Алан Фостер - Зелье

— Вы очень любезны, — пробормотал Мэл, вставая. — Положим, вы и впрямь отпустите пленников, но как я могу гарантировать их молчание?

— Не давайте им, особенно девице, установить контакт с начальством в течение трех ближайших дней, и тогда я почту вас, капитан, человеком, вполне сдержавшим свое слово. По истечении же указанного срока пусть себе болтают. Церковь сообразит в чем дело. Никакой суд не станет вас преследовать. А к той поре я уже переберусь в новое местечко. Уже один тот факт, что столь неопытный следопыт проник в мои покои, говорит о крайней, их, покоев то есть, уязвимости. Очевидно, местное отделение разведывательной службы — черт бы побрал этих гнусных ищеек! — знало обо мне довольно много, хотя и не располагало неопровержимыми доказательствами вины старины Роуза…

— Дайте мне ваше переговорное устройство, Доминик, — попросил Мэл, — и я доложу своему старпому о намечающейся процедуре обмена. Он выполнит все мои наказы.

— А вдруг он подумает, что вы отдаете свои распоряжения под дулом бластера, а не по доброй воле?

— Едва ли, — нахмурился Хаммураби, — он знает, что в подобной ситуации я не окажусь никогда. Или бластер будет в моих руках, или я буду мертв. Я не склонен доверять людям, у которых в руках оружие. Такие люди зачастую действуют необдуманно. Хорошо, что вы не прибегли к помощи подобных остолопов. Мне хочется как можно скорее увидать эту девушку!

— Не волнуйтесь, с ней все в порядке. Кингсли, конечно, молод, но чертовски талантлив. Он не успел изуродовать бедняжку. Кстати, я позабочусь о том, чтобы вас поместили в одной с нею комнате. Такой расклад может даже оказаться для вас выигрышным. Я бы на вашем месте не преминул возможностью попользоваться прелестями оперативницы! Впрочем, эта симпатяга долгое время, думаю, будет не в настроении беседовать с кем бы то ни было. — Тут Роуз махнул рукой в сторону телевизора. — К сожалению, мой юный друг еще слишком неопытен. Он не приобрел пока что навыков немедленного подчинения жертвы собственной воле. Будь ты хоть семи пядей во лбу, такие умения приходят только в процессе долгих упражнений!

Мэл поднес свой массивный кулак к физиономии старика.

— Прекратим эти мерзкие разговорчики, о'кей? Пусть торжествует логика, иначе вы своими разглагольствованиями доведете меня до того, что я сверну вам шею, и сделка не состоится таким образом!

Роуз невольно отшатнулся.

— Вы правы, если бы я покинул мир сей раньше назначенного мне небесами срока, ситуация значительно осложнилась бы. Вот сюда, пожалуйста…

Мэл уселся в кресло. Большерослая девица, теперь уже одетая, лежала на кушетке по правую руку от капитана и спала. Ей оказали необходимую медицинскую помощь и дали снотворного. Мэл старался поменьше смотреть на красотку. Томианец Порсупах копошился у шкафчика, смешивая какие-то жидкости в мелкой посудине. Пахло шалфеем. Порсупах подошел к девушке и тихонько тронул ее за плечо, протягивая склянку с питьем. Недужная взяла в руки посудину и, сделав пару маленьких глоточков, глянула на улыбавшегося томианца. Сразу же, вслед за этим, напиток, приготовленный соратником, исчез в девичьей пасти.

— Ну и ну! — присвистнула оперативница. — Чего ты там намешал мне, грязный енот?

— Извини, милая, но я не могу тебе сказать этого. Поваренная тайна, ничего не попишешь. Рецепт выдумала еще моя прабабка, камышовая манулиха с астероида. Не могу переступить через семейные традиции!

— Ври больше! Это ведь виноградный сочок моей тетки! — Киттен поморгала глазами. — Хооооо!

— Оригинальная реплика! — улыбнулся Порсупах. — Однако я не слишком хорошо изучил арго землян.

— Это не арго, Порс. Просто междометный выклик. Видишь ли, моя тетка по линии отца делала чудесный виноградный сок и вино. Только, разумеется, все это было далеко не так чудесно… Сок неизменно выходил кислым и противным, а потому мой родитель, желая кого-либо или что-либо обругать, прибегал к теткиному соку в качестве метафоры.

Киттен свесила ноги с лавки, слегка морщась от боли и стараясь дышать ровно и глубоко. В эту минуту она впервые увидала Хаммураби.

— Спасибо, вам, мой милый, кем бы вы ни были!

Взгляд девушки и впрямь оказался исполненным благодарности. Мэлу стало неловко как-то, он даже поежился. Капитан надеялся, что когда девица изволит сесть, то непременно прикроет свою наготу, хотя бы отчасти. Ничего подобного: упругие вздернутые груди, смахивавшие на бивни грозного бородавочника, преспокойно пучились поверх опавшего платья. В принципе, Хаммураби было бы глубоко плевать на подобные вольности, но только в другое время и в другом месте. Сейчас ему ни в коем случае нельзя отвлекаться на всяческие непотребные пустяки. Он занят очень ответственным делом.

Девица вела себя на диво спокойно, даром что претерпела страшные мучения недавно. Мэл никак не мог объяснить себе такое странное спокойствие, и собственная экспликативная беспомощность заставляла его нервничать.

Девушка посмотрела на капитана в упор.

— Дружище, я не запрещаю тебе, заметь, пялиться на мои груди, но скажи же наконец хоть слово! Представься хотя бы даме.

— Меня зовут Хаммураби, — просто сказал Мэл. — Малькольм Хаммураби. Я капитан личного транспортного звездолета “Умбра”. А вы кто?

— А я лягушка-квакушка! — захохотала девушка, но мигом посерьезнела: — Киттен Кай-Сунг. И не нужно хмурить брови и коситься на кончики объеденных ногтей. Дураку понятно, что вы рассматриваете мои сиськи! Ну, может, ляжки еще!

— Солнце всеблагое! — заломил в отчаянье руки Хаммураби. — Значит вы именно поэтому так волнуетесь?

— Нет, это вы скорее волнуетесь!

— Да что вы, в самом деле? Нам сейчас не до брачных танцев и распускания хвостов, понимаете? Положение теперь такое, что…

— Скажите лучше, — попросила Киттен, пытаясь в припадке комичной стыдливости заложить себе груди под мышки, — в каком положении вам хотелось бы видеть меня?

— Сдавайтесь, капитан, — посоветовал Мэлу Порсупах, — вам ее не одолеть!

— Вы что, любезнейший, хотите сказать, что я больше уже не в свободном плавании? — взъерепенился Хаммураби, после чего Киттен и Порс дружно, хотя и несколько истерически, захохотали.

— Объявляю перемирие, — проговорила, давясь от хохота, Кай-Сунг. — Знакомьтесь, капитан. Это лейтенант Порсупах! Мы с ним оба — сотрудники Разведывательного Управления Вселенской Церкви. Если здесь установлены подслушивающие устройства, то пусть этот старый содомит знает, кто мы такие. Мы от всей души благодарим вас, о наш чудесный спаситель! Если б не вы, из нас давно бы приготовили уже ростбиф эти гнусные извращенцы. Впрочем, теперь уж мы можем с полным правом сказать, что привело нас сюда не что иное, как приказ начальства: выяснить, какое отношение имеет развалина Роуз к возобновившимся поставкам винта, наркотика исключительно опасного! Но нас раскрыли из-за одной ничтожной оплошности, какие весьма часто допускаются начинающими оперативниками.