Эллис Питерс - Ученик еретика (Хроники брата Кадфаэля - 16)

- После того что вы мне сейчас сообщили, я иначе гляжу на вчерашние события. Когда Олдвин вчера заявил нам всем, что желает исправить зло, которое причинил юнцу, обвинив его в ереси, и отправиться в аббатство, чтобы отказаться от обвинения, Конан посоветовал ему не быть глупцом: мол, он и парню не поможет, и себе навредит. Конан очень горячился, стараясь разубедить Олдвина. Тогда я подумал, что он попросту внемлет голосу здравого смысла и пытается предостеречь человека от неприятностей. Услышав мой совет держаться в стороне и отпустить Олдвина восвояси, Конан пожал плечами и отправился на пастбище. Или, точнее сказать, это я так подумал, что он идет на пастбище. Но теперь я просто теряюсь в догадках... Вы говорите, что он полчаса просидел в таверне, пытаясь отговорить беднягу Олдвина от пагубной затеи? Он что-то внушал Олдвину шепотом, а тот слушал? И потом, как вы говорите, Конан ушел, а Олдвин сидел еще полчаса, размышляя, что же ему предпринять?

- Да, это было так, - подтвердил Хью. - И можно предположить, Конан ушел в уверенности, что ему удалось переубедить приятеля. Если уж он так старался сделать это, он бы не ушел, не добившись своего. Но одного я не понимаю, почему Конан был так сильно встревожен? Что им руководило: преданность другу или страх за чужую репутацию?

- Нет, он не из тех, кто беспокоится о друзьях или соседях. А что своего не упустит - это верно, хотя работник хороший, надо признать: даром хлеба не ест.

- Тогда к чему все эти хлопоты? - допытывался шериф. - К чему было идти за беднягой в харчевню и там продолжать склонять его на свою сторону? Или Конан только и мечтает, чтобы Илэйва казнили либо похоронили заживо, заточив в тюрьму? Парень едва успел вернуться домой: они и поговорить-то толком не успели. Олдвин, как выяснилось, опасался, что из-за Илэйва окажется на улице... Но чем Илэйв помешал Конану?

- Спросите у самого Конана, - отозвался Джеван, медленно и озадаченно покачивая головой. Хью показалось, будто ответ прозвучал несколько растерянно, и шериф насторожился.

- Спрошу непременно. Но сейчас я спрашиваю у вас.

- Что ж, - осторожно начал Джеван, - возможно, вам покажется, я ошибаюсь. Но у Конана имеются довольно веские основания для вражды. Сам Илэйв, конечно, не подавал ни малейшего повода для раздора и весьма бы удивился, узнав об этом. Вы же видели нашу Фортунату? За то время, пока Илэйв и мой дядюшка путешествовали в Святую Землю, девочка выросла и превратилась в привлекательную молодую особу. До того, как Илэйв покинул дом, они несколько лет были накоротке. Илэйв был привязан к ребенку, и она по-детски обожала миловидного юношу хотя ее привязанность могла Илэйва только позабавить. Но вот Илэйв вернулся - и, представьте, даже не узнал Фортунату. Так вот Конан...

- Позвольте, на глазах у Конана Фортуната выросла, - скептически возразил Хью. - Что же мешало ему к ней посвататься, если девушка так ему нравилась? Ведь Илэйв был далеко!

- Совершенно верно, - подтвердил Джеван, натянуто улыбнувшись. - И однако, Конан не выражал желания на ней жениться. Иное дело теперь. Ведь до сих пор Фортуната, несмотря на свое славное имя, была бесприданницей. Дядюшка Уильям, умирая, - да успокоит Господь его душу! - завещал девушке приданое, которое доставил вернувшийся из паломничества Илэйв. Конан, конечно же, не подозревает, что именно содержится в шкатулке, ставшей теперь собственностью девушки. Ее откроют, только когда Жерар вернется с пастбищ. И все же парень сообразил, что завещал шкатулку щедрый человек, который, лежа на смертном одре, пожелал облагодетельствовать бедную сироту. За последние несколько дней я стал замечать, что Конан довольно неясно поглядывает на Фортунату: парень вообразил, будто она предназначена ему вкупе с приданым, Илэйв здесь - досадная помеха, которую необходимо устранить.

- Убить, если понадобится? - с сомнением предположил Хью. Непохоже было, чтобы в голову этой неотесанной деревенщине могли закрасться столь дерзкие, отчаянные мысли. - Ведь это не он выступил с обвинением.

- Полагаю, они были в сговоре. Обоим казалось выгодным избавиться от Илэйва - с тех пор как Олдвин решил, что останется из-за него без места. Да, Олдвин был не слишком хорошего мнения о нас с братом - впрочем, и о других ближних тоже. Нет, конечно, они не жаждали, чтобы дело кончилось смертным приговором... Но парня могут перевести отсюда в Ковентри, поближе к епископу, или так измотать, что он уедет из Шрусбери туда, где легче дышится. Однако Конан плохо знает женщин, - заметил циник, никогда не состоявший в браке. - Он воображал, что угроза, нависшая над Илэйвом, отпугнет Фортунату. Напротив! Девушка сражается сейчас за него зубами и когтями. Священникам с нашей Фортунатой не сладить!

- Так вот оно что... - протянул Хью и тихо присвистнул. - Вы даже не представляете, насколько вы близки к истине. Конечно, пастух здорово перетрусил, когда Олдвин заявил, что намерен вытащить парня из трясины, куда они оба его толкнули. Вот почему он поторопился догнать Олдвина, повел его в харчевню и там горячо убеждал оставить все так, как есть. Но мог ли он решиться на большее?

Джеван, вопросительно взглянув на шерифа, неторопливо опустил края пергамента, который только что собирался сложить пополам.

- На большее? Что вы имеете в виду? Ведь он покинул харчевню в уверенности, что убедил Олдвина. Ничего другого он и не желал.

- Но допустим, он не чувствовал полной уверенности. Что тогда? Олдвина мучила совесть, его трудно было разубедить. Не спрятался ли Конан где-то поблизости от харчевни, желая проследить, куда именно направится сообщник? Представьте его страх и ярость, когда он увидел, что Олдвин молчком вышел из харчевни и спустился вниз по дороге, направляясь к городским воротам? Уговоры оказались бесполезны, надо было что-то срочно предпринять. Не позволить Олдвину осуществить свое намерение - эта мысль грызла Конана! Навряд ли Олдвин заподозрил неладное, когда Конан догнал его во второй раз: старый приятель, которого он знал много лет... Возможно, он поддался на уговоры, и они опять свернули в какое-нибудь укромное место, чтобы еще разок все обсудить. Под мост, например, - добавил Хью. - Именно там Олдвин был убит и до сумерек пролежал под перевернутой рыбацкой лодкой... А потом его потихоньку столкнули в воду.

Джеван долго молчал, раздумывая. Потом отрицательно покачал головой энергично, но не вполне убежденно:

- Нет, на такое Конан бы не отважился. Хотя, конечно же, неспроста он утаил, что виделся с Олдвином в харчевне. Примитивные люди чувствуют неглубоко: они не способны на из ряда вон выходящие поступки. Впрочем, заключил он, - глупейшая вспышка гнева может привести к кровопролитию: миг и сожалеть уже поздно... Да, так оно и бывает!