Иван Беляев - Фригорист

В этот момент заскрипел селектор. Магомедов поспешил нажать кнопку.

– Мамед Мамедович, – проклюнулся в селекторе голос Маши, – к вам Олег Николаевич.

– Ага, – он сел за стол, взял в руки ручку и стал озабоченно постукивать ею о стол.

Обитая черной кожей высокая дверь распахнулась и в кабинет стремительной размашистой походкой вошел статный мужчина в штатском. На его губах была улыбка.

– Ну и жарища, – Кушнарь без приглашения сел в кресло. – Как жизнь? – без особого интереса спросил он.

Магомедов ограничился пожиманием плеч и выпячиванием нижней губы, на которой блестела слюна.

– А ты хорошо выглядишь, – скрепя сердце произнес Магомедов, – можно подумать, что целый день на воздухе.

– На воздухе, – усмехнулся, качнув крупной головой Кушнарь, – нет, брат, я все больше по кабинетам.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – предложил Магомедов, пытаясь понять, что же привело к нему начальника местной спецслужбы.

– Можно, – согласился Олег Николаевич, – только я ведь ненадолго. Мне сообщили, что ты все-таки ищешь организаторов вчерашнего взрыва.

Магомедов внутренне напрягся. Он, конечно, мог бы предположить нечто подобное, но то, что это произойдет так быстро…

– Я должен, Олег Николаевич, – чтобы не выдать своего раздражения, Мамед Мамедович поднялся и подошел к шкафу, в котором стояла бутылка армянского коньяка.

Разлив его по рюмкам, Магомедов поставил одну перед подполковником.

– Не думаю, что ты кому-то что-то должен, – Кушнарь поднял рюмку и принялся согревать ее в ладонях.

Было видно, что он разбирается в качественных напитках. Он покрутил коньяк в рюмке, понюхал его и сделал небольшой глоток. Так как Магомедов молчал, а Кушнарю хотелось поскорее покончить с этим разговором, он продолжил:

– В Москве считают, что милиции необязательно лезть в это расследование, тем более, что у вас все равно нет никаких наработок. Да и на кой черт тебе это нужно, Мамед Мамедыч?

Магомедов тяжело вздохнул, давая понять, что несмотря на чин, человек он подневольный.

– Я не получал никакого распоряжения, – все же решил он посопротивляться, дабы придать себе значительности, – никакого письменного или устного приказа.

– Да и здешние чиновники… высокие чиновники, – Кушнарь выразительно взглянул на полковника, – не хотят, чтобы этим занималась милиция.

– Намек понял, – усмехнулся Магомедов, – но у меня есть свое начальство.

– С твоим начальством все будет улажено, – не обращая внимание на гримасы и вздохи Магомедова, лукаво улыбнулся Кушнарь, – так что я, можно сказать, избавляю тебя от необходимости взваливать расследование на себя. Разве тебе больше нечем заняться?

– Мы все же кое-что узнали, – не унимался Магомедов, – еще немного и выйдем на след преступников.

– Ты о взрыве? – вяло поинтересовался Кушнарь. – Думаю, это конкуренты Азарова. Да, ты бы мог заняться сбором информации, поиском доказательств, но мы решили сами во всем разобраться. И люди там, – Кушнарь ткнул оттопыренным большим пальцем вверх, – заинтересованы в том, чтобы именно наша структура этим занялась.

Последняя реплика прозвучала сухо и отрывисто.

«Значит, и он все же кому-то задницу лижет, – злорадно усмехнулся про себя Магомедов, – шишке какой-нибудь московской. Что-то он говорил о здешних чинушах… Да, и тут кого-нибудь обхаживает». Это предположение наполнило легко уязвимую душу полковника гаденьким ликованием. Не такой он чистый, этот Кушнарь. Да и как можно оставаться незапятнанным, когда занимаешься такой работой?

– Уголовщиной? – недоверчиво посмотрел на Кушнаря Магомедов.

– Речь идет о взрыве в секретной лаборатории, – подчеркнул Кушнарь, сделав очередной глоток коньяка, – а все что секретно – дело секретных служб.

Он громко рассмеялся. Последняя фраза вызвала в полковнике подозрение, что, возможно, спецслужбы имели в работе этой секретной лаборатории свой интерес. Это заставило Магомедова еще больше усомниться в легендарной порядочности сидящего перед ним человека.

– Насколько я понял, – хитро, с оттенком подобострастия, улыбнулся Магомедов, – там производились наркотики. У меня тоже были кое-какие наводки.

– Что ж ты раньше этими наркодельцами не занялся? – с веселым упреком глянул на Магомедова Кушнарь.

– Мы хотели поглядеть, как все это будет развиваться, – Магомедов хлебнул коньяку и зажмурился, пытаясь такой гримасой стереть с лица напряженное выражение, – выявить связи, поставщиков, участников, организаторов процесса… И потом, мы же не камикадзе! Если такое дело кто-то начал, прямо под носом у администрации, значит, это выгодно кому-то из верхов. Надо было сначала все уточнить, чтобы действовать наверняка.

Пока Магомедов упражнялся в уклончивом восточном красноречии, Кушнарь со спокойным интересом разглядывал его. Он платил Магомедову за его нелюбовь стойкой антипатией, наслышанный о продажности и угодничестве полковника. Кушнарь тоже был не без греха, но полагал, что и в пороках, и в рабском служении нужно знать меру.

– Понятно, Мамед Мамедович, – снисходительно улыбнулся он, устав слушать, – в любом случае это теперь не твоя компетенция. Нас интересует местонахождение Спирягина, начальника лаборатории. Как ты думаешь, где он может быть?

Значит, не наркотики производили в лаборатории Азарова, а что-то такое, что имело важное стратегическое значение. Невидимки? А почему бы и нет? Мы живем в эпоху генной инженерии, невиданных научных перспектив и открытий. Лазер, ядерное топливо, ядерное и химическое оружие, ракеты, космические аппараты-челноки… – Магомедов мысленно перечислял приметы эпохи, стараясь заставить себя поверить в то, что в лаборатории Азарова могли заниматься разработкой модели нового человека. В голове Магомедова созрел тщеславный и смелый план. На первое место в нем вышло не разоблачения преступников, взорвавших лабораторию, а поимка невидимки.

– А что, дома его нет?

– Перестать, – раздраженно качнул головой Кушнарь, – думаешь, я поверю, что вы не побывали дома у профессора?

Кушнарь пронзил недовольного полковника острым как игла взглядом.

– Значит, у Азарова, – стараясь напустить на себя беспечный вид, ответил Магомедов.

– Проверяли. Там его нет, – коротко сказал Кушнарь.

– Тогда не знаю, – пожал плечами Магомедов.

– Ну вот, – раздраженно повысил голос Кушнарь, – не знаешь и не лезь!

– Ладно, – пошел на попятную Магомедов, – договорились.

Кушнарь довольно крякнул, допив коньяк и, не протягивая руки, простился.