Эллис Питерс - Ученик еретика (Хроники брата Кадфаэля - 16)

- Стражник в этом уверен? - спросил Хью. - Откуда ему знать точно? Вдруг он ошибся?

- Он говорит наверняка. Стражник видел их всех, когда они возвращались после всей этой сумятицы на капитуле. Сначала вернулись Олдвин вместе с пастухом, а потом девица. Все были очень взволнованы. Тогда стражник еще не понимал, в чем дело, но заметил их озабоченность. Вскоре, однако, новость разнеслась по городу - задолго до того, как Олдвин снова вышел из ворот. В привратнике разгорелось любопытство, как только он увидел Олдвина, спускающегося по Вайлю. Он надеялся, что удастся остановить конторщика и посудачить с ним, но Олдвин прошел мимо, не сказав ни слова. Ну конечно же, сомнений у него нет ни малейших! Времени протекло уже довольно много.

Хью задумчиво прикусил губу:

- Значит, все это время Олдвин провел в городе... Однако потом он все же пересек мост и направился туда, куда собирался. Но что его задержало?

- Или кто? - уточнил Кадфаэль.

- Или кто? Ты полагаешь, кто-то догнал его, чтобы отсоветовать идти в аббатство? Из Литвудов никто вслед не пошел, во всяком случае так они говорят. Да никто другой и не знал, что именно он затевает. Что ж! - твердо подытожил Хью. - Придется нам шаг за шагом постучаться в двери всех домов от самого дома Литвудов и до моста. Может быть, кто-то видел, куда свернул с дороги Олдвин.

- Мне кажется, - сказал Кадфаэль, взвесивший в уме все, что он знал об Олдвине, хотя сведения были весьма скудны и картина выходила довольно безотрадная, - Олдвин был не из тех, кто имеет много друзей, да и решительным его не назовешь. Представляю, чего стоило ему собраться с духом, чтобы обвинить Илэйва, и уж подавно - отказаться от обвинения, ведь его самого тогда могли обвинить и в лжесвидетельстве, и в злоумышлении! По пути он - кто знает? - оробел, заколебался. Ему, наверное, захотелось в одиночестве все обдумать. Куда мог направиться такой замкнутый, запутавшийся человек? Где вновь попытается он обрести мужество? Скорее всего, в харчевне... Либо в храме, на исповеди... Стоит обойти все питейные заведения и церкви, Хью. И там, и там человек имеет возможность спокойно поразмыслить.

Обойти все питейные заведения города было поручено одному из стражников. Нельзя сказать, что молодой человек остался недоволен, получив подобное задание. И вот теперь как раз он добрался до очередного звена поисков - до небольшой харчевни, приютившейся в теснине близ верхней площадки крутого, ступенчатого Вайля. Таверна находилась на полпути меж домом Литвудов, близ церкви Святого Алкмунда, и городскими воротами. Тропа, ведущая в харчевню, была зажата между отвесными стенами. В день праздника, не исключено, здесь было довольно пустынно. Если кто-то взялся разубеждать Олдвина или же он сам заколебался, охваченный недобрыми предчувствиями, нетрудно было свернуть с дороги, чтобы поразмыслить в тиши уединенной харчевни за кружкой эля. Так или иначе, юный сыщик не собирался пропускать ни одного из заведений, подлежащих проверке.

- Олдвин? - переспросил хозяин харчевни, расположенный поговорить подробно о столь сногсшибательном трагическом происшествии. - Сам я узнал обо всем только час назад... Да, Олдвин захаживал к нам - и не раз. Все молчком и молчком... Помню, придет, притулится в углу да так и просидит, ни с кем и словом не перемолвится. Он постоянно ожидал худшего - но кто бы мог подумать, что у него сыщутся враги! Ведь он за всю свою жизнь и мухи не обидел, хотя вчерашняя заварушка, конечно, иное дело. Говорят, тот парень, кого он обвинял, - хозяин доверительно понизил голос, - отплатил за все с лихвой. Но если уж попался святошам в когти - стоит ли лезть на рожон?

- А вчера Олдвин сюда не заглядывал? - полюбопытствовал стражник.

- Олдвин? Да заглядывал ненадолго. Он сидел вон там, в углу, на краю скамьи, унылый, как всегда. Мне еще ничего не было известно о слушании в аббатстве, иначе бы я пригляделся к нему повнимательней. Знали бы мы, что сегодня утром его найдут мертвым! Да, смерть - она не ждет...

- Значит, Олдвин здесь появлялся! - с нескрываемой радостью воскликнул молодой сыщик. - В котором часу это было?

- Довольно поздно, надо сказать. Когда они вошли, было примерно около трех.

- Так он был не один?

- Нет, с ним был и другой, он сидел, обняв Олдвина за плечи, и что-то быстро шептал ему на ухо. Вместе они просидели примерно с полчаса, и потом тот, другой, встал и ушел, а Олдвин остался сидеть, размышляя в одиночестве. Надо признать, он никогда не напивался. Еще через полчаса он тоже ушел, трезвехонек, и никому ничего не сказал. Эх, бедняга!.. Да что теперь толку рассуждать!

- И кто же с ним был? - с нетерпением поинтересовался стражник. - Как его зовут?

- Не помню его имени, но хорошо знаю в лицо. Он служит у тех же самых хозяев. Это их старший пастух.

- Конан? - откликнулся Джеван. Он стоял у полок, держа в руках шелковистый лоскут пергамента. - Он сейчас со стадами - возможно, там и заночует: летом он частенько ночует в поле. Вы с какими-нибудь новостями? Ведь Конан все вам рассказал, как и мы сегодня утром. Я и не стал его задерживать. Кто мог знать, что он вам опять понадобится?

- Даже я и сам не знал, - строго заметил Хью. - Но, как оказалось, ваш пастух открыл только половину правды. Он сообщил лишь то, что знали вы все, другую половину он утаил. Он ни словом не обмолвился о том, что пошел вчера за Олдвином и был с ним в харчевне "Три ствола". Там они провели вместе около часа.

Ровные темные брови Джевана чуть приподнялись, и даже рот приоткрылся от изумления.

- В самом деле? А он заявил нам, что отправляется на пастбище и пробудет там до вечера. Я был уверен, что именно так он и поступил.

Джеван медленно приблизился к массивному столу, на котором фальцевал кожи, и, положив лоскут, бесстрастно разгладил его узкой ладонью. Джеван был на редкость аккуратен, и в лавке его был наведен исключительный порядок: неразрезанные шкуры были растянуты на рамах, нарезанные лоскуты сложены на полках по размерам, ножи блестели на стене ровным рядом, всегда под рукой. Лавка была довольно тесной, окна ее выходили на улицу и по случаю жаркой погоды не были закрыты ставнями.

- Хозяин харчевни утверждает, будто Конан пришел туда вместе с Олдвином примерно в три часа дня. Они пробыли там больше получаса, причем Конан постоянно что-то нашептывал Олдвину на ухо. Так рассказывает мой посыльный и я хочу знать, что скажет об этом Конан: может быть, мы услышим от него что-то новое.

Джеван, призадумавшись, почесал длинный, гладко выбритый подбородок.

- После того что вы мне сейчас сообщили, я иначе гляжу на вчерашние события. Когда Олдвин вчера заявил нам всем, что желает исправить зло, которое причинил юнцу, обвинив его в ереси, и отправиться в аббатство, чтобы отказаться от обвинения, Конан посоветовал ему не быть глупцом: мол, он и парню не поможет, и себе навредит. Конан очень горячился, стараясь разубедить Олдвина. Тогда я подумал, что он попросту внемлет голосу здравого смысла и пытается предостеречь человека от неприятностей. Услышав мой совет держаться в стороне и отпустить Олдвина восвояси, Конан пожал плечами и отправился на пастбище. Или, точнее сказать, это я так подумал, что он идет на пастбище. Но теперь я просто теряюсь в догадках... Вы говорите, что он полчаса просидел в таверне, пытаясь отговорить беднягу Олдвина от пагубной затеи? Он что-то внушал Олдвину шепотом, а тот слушал? И потом, как вы говорите, Конан ушел, а Олдвин сидел еще полчаса, размышляя, что же ему предпринять?