Владимир Колотенко - Тебе и Огню
- Страшно, конечно, - говорю я. - Я всё ещё боюсь не успеть. Осталось вот... всего ничего... Но больше всего на свете я боюсь потерять, Лен, тебя! Ты же для меня... Ну, сама знаешь: ты - моя Пирамида! Я тебя уже выстроил, выстроил! Живи в веках!..
- Да уж, - говорит Лена, - выстроил!..
- Ты - сгусток самой юной и совершеннейшей жизни во всей этой дряхлой Вселенной!..
- Да уж, говорит Лена, - сгусток...
- Ты, - говорю я, трясь щетиной о Ленину щёку, - мой Париж...
- Побрился бы...
- ...праздник, - говорю я, который всегда со мной.
- Как же, как же... Праздник!.. Всегда, всегда... Просто не представляю, как я буду без тебя жить.
- Так ты и не будешь, - твёрдо говорю я, - без меня.
- Мы умрём в один день, в один час?
Я улыбаюсь, ещё крепче обнимая Лену.
- Мы, - уверенно говорю я, - не умрём никогда! Non omnis moriar! (Не весь я умру, - лат.)
Теперь улыбается Лена.
- Ну, хорошо, хорошо, - соглашается она, - не весь! Дальше...
Она просто тянет меня за язык. Я понимаю: времени в обрез... Нам ещё повезло с погодой: мокрый снег, ветер, и я уже говорил - стынь жуткая! На улицу не то, что не высунешь нос - глазу больно смотреть.
А тут ещё и Тинино «у нас мало времени». Да знаю я, знаю! У всех теперь мало. Так мало, что и представить себе невозможно - его нет! Меня это радует? В каком-то смысле! С окончанием этого времени кончится и моя Пирамида. Да! Я вырвусь, вырвусь, наконец, из её клети! Я разорву её цепи... Я отгрызу себе даже лапу, чтобы обрести долгожданную свободу!..
Вот, - говорю я, - послушай ещё:
«Бог дал человеку свободу воли и никогда не отнимал её у него. Господь терпеливо ждёт, когда человеку надоест калечить себя грехами. Если мы видим разрушительность греха и обращаемся к Богу за помощью, Он с радостью исцеляет раны, которые мы наносим себе.
Но даже Бог не может нас спасти вопреки нашей воле...Только чистые способны построить что-то настоящее и стОящее. Чистые и крепкие в вере».
- Это ты к чему? - спрашивает Лена.
- Даже не знаю, - говорю я, - к свободе воли... Помнишь, у Шопенгауэра...
- Это у него?
- Это - Тинка... Ну, то письмо...
Лена кивает: ясно...
- И? - говорит она.
Нет смысла тратить остаток времени на иллюзии. Уже середина ноября, и жаль, что Жора ещё ждёт моего участия. Пора с ним кончать! Итак, где он там у нас зависелся? Ладно, так и быть: подробности его висения на кресте и затем сгорания и превращения в пепел, думаю я, никому не интересны. Как висит человек на кресте - об этом море фактов и слёз. Да взять хотя бы рапятие Христа! До мельчайших деталей! Интернет пестрит! А сколько научной литературы именитых учёных, сколько толков и уверений: только так, это факт непогрешимый... Что же касается запечённого Жоры, то и тут - рай!!! Жареный Жора или испеченный, или прикопчёный... Об этом - сотни тысяч рецепров из поваренных книг. Я не кощунствую: факт общеизвестный - тело, мясо, огонь, дым... пепел (если не досмотрел), пепел... пыль! Пф!.. А кто откажет себе в удовольствии сдуть эту Жорину пыль с лика Земли? Или смахнуть веником, влажной тряпицей... Взять, наконец, пылесосом. Пыль сама по себе требует собственного уничтожения. Мазохистка!..
А уж эти все... присосавшиеся будут дуть... Соловьи-разбойники!.. Я даже вижу надутых и Валерочку, и Ушкова, и... Дующие планарии!..
- И? - повторяет Лена.
- И-и, - говорю я, - видишь... смотри... Помнишь, я уже говорил, - нам пришлось расшифровать геном человека. Оказалось, что он содержит всего три миллиарда нуклеотидов, ну, этих самых кирпичиков, последовательность которых в ДНК и определяет всю пестроту человеков.
- Человеков?
- Конечно! Ведь в мире нет двух одинаковых людей.
- А мы с тобой? - спрашивает Лена.
- Ну, разве, что!.. И вот, - продолжаю я, - мы с головой бухнулись в эту пестроту... Знаешь, это было нечто такое... Ошеломляющее... Какой-то кошмар... Цугцванг полный! Настоящее чинквеченто!..
- Чинквеченто?
- Абсолютное! Наивысший расцвет мысли!
Лена слушает.
- ...так вот, - говорю я, - когда мысль моя расцвела, как бутон пиона, я нашёл ключ к Тининым текстам и сделал выборку всех ключевых слов и знаков. Их оказалось ровнёхонько столько же - три миллиарда! Ни знаком больше, ни меньше...
- Невероятно, - говорит Лена.
- Ничего подобного, - говорю я, - как раз наоборот! Вероятность того, что Тинины знаки - суть ключ от замка человеческого генома, невероятно правдоподобна! Вернее - точна с невероятной степенью вероятности... Какая изысканная филигранность! Просто божий замысел! Понимаешь меня?
Лена молчит.
- Ну как это тебе объяснить на пальцах...
- Я пойму, - кивает Лена, - ты пробуй...
Да я и сам толком, признаться не очень... Я ещё не понимаю, что делать с этой невероятной вероятностью, но твёрдо знаю: Тина - наш ключ к спасению! Она своими текстами говорит нам, куда следует устремлять наши стопы! Говорит простым русским языком... Да и любым нерусским!
Своими стихами, рифмой и порядком слов Тина подчинила себе всё человечество и, как Менделеев свои элементы, выстроила свою беспристрастную и совершенно непререкаемую иерархию ценностей...
- Что же такое этот самый ключ? - спрашивает Лена.
- Я же сказал: рифма! И порядок слов. Подбор и порядок. Ясно ведь, что в этом порядке солью является и порядок букв в словах. Понимаешь меня?
Лена слушает.
- Вот смотри, - говорю я, - берем, скажем, буковку «эс» и прилепляем к ней буковку, скажем, «те». Что у нас получается - «ст...»! Теперь можно из этого «ст» лепить всё, что угодно - «станция», «стакан», «сталактиты», «стена», «стерва», «стёб», «стимул», окрик «стой!», «стопаньки», «Стинг», «ступор», «стул»... Ой, да тут вариантов - пруд пруди! Скажем, - «стресс» или «стих», или просто «страх», жуткий страх, понимаешь? Уйма просто!
Лена смотрит, всем своим видом показывая полное непонимание.
- Ну, как же ты не понимаешь?! Всё так просто! Просто на тарелочке...
Лена пожимает плечами, мол, я-то тут при чём?
Я понимаю, всё дело во мне: надо быть проще, понятливее. Понятливее? Да сколько угодно!
- Итак, - говорю я, - «страх», да?
- Пусть, - говорит Лена, - пусть будет «страх», если тебе угодно.
- А вот и нет никакого страха, - говорю я, - смотри!..
Теперь пауза.
- Теперь не «е», не «ё», не «и», не «эр», и даже не «у»... Тина выбирает обыкновенное «а»! Простое, как правда! Правда?.. Смотри - «а»! Что у нас получается - «стаааааа-а-а-а-а...». Правильно? Ну теперь-то понятно - «ста»! «Лет до СТА расти нам без старости» - помнишь?
- Хм!..
- Так вот никаких не до «СТА», - говорю я, - а «СТА-НО-ВИТ-СЯ», - говорю я, руками помогая рождаться Тининым стихам большими буквами.
- Ах, - говорит Лена, - конечно.
- Именно! - говорю я.
Теперь мы оба киваем головами в знак согласия с нашим пониманием этого высокоштильного Тининого акта стихосложения.
Я цитирую:
...становится рядом и смотрит в его ключицу,
читает его по движению каждой жилки
и знает, что будет. И знает: когда случится
все то, что им шепчет папирус, им надо жить, как
двум кастам, идущим единой дорогой веры,
совпавшим друг с другом, как соль и прибрежный камень...
- Это же не её стихи, - говорит Лена, - ты говорил, что...
- Да неважно, чьи они, - говорю я, - Тинины, не Тинины... Ей нравятся...
- Тине?
- И мне и Тине, и, надеюсь, тебе тоже.
Лена кивает - нравятся.
- И теперь, - говорю я, - смотри что получается. Получается, что...
- Что?
- Вот и весь тебе ключ, - говорю я. - Теперь-то уяснила?
- Теперь-то!..
Теперь мы улыбаемся.
- Так вот всё дело вот именно в таком порядке буковок: «эс», «те», «а», «эн», «о»... Это ясно?
- Как день! - говорит Лена.
- Но здесь ещё вот какая изюминка.
- Клубничка! - говорит Лена.
- Нет, - говорю я, - изюминка, цимус!
Лена слушает.
- Рифма! Гомер! Накаты волн...
- Понимаю, - говорит Лена.
- Так вот, если все это... и набор буковок, и рифма, и смысл, и интонации, и Тинин голос и... накаты волн... Если всё это совместить, сгустить, сжать, сопрячь...
Вот ведь где Тинина sal atticum! (Аттическая соль, - лат.). Правда она никакая не аттическая, без всяких тонкостей и изысканностей... Соль как соль... Но - соль! Как «Вы - соль земли». Да-да, именно так: Вы, Тина - соль земли!
Лена кивает - да-да! Затем спрашивает:
- Тинин?
- Что «Тинин»? - спрашиваю я.
- Голос, - говорит Лена.
- Только! - говорю я. - Только Тинин! В том то и дело, что ничей другой, кроме Тининого. Только Тинкин! Ты слышала, как она поёт?
Лена мотает головой из стороны в сторону: э-а...
- Вот этот-то сгусток энергии, - говорю я, - и выстраивает в наших хромосомах такую последовательность этих самых нуклеотидов - составных частей ДНК - так их упорядочивает и структурирует, что эта биомасса, неудачно прозванная кем-то homo sapien,сом, и оЧеловечивает его, делает из ничтожного хомика Величественным Homo! Это как заклинаниями и песнопениями поднять многотонную глыбу на вершину пирамиды!
