Арина Великая - Владимир Александрович Бердников
– Хватит, Олег, пожалуйста, не продолжайте! – бесцеремонно оборвал Михаил Борисович лёгкий полёт мыслей молодого человека. – Для начала нам хватит и простого усиления памяти. Впрочем, пока что и эта задача выглядит безумной фантазией. А, вообще-то, Олег, вы занятный паренёк, таких нескромных и таких занятных мыслей я давненько не слыхивал.
– Спасибо, Михаил Борисович. Каюсь, меня слегка занесло. Но это из-за того, что я варюсь в собственном соку.
– Папочка! – включилась в разговор Рита. – Что я слышу? Или мне это показалось? Похоже, ты склонен – подумать только! – заняться разработкой нескромных идей Олега?
– Это ещё не идеи, дочь. Пока это чистой воды фантазии, но в них что-то есть. Кстати сказать, если господин студент не возражает, я бы попробовал помочь ему превратить его дикие фантазии в добротные программы, которые, не исключаю, могли бы нам когда-нибудь что-нибудь дать.
– Михаил Борисович, я был бы счастлив работать под вашим руководством.
– Дорогой Олег, – лицо Розанова засветилось от удовольствия, – к сожалению, сейчас я по горло, под самую завязку занят подготовкой к печати моей великой книги по высшей информатике.
– Как бы я хотел заглянуть в эту книгу, – подчёркнуто скромно проговорил Олег, – правда, пока моё образование в области информатики оставляет желать лучшего.
– Папочка, – глаза Риты вспыхнули нежностью, – а ты дай Олегу почитать продукт твоей мысли в электронном формате. Во-первых, узнаешь, сможет ли он её осилить, а, во-вторых, если вдруг это ему удастся, то он как непредвзятый читатель мог бы указать тебе на какие-нибудь недочёты. Ведь твои рецензенты едва ли возьмутся её прочесть. Ты же знаешь, как работают казённые рецензенты. Ведь они, по сути, чё уж там, форменные халтурщики, потому что читают в лучшем случае по диагонали, а то и вовсе не читают. А потом в своих рецензиях эти с понтом специалисты или всё хвалят, или всё с порога громят. Ну а господин студент наверняка попробует проштудировать твою очередную нетленку, а если сможет её просечь, так и оценить сможет.
Михаил Борисович немного подумал, потом выскочил в другую комнату и вернулся с флэшкой.
– Вручаю вам, молодой человек, мой новоиспечённый мыслительный продукт. Хотя почти уверен, что данная книга окажется для вас абсолютно нечитабельной. Кстати, надеюсь, вы понимаете, что она не опубликована, и её нельзя показывать кому-то ещё.
– Не беспокойтесь, Михаил Борисович, это совершенно исключено, – сделав торжественное лицо, ответил Олег и вдруг с лукавой улыбкой добавил: – И к тому же, как говаривали в старину, «я чту уголовный кодекс. Это моя слабость».
Розанов громко рассмеялся.
– Вижу, читали Ильфа и Петрова.
– А как же? – весело отозвался Олег, чувствуя, что нравится Розанову.
Вечером Рита проводила Олега до вокзала.
– Я очень рада, что вы познакомились – сказала она на прощанье. – Я уже давно не видела папочку таким весёлым. Спасибо тебе.
– Господи, Рита! Это я должен благодарить тебя за знакомство с таким человеком, – Олег посерьёзнел: – Ты счастливая, Рита. У тебя такой замечательный предок… И ты добрая, спасибо тебе за прекрасный день.
Весь понедельник Олег посвятил чтению книги Розанова. Она была написана чётким и строгим языком. Мысли автора теснились на строках, как выставленные на продажу щеглы, угрюмо и безмолвно сидящие на жёрдочках своей загаженной клетушки. Чтобы услышать их милое пение, нужно отнестись к ним с любовью: рассадить в просторные чистые клетки, напоить и накормить. Так и каждая фраза текста книги Розанова открывала свой смысл лишь тому, кто был готов воздать должное каждому слову, каждой запятой авторского текста. Олег читал книгу, и в ушах его звучала стремительная скороговорка Ритиного отца. Довольно часто мысли автора обгоняли его повествование, и тогда в изложении возникали досадные сбои. Собственно, с точки зрения Розанова, никаких сбоев там не было. Просто, разжёвывая текст, автор, видимо, боялся выказать неуважение к читателю. Поначалу, встречаясь с очередным логическим как бы сбоем, Олег останавливался и напрягался, но потом, эта особенность изложения, эта игра изощрённого ума начала Олегу даже нравиться.
Пожалуй, лучше всего отражали своеобразие личности Розанова его задачи. Дело в том, что их решение всегда носило парадоксальный характер. Все обычные и, казалось бы, надёжные подходы вели читателя в тупик. Олегу пришлось попотеть, чтобы разобраться в извивах мысли автора. Но разобравшись, он понял, с каким удивительным человеком его столкнула судьба. И это ещё более расположило его к Рите, получившей половину генов от гения.
Всю неделю Олег вёл себя с Ритой, будто ничего не произошло, то есть не пытался заговаривать с нею и даже не бросал на неё долгих взглядов. Она уже решила, что парень не справился с «папашиной нетленкой» и пошёл на попятную, но в пятницу, в конце занятий, он подошёл к ней.
– Рита, можно я снова составлю тебе компанию в твоей воскресной поездке в Зеленогорск?
Рита вздрогнула и сильно покраснела. Овладев собой, спросила:
– Ну как? Пробовал читать папин продукт?
– Я прочёл его от корки до корки и даже решил все задачи.
– Все?!
– Да все.
– Невероятно! Ума не приложу, как ты сумел и как ты успел?! – Рита не могла скрыть изумление.
– Ничего удивительного. Всю неделю я читал фактически только книгу твоего отца, всё остальное отошло на третий план.
– Во как! А ты уверен, что правильно решил его задачи?
– Уверен.
– Олег, я почему-то верю тебе, – сорвалось с языка Риты. И она радостно рассмеялась, поняв, что невольно проговорилась. Ей хотелось верить ему и в него, потому что на неё обрушилась влюблённость – вероятно, самое прекрасное чувство, дарованное нам природой.
22
Арина с интересом и долей ревности наблюдала за развитием отношений Олега и Риты. «Я сама придумала эту связь, и пока всё идёт по моему сценарию», – твердила она себе. И тем не менее, ей становилось не по себе, когда она видела, как, взявшись за руки, они летят по университетскому коридору, и каким огнём полыхают янтарные Ритины очи. Оказалось, Арине было мало олигарха, осыпавшего её золотым дождём и исполнявшего все её капризы, – нет, она горевала по бедному и неловкому студенту, которого потеряла. Ей нужно было, чтобы Олег ходил за нею как тень, бледный и грустный, чтобы бросал на неё взгляды, полные страсти, а она проходила бы мимо с высоко поднятой головой, даже не взглянув на беднягу.
А Никифорову не терпелось показать олигархическому свету свою жемчужину, но не в качестве временной подружки
