Жюль Верн - Клодиус Бомбарнак (перевод Е. Брандиса, Н. Брандис)

Но его упреки пропускают мимо ушей.

А сэр Фрэнсис Травельян только презрительно пожимает плечами, и кажется, что с уст его вот-вот сорвутся слова:

«Что за администрация!.. Что за подвижной состав!.. Ну разве могло бы такое случиться на англо-индийских железных дорогах!»

Майор Нольтиц, как и я, поражен странным вмешательством господина Фарускиара. Этот всегда невозмутимый, бесстрастный монгол, с таким холодным взглядом из-под неподвижных век, мечется теперь из стороны в сторону, охваченный какой-то непонятной тревогой, с которой, по-видимому, он не в силах совладать. Его спутник встревожен ничуть не меньше.

Но почему их так интересуют отцепившиеся вагоны? Ведь там у них нет никакого багажа. Может быть, испытывают пиетет перед покойным мандарином Иен Лу? Не потому ли они так упорно наблюдали в Душаке за траурным вагоном? Что бы там ни было, но, майор, кажется, их в чем-то подозревает!

Как только мы вернулись на свои места, поезд двинулся задним ходом. Немецкий барон снова пытается возражать, но Фарускиар кидает на него такой свирепый взгляд, что он немедленно замолкает и уходит ворчать в свой угол.

Прошло больше часа. На востоке уже занималась заря, когда в километре от поезда были замечены потерянные вагоны.

Наблюдая за торжественной процедурой сцепки, мы с майором Нольтицем обратили внимание, что Фарускиар и Гангир обменялись несколькими фразами с тремя монгольскими стражниками. Впрочем, тут нечему удивляться — ведь они соотечественники!

Все расходятся по своим вагонам. Поезд трогается и набирает скорость, чтобы хоть отчасти наверстать потерянное время.

И все-таки в столицу китайского Туркестана мы прибываем с большим опозданием — в половине пятого утра.

ГЛАВА XVI

Восточный Туркестан, или Кашгария, является как бы продолжением русского Туркестана[78]. Вот что писала газета «Нувель Ревю»:

«Центральная Азия лишь тогда станет великой страною, когда русская администрация распространит свое влияние на Тибет или когда русские овладеют Кашгаром».

Наполовину это уже сделано. Рельсовый путь, проложенный через Памир, соединил две железные дороги. Столица Кашгарии теперь как русская, так и китайская. Славянская и желтая расы пришли в тесное соприкосновение и живут в полном согласии. Долго ли они будут добрыми соседями? Представляю другим строить прогнозы на будущее, я же довольствуюсь настоящим.

В Кашгаре мы простоим шесть с половиной часов. На этот раз железнодорожная компания не пожалела времени путешественников. Я успею осмотреть город, даже при условии, что не меньше часа отнимут всякие формальности. Говорят, что русские и китайские таможенники стоят друг друга, когда дело касается проверки бумаг и паспортов. Такая же мелочная требовательность, такие же придирки. Как грозно звучит в устах китайского чиновника формула: «Трепещи и повинуйся!», сопровождающая акт подписания документа на право пребывания в пределах Поднебесной империи!

Итак, я должен трепетать и повиноваться китайским пограничным властям. Невольно вспоминаю страхи и опасения Кинко. Ему и в самом деле может не поздоровиться, если проверять будут не только пассажиров, но и тюки и ящики в багажном вагоне.

Когда мы подъезжали к Кашгару, майор Нольтиц сказал мне:

— Не думайте, что китайский Туркестан сильно отличается от русского. Мы еще не на земле пагод, ямыней, джонок, драконов, разноцветных фонариков и фарфоровых башен. Кашгар, так же как Мерв, Бухара и Самарканд, прежде всего — двойной город. Вообще города Центральной Азии походят на двойные звезды — с тем лишь различием, что они не вращаются один вокруг другого.

Замечание майора вполне справедливо. Теперь уже не то время, когда в Кашгарии царствовал эмир, когда монархия Якуб-бека[79] была так сильна в туркестанской провинции, что даже китайцы, если они хотели жить спокойно, отрекались от религии Будды и Конфуция и переходили в магометанство. Сейчас, в конце века[80], мы уже не находим прежней восточной косморамы[81], прежних любопытных нравов, а от шедевров азиатского искусства сохранились только воспоминания или развалины. Железные дороги, проложенные через разные — страны, постепенно приведут их к одному общему уровню и сотрут «особые приметы». И тогда между народами установится равенство, а может быть, братство.

По правде сказать, Кашгар уже не столица Кашгарии, а всего лишь промежуточная станция на Великой Трансазиатской магистрали — место соединения русских и китайских рельсовых путей, точка, которую пересекает железная лента длиною почти в три тысячи километров, считая от Каспия до этого города, чтобы протянуться дальше, без малого еще на четыре тысячи километров, до самой столицы Поднебесной империи.

Отправляюсь осматривать город. Новый называется Янги-Шар; старый — в трех с половиной милях — Кашгар. Воспользуюсь случаем посетить оба города и расскажу, что представляет собой и тот и другой.

Двойной город окружает неказистая земляная стена, отнюдь не располагающая в его пользу. Архитектурные памятники отсутствуют, потому что простые дома и дворцы построены из одинакового материала. Ничего, кроме глины, которая даже не обожжена! А из высохшей на солнце грязи не выведешь правильных линий, чистых профилей и изящных скульптурных украшений. Архитектурное искусство требует камня или мрамора, а их как раз и нет в китайском Туркестане.

Маленькая, быстро катящаяся коляска доставила нас с майором до Кашгара, имеющего три мили в окружности. Омывает его двумя рукавами, через которые перекинуты два моста, Кызылсу, что значит «Красная река». Но в действительности она скорее желтая, чем красная. Если вам захочется увидеть какие-нибудь интересные развалины, то нужно отойти за городскую черту, где высятся остатки старой крепости, насчитывающей либо пятьсот, либо две тысячи лет, в зависимости от воображения того или иного археолога. Но что совершенно достоверно — Кашгар был взят приступом и разрушен Тамерланом. И вообще следует признать: без устрашающих подвигов этого хромоногого завоевателя история Центральной Азии была бы удивительно однообразной. Правда, в более позднюю эпоху ему: пытались подражать свирепые султаны, вроде Уали-Тулла-хана, который в 1857 году велел задушить Шлагинтвейта, крупного ученого и отважного исследователя Азиатского материка. Памятник, установленный в его честь, украшают две бронзовые доски от Парижского и Санкт-Петербургского географических обществ.

Кашгар — важный торговый центр, в котором почти вся торговля сосредоточена в руках русских купцов. Хотанские шелка, хлопок, войлок, шерстяные ковры, сукна — вот главные предметы здешнего рынка, и вывозятся они даже за пределы Кашгарии — на север восточного Туркестана, между Ташкентом и Кульджей.