Владимир Колотенко - Тебе и Огню
Лена не понимает:
- То есть? Какой король здравствует?
Пришло время раскрыть нашу тайну.
- Распинали-то клон, - как ни в чём не бывало, говорю я, - Жорин клон. Вот он и... Мы стояли с ним рядом, ряженые в парики...
Лена просто катапультируется из кресла.
- Клон?!
Я притворяюсь, что плохо слышу.
- Ага, - говорю я, - клон... Жорин клон. Где моя зажигалка?
Лена не унимается:
- Как клон? Клоооон?!! Охохооо... Таки клон! А я, знаешь, как-то...
У неё перехватывает дыхание.
- У нас есть спички? - снова спрашиваю я.
- Мне тоже пришло в голову... Ну, знаете... Я даже хотела подсказать вам, что... Я знала, я так и знала! Как интересно! Значит, вы-таки не решились...
- Лен, - говорю я, - спички дай, пожалуйста.
Лена чисто машинально находит коробок и суёт мне - на свои спички!
- Лен, говорю я, - я же не... Я тебя не обманывал. Я просто...
- Держи же!
- Что это?
- Спички, твои спички. Ты просил свои спички - на! А сигареты - в столе.
Я вижу, как ей трудно совладать с собой. Я предлагаю и ей сигарету.
- Не хочу.
- Слушай, - говорю я, - неужто ты думаешь, что Жора дал бы себя распять!
- Никогда так не думала! Никогда не думала, что ты будешь...
- Я хотел преподнести сюрприз, - оправдываюсь я, - и неужели ты...
- Ха! Хорош сюрпризик! Держать меня за...
- Жора бы никогда, - продолжаю я, - не позволил себя... Он же терпеть не мог чужих рук. А чтобы дать себя стреножить и спеленать... Сама понимаешь. Потерпеть неудачу - это пожалуйста! Это - сколько угодно! Сколько раз ему приходилось проигрывать, терпеть фиаско...
- Рест, ты просто...
- Поражений он не страшился, он даже позволял себе эти проигрыши, чтобы лучше узнать их причины и извлечь урок... Да, он давал себе эти уроки, чтобы досконально и до мелочей изучить, так сказать, конструкцию и архитектонику поражения и затем выковать всенепременное оружие победы - её всесокрушающий меч!
Лена только улыбается. Я вижу ее, освещённую приглушенным светом свечи - она прелестна!
- Сигарету дай, - просит она.
Я даю сигарету, подношу ей горящую спичку. Она прикуривает от свечи.
- Ну хорошо, - говорит она, пыхнув на меня дымом, - хорошо... С Жорой мы, кажется, разобрались. Есть Жора и есть Жора... Спасибо за сюрприз!
Да пожалуйста!
Итак, есть Жора и Жора! И есть Тина и Тина!
Что же получается?..
- Они, - говорю я, - с Тинкой там что-то задумали...
Лена лишь мотает головой из стороны в сторону: задумали так задумали...
Неожиданная мысль о Тине заставляет меня забыть Жору. Лена всё ещё сидит в кресле, задумавшись, я думаю о Тине. Я думаю её словами:
«Слова могли сложиться только так... Как ни тряси коробочкой молекул...».
Вот уж воистину Цезарь прав: «Veni, vidi, vici (Пришёл, увидел, победил, - лат.). Тинина победительность неоспорима! Как не тряси коробочкой...
Я высыпаю свои алмазы-молекулы в коробочку из-под монпансье и бросаю туда же Жорин сапфир. Трясу, перемешивая эти молекулы в надежде, что здесь сможет зародится новая жизнь. Как тогда... миллионолетия тому назад. Возрождение из ада! Птица Феникс!.. Новый виток возрождения...
И вдруг вспоминаю наш разговор с Тиной:
- Ты мне можешь сказать, что есть ад? - спрашиваю я.
- Ад?..
- Ад!..
Тина долго смотрит на меня, глаза её думают, и ещё секунду помедлив, она отвечает:
- Это жизнь без любви...
Сперва мне кажется, что я не услышал ничего нового, никакого откровения, ничего такого, что могло бы всколыхнуть мою душу, сердце... Я и без Тины мог бы это сказать. Кому, как не мне знать, что любовь... Да, «Да любите друг друга». Это уже просто притча во языцех и каждому ясно, что...
Вдруг слышу голос Тины:
«Ты никогда не думал, - спрашивает она, - отчего так схожи слова «ад» и «да»?
Я пожимаю плечами - никогда! Да я и не вижу в них никакой схожести - чистая противоположность даже в написании. Да - это да, ад - это ад. Да - это всегдашнее соглашательство, это непрекословие, это даже некая вседозволеннось. Да - это прекрасно! Услышать встречное да - мечта многих! Ад же... Это - ад. Зачем тратить слова?
- Потому что каждое наше «да», - говорит Тина, - строит нам «ад»
Я с этим не совсем согласен: и да, и нет.
- Потому что каждое наше «нет» воздвигает с«тен»у.
Каждое ли? «Нет войне» - стена? Ну да. «Нет денег» - стена? Непреодолимая! «Нет, не люблю! Нет!» - стена? Ещё какая! Значит, - каждое?
- Да, - говорит Тина, - жизнь без любви - ад! Но её никто никому не даёт. Её даже не завоёвывают, не берут на абордаж, не штурмуют, как пираты корабль или турки крепость... Она есть внутри каждого из нас. Любовь - это наполненная до краёв амфора... Переполненная! Она льётся через край Ниагарой, которая никогда не кончается, и чем больше ты даришь себя, тем полнее твоя Ниагара.
Я вдруг поймал себя мысли: Тина - моя Ниагара...
И тут я поймал её взгляд, я вдруг осознал её мысль, мысль о том, что я так ничего и не понял, и, чтобы мне стало понятно, как с небес, вдруг упал её голос:
- Ад, - сказала она, - это жизнь с перебитым хребтом... Без любви...
Это-то ты понимаешь? - немо спрашивали её глаза.
«Я с вами совпадаю. Аз воскрес! Вы просто свою руку протяните...».
Я понимал: tout va bien (всё будет хорошо, - фр.) или tutto andra bene (всё будет хорошо, - ит.), или nota bene (заметь, - лат.), или bona fide (вполне искренне, - лат.), или даже Evrica! (Нашёл, - лат.)...
«Аз воскрес!».
Я понимал: ключ у меня в кармане!
А Тина?..
Надо же! Мог ли я когда-нибудь даже подумать, что вся тайна тайн мироздания...
Да ни разу в жизни!
- Хочешь выпить? - спрашивает Лена.
- Не откажусь...
Вдруг слышу:
«Миссия - вЫжить!
Хватаюсь за крАй.
ПровЕрь - я ещё живА.
Я вы-жи-вА-ю
Где повисАют
Над пустотОй... словА...».
Миссия - вЫжить!..
Ти, какой край? Какая пустота? И почему отдельные Буквы я слышу
Большими?
- Держи, - говорит Лена.
«Речкой - Из сонной артЕрии...».
- Спасибо, - говорю я Лене, - тебе за маленький рай.
Я слышу, как эхо вторит: «...Аленький рАй... Ай... Ай...».
- Пей уже, - говорит Лена, - маленький рай мой. Твоя малиновая...
Я делаю несколько жадных глотков.
Ааааааааааааааааа-й...
Где мой золотой ключик от рая? (Или от ящика Пандоры?)
Я понимю: Тина вне моей власти над миром.
Приходи. Заждалась.
Приноси мне в ладонях ливни.
Да, ад... Это - мой ад!..
Заждалась? И эти ливни! Взахлёб! С тобой не соскучишься... И это беззвучно-призывное - «Приходи». Безвосклицательно-тихое, почти неслышное, но так обнадёживающе-звонкое: «Заждалась!».
Даже малиновая не спасает!
Ти-ни-ко... Тинико, ты моя Тинико...
Я дождусь. Обещала.
Настрочила записок длинных,
Застолбила полян,
Подготовила города.
Просто ты поспеши.
Не сверни по пути никуда...
Что ж мне, всё это бросить к чертям собачьим и спешить на твои безлунные сонные поляны, в твои бешеные города, спешить... спешить... лишь ради того, чтобы жить, умирая, упиваясь твоими выстроченными звонким бисером нетленными записками?..
И не помню я никаких твоих обещаний!
Я все ёще сижу рядом с Леной, тяну без всякой спешки глоток за глотком свою малиновую, думаю, думаю... Как бы то ни было, мы с Тиной...
Или все-таки - да здравствует король?!!
По дорогам давно
В ожидании блокпосты
С описаньем примет.
А в приметах, конечно же, ты.
Я дышу на стекло
И пишу тебе. Почерк хромает...
Точно - аннуначка!..
Глава 4.
"Приходи. Поспеши».
- Стояла такая тишина, что слышно было, как распускаются лилии.
- Лилии?..
- Мы брели по кромке воды, был сильный отлив, Жора сказал, что ему как перед смертью хочется вишен...
- Вишен?..
- Он рассказывал, что слоны убегали от воды в глубь острова, да, он заметил, все это заметили: слоны были неуправляемы. Это был декабрь, канун Нового года.
- Как же ты?..
- Мне позвонили, я должен был срочно лететь...
- А Жора остался?
- Да, не могу простить себе...
- В чем твоя вина?
- Мне казалось... Я же чувствовал, чувствовал... Как могло случиться, что никто не пришел ему на помощь?..
Мы как раз и собирались в первых числах Нового года собрать пресс-конференцию и рассказать о Пирамиде. Да, мы были убеждены, что пришла пора миру знать. Кто-то ведь должен быть первым! Мы были уверены: совершенство свершилось, Пирамида состоялась!..
В тот день ничто не предвещало беды. Утро, как всегда в эту пору, выдалось яркое, солнечное. Утро как утро, как и сотни других, нежное, тихое. Слышно было даже, как в прудах распускаются лилии...
