Лев Аскеров - С миссией в ад

— Так, Логик. Так. — Работать с ним, однако, Ваша честь, нужно уже сейчас.

— Мы это еще обсудим с тобой…

— Ваша честь, разрешите еще немного здесь поразведать? — умоляюще глядя на шефа, просит стажер.

— Можно, Логик… Hо здесь у меня на визуальной связи из запредельных далей известный нам всем исследователь… Он хочет пообщаться с тобой… Переключаю.

Просветитель делает шаг вперед.

2

— Дед?.. Де-е-д! — вне себя кричит Логик, и ликующий голос его рассыпается радостными бубенцами по всему необъятному космосу.

В следующее мгновение Просветитель уже тискал в объятиях своего внука.

— О Боже! Спасибо! — шепчет Мастер. — Как я по тебе соскучился!

— И я…

Растроганный до глубины души патрон вселенной с навернувшимися на глаза слезами наблюдал за этими двумя людьми, в обнимку шагающими по астероиду, который уже не казался таким мрачным и грозным. Они не могли ни наговориться, ни наглядеться друг на друга…

— Ваша честь, время истекает, ненавязчиво вмешивается Часовщик.

— Понял. Лимит исчерпан, — улыбается Просветитель и говорит Логику, что пора прощаться.

— Надолго, дед?

— Уже мало осталось, мой мальчик.

— Ты так неожиданно исчез. Даже не попрощался, — пеняет ему Логик.

— Ничего поделать не мог. Срочная командировка, — оправдывается Просветитель. — Зато сейчас попращаемся.

— Ты где? — спрашивает внук.

— Далеко, — уклоняется от ответа Просветитель.

— Я слышал, ты ушел в кругооборот.

— Правильно слышал. Hо не тебе же, мой мальчик, объяснять об особенностях кругооборота, когда он касается исследователей моего ранга.

— Значит, командировка с миссией, — догадывается Логик.

— Я не соврал тебе, сказав, что скоро увидимся…

— Дед… — обнимает он Просветителя. — Крепись, родной.

— Hу что ты, мой мальчик?… У меня все в порядке, — смеется Просветитель и в то же мгновение появляется в той, запредельной Земле, обстановке, что он создал для себя по просьбе Часовщика.

Смех его искренен и убедителен. Hе будь на нем трехъярусного нимба Логик поверил бы ему. Кто-кто, а он, выпускник Высшей Школы Удостоенных — самого престижного учебного заведения ВКМ, — знал особенности кругооборота для таких специалистов, как его дед. Их жизнь в Начальных полна мучений, а смерть, то есть возвращение под кров дома родного, — страшна… Обхватив руками голову, Логик, чтобы его не видели спрятался в выемке астероида, и, ик как птенчик из гнезда, постреливал оттуда по сторонам грустными глазами. Hи о какой работе он больше не думал.

— Что с тобой, Логик? Я думал, после такой встречи ты в пляс пустишься, — пытается взбодрить его Часовщик.

— Мне жалко деда, Ваша честь.

— Полно! Он же сам тебе сказал: «У меня все в порядке»… Возьми себя в руки. Сейчас к тебе подлетит Пепельный. У него несколько интересных задач. Он тебя введет в курс дела. Подумайте над ними.

— Слушаюсь, Ваша честь.

Отключившись от стажера, Часовщик связался с Главным патрульным и приказал ему лететь к Логику.

— Погуляй с ним пару часиков, — просит он, — позадавай задачек.

— Нет проблем, Ваша честь.

— Да, — останавливается он его, — практиканту не следует знать, что я пользовался трехъярусным нимбом.

— Незачем, конечно, — отзывается Пепельный.

Наступила тишина. Первым ее нарушил Просветитель.

— Спасибо, Часовщик.

— Ерунда, Ваша честь, — пожимая протянутую руку, он спрашивает:

— Отдохнете? Или сразу выйдем на запланированную вами встречу с Мастером Спасителем?

— Откладывать, коллега, причин никаких нет.

— Конечно нет, дружище! — раздается возглас внезапно появившегося в комнате Спасителя.

— Вы уж извините за непрошенное вторжение. Hе выдержал, — обнимая Просветителя говорит он.

— Мне самому нетерпелось увидеть тебя. Hо… сюрприз…

— Понравился?

— Еще бы! Hе сюрпиз, а поцелуй в сердце, — поглаживает грудь Просветитель.

— Между прочим, в мою командировку с миссией Христа, мне тоже сделали подарок…

— Что-то не припомню, — говорит Просветитель.

— Ты тогда нас не курировал.

Часовщик пытается незаметно уйти. Разговор между ними, помимо дружеских воспоминаний, мог носить конфиденциальный характер. Hе для его ушей. Hо мастера не дали ему этого сделать.

— Просветитель, правда, не красиво, когда хозяин оставляет гостей, — подмигивая, шутит Спаситель.

— А на что ему сдались старые перечники? — подхватыает шутку друга Просветитель.

— Признаться, — смешавшись, объясняет Часовщик, — не хотел мешать.

— Ты патрон вселенной, коллега. Кому, как не тебе, знать о нашем разговоре? Тебе же отслеживать, как он проводится в жизнь. — замечает Спаситель.

— Мне, коллега, — не спорит Часовщик, усаживаясь в свободное кресло.

— Hу что это был за подарок? — возвращаясь к прерванному разговору, спрашивает Просветитель.

— Вообще-то, — задумывается Спаситель, — в моем случае, если разбираться, не понятно, кто выступал в роли презента.

— Часовщик, тоже не знавший этой истории, покосился в его сторону: мол, как это?

— Очень просто, патрон вселенной… У него, у твоего Ноланца, встреча была здесь, почти дома. У меня же, известного в нынешней твоей епархии под именем Галилеянин, она была там, на Земле.

— Тогда я был студентом. Мне и в голову не могло прийти, что когда-нибудь мир этот окажется под моим началом, — словно оправдываясь, всплеснул руками Часовщик.

3

Часовщик смотрит на Спасителя и, невольно прыснув, качает головой. Тот во весь рост расхаживал по комнате в образе Христа. Выглядел точь-в-точь таким, каким нынешний патрон Вселенной видел его в учебных видеозаписях и на многочисленных иллюстрациях книжных изданий. Часовщику интересно, как отреагировал на его превращение Просветитель. И какого же было его удивление, когда оглянувшись, он столкнулся с хорошо знакомой ему озорной улыбкой Ноланца.

— У меня нет слов! — восклицает он, догадываясь, что Мастера сделали это для того, чтобы его не сковывал их высокий статус в ВКМ.

И это возымело. Закинув свободно ногу на ногу, Часовщик непринужденно и почти с нескрываемой нетерпеливостью спросил:

— Ваша честь, Галилеянин, в качестве презента, все-таки были вы или…

— Скорее, коллега — «или»… Я встретился с мамой. Она тоже находилась на Земле. Тоже с миссией… Hа Тибете.

— Жена Далай Ламы ваша… — задохнулся пораженный Часовщик. — Да, Окаема — моя мама, — говорит Галилеянин.