Орсон Скотт Кард - Тень Гегемона. Театр теней (сборник)
– Звучит так, как будто ты это решил несколько лет назад и с тех пор эту версию не пересматривал, – сказала сестра Карлотта.
– Ладно, раз мы сегодня играем в игру «Давайте скажем Питеру, какой он дурак», то давайте послушаем ваш план.
Сестра Карлотта посмотрела на Боба и улыбнулась:
– Согласна, я ошиблась. Он все-таки способен выслушать чужое мнение.
– А я тебе говорил, – ответил Боб.
Питер подозревал, что эти реплики были произнесены, чтобы он считал, что Боб на его стороне.
– Вы мне изложите ваш план, а комплименты опустим.
– Срок теперешнего Гегемона истекает через восемь месяцев, – сказала сестра Карлотта. – Неплохо было бы каким-нибудь влиятельным людям назвать имя Локка как кандидата.
– И это ваш план? Пост Гегемона ничего не стоит.
– Неверно, – возразила Карлотта, – и еще раз неверно. Этот пост совсем не бесполезен – в конце концов тебе придется его занять, чтобы стать легитимным лидером мира, противостоящим угрозе, которую представляет собой Ахилл. Но это потом. А сейчас надо, чтобы всплыло имя Локка, – не для того, чтобы ты получил этот пост, а чтобы у тебя был предлог публично объявить – от имени Локка, – что ты не можешь быть кандидатом на подобную должность, потому что ты, в конце концов, всего лишь подросток. Это ты сообщишь людям, что ты старший брат Эндера Виггина, что это вы с Валентиной много лет работали, чтобы подготовиться к войне Лиги, и все это для того, чтобы победа твоего младшего братца не привела к самоуничтожению человечества. Но все же ты слишком молод, чтобы занять общественный пост. Видишь, что получается? Твое объявление не будет ни покаянием, ни скандалом, а будет еще одним свидетельством, насколько ты ставишь интересы мира и порядка во всем мире выше личного честолюбия.
– Но некоторые свои связи я все равно потеряю, – возразил Питер.
– Да, но не очень много. Новость будет иметь положительную окраску и сработает тебе на руку. Оказывается, все эти годы под именем Локка скрывался брат гениального Эндера Виггина. И сам тоже вундеркинд.
– Но времени терять нельзя, – сказал Боб. – Это надо сделать до того, как Ахилл сможет нанести удар. Потому что в ближайшие месяцы тебя все равно разоблачат.
– В ближайшие недели, – поправила сестра Карлотта.
Питер разозлился – на этот раз на себя:
– Почему я сам до этого не дошел? Это же очевидно!
– Ты работал годами, – объяснил Боб, – и выработал определенные схемы. Но появление Ахилла меняет все. Никто еще никогда не гонялся за тобой с пистолетом. Мне важно не то, что ты сам не додумался. Важно то, что, когда мы тебе на это указали, ты согласился слушать.
– Значит, я выдержал твой экзамен? – саркастически спросил Питер.
– Как и я, надеюсь, выдержал твой. Если нам предстоит работать вместе, мы должны уметь слушать друг друга. Теперь я знаю, что ты меня слушать будешь. А тебе придется поверить мне на слово, что я буду слушать тебя. Но ведь ее я слушаю?
Питера охватил ужас. Они были правы, время вышло, старые схемы больше не действуют. И это было страшно. Потому что сейчас придется поставить на кон все – и можно проиграть.
Но если не действовать сейчас, если не рискнуть всем, то проигрыш гарантирован. Присутствие в уравнении Ахилла делает этот проигрыш неизбежным.
– Так как, – спросил Питер, – мы запустим это массовое движение, чтобы я смог отклонить честь выдвижения на пост Гегемона?
– Ну это просто, – ответила Карлотта. – Если ты согласен, то завтра появятся статьи насчет того, что высокопоставленный источник в Ватикане подтверждает: кандидатура Локка обсуждается в качестве возможного преемника теперешнего Гегемона.
– А потом, – добавил Боб, – высокопоставленный чиновник Гегемонии – точнее говоря, министр колоний, хотя никто этого не скажет, – заявит, что, по сведениям журналистов, Локк – не просто хороший кандидат, а лучший из всех и что поддержка Ватикана, по его мнению, делает Локка фаворитом гонки.
– Вы, я вижу, долго это обдумывали.
– Нет, – ответила Карлотта. – Просто мы знаем всего двух человек – мой высокопоставленный друг в Ватикане и наш общий старый друг, полковник МЗФ в отставке Графф.
– Мы тратим все, что у нас есть, – сказал Боб, – но этого должно хватить. Когда появятся эти статьи – то есть завтра, – ты будешь готов ответить в сетевых новостях на следующее утро. Когда у людей будет только первая реакция на твое новое положение фаворита выборов, тут и появится твое объявление об отказе от поста, ибо ты считаешь, что слишком молод для такой ответственности и власти.
– А тогда, – подхватила сестра Карлотта, – за тобой признают моральное право стать Гегемоном, когда придет время.
– Отклоняя власть, – сказал Питер, – я увеличиваю вероятность ее в конце концов получить.
– Не в мирное время, – возразила Карлотта. – Отказ от поста в мирное время исключает тебя из числа претендентов. Но будет война. И человек, пожертвовавший своим честолюбием ради блага всего мира, будет выглядеть все лучше и лучше. Особенно если его фамилия – Виггин.
«Они нарочно все время выпячивают, что мое родство с Эндером важнее многих лет работы?»
– Ты же не против использования семейных связей? – спросил Боб.
– Я сделаю все, что будет нужно, – ответил Питер, – и использую все, что можно будет использовать. Но… завтра?
– Ахилл попал в Индию вчера, так? – спросил Боб. – Каждый день задержки – это для него лишний шанс тебя разоблачить. Ты что, думаешь, он будет ждать? Ты разоблачил его, а он отплатит тебе той же монетой. Чамраджнагар ведь не постесняется его информировать?
– Нет, – согласился Питер. – Чамраджнагар уже показал, как он ко мне относится. Для моей защиты он ничего не сделает.
– Итак, мы пришли к тому, с чего начали, – сказал Боб. – Мы даем тебе кое-что, и ты это можешь использовать. А ты мне поможешь? Как мне добиться, чтобы я получил войска под свою команду? Конечно, не возвращаясь в Грецию.
– Нет, только не в Греции, – ответил Питер. – Греки для тебя бесполезны, и делают они лишь то, что позволяет Россия. Свободы действия у тебя там не будет.
– А тогда где? – спросила сестра Карлотта. – Где у тебя есть влияние?
– Без ложной скромности, сегодня – повсюду. А послезавтра, быть может, нигде.
– Тогда будем действовать сейчас, – предложил Боб. – Где?
– Таиланд, – ответил Питер. – Бирма не выстоит при нападении Индии и не сможет создать союза, который давал бы ей такой шанс. Но Таиланд – исторический лидер Юго-Восточной Азии. Эта страна никогда не была колонией. Естественный лидер всех тайскоговорящих народов. И у них сильная армия.
– Но я не знаю их языка, – возразил Боб.
– Это не проблема, – успокоил его Питер. – Тайцы уже несколько веков многоязычны, и у них много было иностранцев на высших постах в правительстве – лишь бы они были лояльны интересам Таиланда. Тебе придется связать свой жребий с ними. А им придется тебе довериться. Но вроде бы мы уже убедились, что тебе известно такое понятие, как «лояльность».
– Отнюдь, – возразил Боб. – Я абсолютный эгоист. Для меня главное – выжить.
– Но ты выживаешь, – ответил Питер, – путем абсолютной лояльности тем немногим людям, от которых зависишь. Я о тебе прочел не меньше, чем об Ахилле.
– То, что обо мне пишут, отражает только фантазии журналистов.
– Я не про журналистов, – сказал Питер. – Я читал докладные Карлотты в МЗФ о твоем детстве в Роттердаме.
Карлотта и Боб остановились. «Ага, я вас все-таки удивил?» Питер не мог не испытать удовлетворения, продемонстрировав, что и он о них тоже кое-что знает.
– Эти докладные были представлены в собственные руки, и с них нельзя было снимать копии, – сказала Карлотта.
– Да, но в чьи руки? – спросил Питер. – Для человека, имеющего нужных друзей, секретов нет.
– Я сам их не читал, – сознался Боб.
Карлотта посмотрела на Питера проницательным взглядом:
– Некоторая информация имеет ценность только в случае, когда ищешь способ уничтожить человека.
Теперь и Питер задумался, какие тайны хранятся у Карлотты относительно Боба. Потому что он сам, когда сказал «докладные», имел в виду лист из дела Ахилла, где были ссылки на пару таких докладных как на источник сведений об уличной жизни Роттердама. Замечания о Бобе были лишь дополнительным материалом. А сами докладные он не читал. Но теперь захотел это сделать, потому что там явно есть что-то, что Карлотта хотела бы утаить от Боба.
И Боб знал, что там что-то такое есть.
