Алексей Корепанов - Найти Эдем

Он очнулся от боли. Казалось, в голове бродит бригада плотников и стучит, стучит, с размаху стучит по костям увесистыми молотками. Он обнаружил, что лежит на боку, связанный по рукам и ногам. Глаза закрывала тугая повязка. Усилием воли он приглушил боль, собрал ее в узкое русло и заставил вытекать в наспех придуманное черное холодное пространство. Боль подчинилась и медленно отпустила, и в мерно звенящей тишине стал слышен голос.

- ...ни в жизнь никто оттуда не приходил. - Голос был надтреснутым, дребезжащим, Павел сразу узнал его. Говорил тот встреченный недавно бородач из селения. - Вижу, дальше пошли, а у меня просто из рук все валится. Ну, я бегом сюда, к господину офицеру безопасности, прямо через овраг.

- Что, не зря я настаивал на люке в потолке? - перебил его чей-то уверенный самодовольный бас. - Внезапность во многом способствует успеху операции.

- Благодарю, господа офицеры, - прозвучал бесцветный голос Стража. Благодарю, Федор Карелин. Вы спасли Десятиградье от очень большой опасности. Он не простой человек, он орудие сатаны и мог принести неисчислимые несчастья. Веревки и повязку не снимать - он способен на злые чудеса. Надеюсь, бюро примет правильное решение.

- Без всякого сомнения, - прогудел бас. - И да упокоится в Иордане-реке...

Стучали каблуками, прохаживаясь по комнате, переговаривались, смеялись. Затянутые на совесть веревки больно вгрызались в тело. Павел почувствовал, что его странствиям, судя по всему, пришел конец. "Джуди! кольнуло в сердце. - Что будет с ней?.."

- Медлить нельзя, - сказал Страж. - Господин офицер Синицын, распорядись прямо сейчас послать за моими братьями. Думаю, они не откажутся присутствовать. Скажи, что на рассвете.

- Я бы девчонку приласкал, - просительно задребезжал бдительный бородач Федор Карелин. - Мне бы за девчоночку подержаться...

Захохотали нестройным хором.

- Уж больно кусачая, - проговорил кто-то сквозь хохот. - И господину Синицыну лоб расцарапала; слава Богу, - не что-нибудь другое...

- Девчонка обыкновенная, - размеренно сказал Страж, обрывая смех вокруг. - Я уточню у братьев, откуда она и как попала к этому орудию сатаны, а пока пусть побудет в гостях у тихих матерей. Но под замком.

Павел, напрягая шею, вжался щекой в пол, осторожно провел головой по доскам, пытаясь хотя бы приподнять повязку. Лишь бы удалось открыть хоть один глаз, лишь бы удалось взглянуть - и разметать, расшвырять взглядом, разбить головы о стены, задушить это чудовище, эту нелюдь, принявшую облик человеческий...

- Ага, очнулся, - пробасил офицер.

- Успокой его, - распорядился Страж.

Павел слышал и чувствовал, как, прогибая доски, приближается к нему кто-то тяжелый, внутренне сжался, осознавая полнейшую свою беспомощность и беззащитность, застонал от неожиданного резкого удара ногой по лицу, а от второго удара в затылок вновь потерял сознание.

В стране теней было тоскливо и неуютно. По сырому полу длинного полутемного сарая метались сквозняки, через щели в дощатых стенах затекала черная густая жижа, превращаясь в застывшие студенистые серо-лиловые лужицы. Пространство под крышей казалось вязким, медленно пробирались к стенам серые тени, цеплялись пальцами за доски, раздвигали их и беззвучно вываливались в темноту. Между лужицами бродили Стражи в серых плащах, сближались, скупыми заученными движениями молча отрывали друг другу головы вместе с капюшонами, бросали на пол, но головы тут же вырастали вновь. Сарай был переполнен пульсирующей болью.

Он дополз до стены, с усилием оторвал доску и выпустил боль в наружную темноту. Темнота всосала боль, хлынула в сарай, поглощая несчастные немые тени с туманными пятнами на месте лиц, поглощая ненавистные серые плащи. Темнота застыла перед глазами, спеленала по рукам и ногам, не давая пошевелиться. Павел вновь ощутил тугую повязку на лице, а еще через несколько мгновений убедился, что руки его тесно прижаты к бокам, а ноги упираются во что-то твердое. К лицу прикасалась ворсистая грубая материя. Ему стало ясно, что он лежит в зашитом мешке, перевязанном веревкой снаружи, и в ногах у него большой гладкий камень. О назначении камня можно было догадаться без особого труда, даже если не слышать разговора насчет Иордана-реки в комнате Стража...

Когда первый яростный и бесполезный порыв немедленно освободиться угас, столкнувшись с неумолимой прочностью веревки, Павел перестал метаться, не расставаясь, однако, с надеждой на лучшее будущее. Хотя для такой надежды не было ровным счетом никаких оснований. Его, связанного, просто сбросят с какого-нибудь обрыва или моста после приличествующей случаю церемонии - и оружие сатаны навсегда погрузится на черное дно здешнего Иордана, избавив мир от опасности.

Он проиграл, он был слишком самоуверен, слишком рассчитывал на свои силы и недооценивал возможностей других, этих господ офицеров безопасности, он не имел опыта подобной борьбы, а теперь приобретенный опыт ему уже вряд ли понадобится...

Мысль пришла, вонзилась - острая, как пика: именно Стражи, именно эти чудовищные нелюди с серо-лиловым студнем вместо плоти, способные почти мгновенно залечивать свои раны, когда-то изгнали людей с Земли, расселили по клеткам других миров, заперли выходы-туннели и поставили сторожей в каждой клетке! Да, здесь, в других мирах, остались именно сторожа - Павлу стало жарко от внезапной догадки, - а очищенную от людей Землю заняли другие нелюди с бесстрастными голосами и студенистыми внутренностями. И поставили сторожей в клетках. Вот оно что! Вот почему свершился Исход...

Сознание работало с пронзительной ясностью, в канун смерти находя ответы на все вопросы. Вот почему люди стали другими, вот почему они выглядят бледными отсветами предков, тенями теней героев книг, вот почему постепенно пустеют миры - люди находятся в клетках и чахнут в неволе, сами не замечая этого! Только на Земле, только в единении с ней возможен прежний расцвет, потому что человек - неотъемлемая часть земли... но никто не знает об этом, а тот, кто, наконец, догадался, кто понял - скоро ляжет на речное дно, и тело его будут рвать на куски гладкоспинные черные твари...

Увы, он не осознал всех сложностей поисков разгадки, был неосторожен, нерасчетлив - и проиграл... Жалко маму, отца, Джуди - что ее ждет здесь, в Десятиградье? - жалко всех, живущих, нет, прозябающих в Городе У Лесного Ручья, эдемцев, плясунов, жалко всех, угасающих в разных клетках и даже не задумывающихся о своем угасании. Жалко, что не сумел дойти до конца, уничтожить студенистых, заполонивших родину предков, - запертую за туннелями землю, без которой просто не могут прожить люди...

Застучало, заскрипело, послышались шаги.