Вы – чародей. Пособие по выживанию в средневековой Англии - Брендон Сандерсон
Нет! Я герой! Я не могу быть кем-то иным! Я всегда стремился…
…быть как Райан. Но, похоже, что-то пошло не так…
Вот черт!.. Я потратил несколько минут, копаясь в подменю, но так и не сумел активировать «мертвые» части брони. Странные дела. Зачем мне эта защита, если невозможно ею пользоваться? Я кликал и кликал, пока наконец не появилось сообщение, от которого голова пошла кругом.
«Доспехи принудительно отключены внешней командой».
Джонни, тебе их не оживить. Дохлый номер.
Проклятье! Кто-то вывел из строя мою экипировку. Причем намеренно.
Выйдя из меню, я поймал себя на нешуточном желании спрятаться. Забиться в какую-нибудь щель. Не копаться больше в собственном прошлом, довольствоваться теми ответами, что лежат на поверхности. Мне не понравится то, что я найду в глубине.
И тут меня захлестнул стыд.
Мне хорошо знакома эта эмоция. Но почему несколько минут назад я видел ее у Сефауинн?
Пока я возился со своей начинкой, девушка и старушка вышли из комнаты. Я встал, отряхнулся и выглянул наружу. Несколько женщин латали кровлю, другие трудились в саду. Мужчина заменял камни на дорожке. Здешняя жизнь почти не оставляла досуга.
У крыльца я заметил миски с ягодами, а возле них – различные предметы. Ветхая обувь, ворох тростника для плетения циновки, кувшинчик с молоком. Молоко – тоже дар? Или люди ждут, что из него собьется масло? Возможно, в этом мире даже загадочные сверхъестественные создания обязаны зарабатывать на жизнь.
Чувствуя себя несколько глупо, я задал вопрос в пустоту:
– Может, займешься чем-нибудь полезным, пока я ищу Сефауинн?
Разумеется, ответа не последовало.
Вскоре я нашел девушку. Она сидела на пне и смотрела в темный лес. Я приблизился, сунув руки в карманы; ветер трепал мой плащ. Полезный предмет одежды. Не согревает (да мне это и без надобности), но как будто придает облику театральности. (Четыре звезды. Возможно, сверхъестественные ребята что-то замышляют.)
– Привет, – сказал я.
Она кивнула.
– Леоф сказал, что узнал тебя, – продолжил я. – Теперь ты боишься, что узнают стражники у городских ворот. И ведешь себя странно с той минуты, как мы сюда приехали. Будто стыдишься чего-то.
Она вздохнула, уперев локти в колени и опустив лицо на ладони. Я прислонился спиной к ближайшему дереву.
– Наши хвальбы бесполезны, – тихо произнесла она. – Все скопы это знают. Может, было по-другому? Вон, у ордаманских скальдов получается.
– Не знаю, – пожал я плечами. – Я в этих вещах мало смыслю.
– Странный ты, Рунник, – сказала она, наконец посмотрев на меня. – Фокус с голосом я разгадала – один мой знакомый скоп умел делать так, что вещи вокруг него разговаривали, а сама даже губами не шевелила. Твои остальные трюки – тоже обман?
– Я не мошенник, – произнес я, пожалуй, с излишней горячностью – что-то нервы расшалились. – Но это похоже на то, о чем ты говоришь.
– Кто я такая, чтобы тебя судить? – вздохнула Сефауинн. – Мы, скопы, должны признать горькую правду: не в наших силах отпускать, приваживать или запугивать вихтов. Но люди верят, что мы все это умеем, и от этого им легче. – Она нахмурила лоб. – Слабое оправдание. Будь мы честны, нас бы просто гнали и приходилось бы голодать. Вот и делаем вид, что можем…
– А как ты оказалась в Уэллбери?
– Забрела несколько лет назад, – ответила Сефауинн, – после того как Медведь лишил меня родителей. Он наступал в эту сторону, и средний отец попросил привадить вихтов для ближней деревни. Усилить ее оборону, потому что рунные камни… Ну, ты знаешь. Я использовала лучшие хвальбы, хоть и понимала, что толку не будет. Мы с Уирмом получили плату и двинулись дальше.
– А деревня? – спросил я.
– Она там. – Сефауинн кивнула на лес.
Я попытался проникнуть взглядом в его глубину, сквозь частокол толстенных, словно каменные колонны, стволов – этим деревьям лет сто, не меньше. Не может там быть никакой деревни.
Впрочем, откуда мне знать? Я уже разговариваю с воздухом, верю в призраков и тому подобное.
Поэтому я всмотрелся еще пристальнее. И увидел какие-то силуэты. Может, это старые каменные стены, а может, оставшиеся от домов фундаменты.
– Люди уже догадываются, – продолжала Сефауинн. – Когда я отваживаю богла, он на следующую ночь возвращается. Защита, обещанная мною, не создается. Человек умирает, а его родственники спрашивают себя, зачем они кормили этого скопа. Почему слушали и верили… Не так уж много осталось мест, где меня еще не знают, а я забываю, где уже проходила.
Стоит ли удивляться, что она считает меня жуликом, если сама ведет неправедную жизнь? Средневековая версия экстрасенса. В мое время такие люди в основном безвредны, но здесь, где нереальное реально… Пожалуй, сравнение с экстрасенсом нельзя назвать удачным. Больше похоже на торговку дрянными модификациями.
Как бы то ни было, меня это не касается. Моя проблема – мафиозные боссы. Просто мне не нравится, как она говорит. Слишком знакомый тон. И взгляд пустой, как у дешевой пластмассовой игрушки. Из-за краски такая игрушка выглядит металлической, но если взять в руки, сразу поймешь разницу.
– Я так устала лгать, – прошептала Сефауинн. – Жить в постоянной тревоге…
– Нигде не задерживаться надолго, – подхватил я, – потому что боишься: может, это случится именно здесь? Каждый встречный может оказаться тем, кого ты однажды обманула. Спать урывками, и то лишь когда сон не перебороть. Потому что даже твои друзья… это люди, рядом с которыми спать небезопасно.
Сефауинн повернула ко мне лицо. Мелькнула мысль: может, она всего лишь изображает отчаяние? Хочет, чтобы я в чем-то признался? Но девушка кивнула.
Подмывало произнести воодушевляющую речь. Сказать ей что-нибудь благородное, в манере честного полицейского, на которого я когда-то учился. Начни жизнь с чистого листа, подруга, и подыщи себе честную работу. Пойди волонтером в приют для котят-диабетиков.
– Жизнь временами такая дрянь, – произнес я вместо этого. – Но ты справишься.
– Другие справляются без жульничества, – проворчала она. – Эальстан это делает, помогая людям выжить.
– А ордаманы это делают, терзая людей, – возразил я. – Сжигая деревни. В сравнении с ними ты не такая уж и грешница.
Сефауинн потянулась, встала и отряхнула платье.
– Спасибо, – сказала она. – За то, что не осуждаешь.
– Так я сам жулик в твоих глазах. С чего бы мне осуждать?
– А вот сейчас я впервые засомневалась. Потому что все мои знакомые жулики – аэрсы, обожающие попрекать других.
Ну вот, опять. Здесь это «аэрс» – ругательное слово? (Обзывательство непонятным словом. Две звезды.)
– Средний отец может узнать меня, – сказала девушка, когда мы шли к Пустыни, – а может и не узнать. Но
