Александр Смирнов - Свечи

Двое прохожих остановились, внимательно посмотрели на песочные росписи и сели на скамейку рядом с профессором.

– Я, конечно, ничего в этом не понимаю, – сказал один прохожий – но что-то похожее я уже где-то видел.

От этих слов глаза Егора Степановича открылись, и он возмущённо посмотрел на незваных собеседников.

– Вы это нигде видеть не могли! – почти выкрикнул он.

– Это почему же? – не понял собеседник.

– Потому что эту формулу открыл я, – гордо сказал профессор.

– Я, или не я, – вступил в разговор второй прохожий, – какая разница? Вон, Ричард тоже считал, что открыл закон вращения Земли вокруг Солнца, а что оказалось?

– А что оказалось? – не понял профессор.

– А оказалось, что таких открывателей хоть пруд пруди. Взять хотя бы этого Коперника…

– Вы хотите сказать, что Коперник не открывал этого закона?

– Я хочу сказать, что до него его открыл Ричард, – собеседник показал на своего приятеля.

– То есть, Коперник украл у вашего приятеля открытие? – засмеялся профессор.

– Ничего смешного в этом нет, – обиделся собеседник. – Ничего Коперник не крал. Он просто не мог украсть, потому что ничего не знал об этом открытии.

– Не знал? – переспросил профессор.

– Не только не знал, но и не мог знать, потому как Ричарда сожгли за своё открытие на костре.

– Кого, кого? – не понял Степан Егорович.

– Меня, – вступил в разговор второй прохожий.

Только сейчас Степан Егорович обратил внимание на внешний вид своих собеседников. Оба они были облачены в римские тоги, а ноги украшали высокие сандалии. Один собеседник от другого отличался наличием лаврового венца на голове.

«Больные, – тут же мелькнуло в голове у профессора. – Интересно, откуда они сбежали?» Он попытался припомнить их лица, но не смог. «Нет, среди моих пациентов таких нет», – подумал он.

Будто бы читая мысли профессора, один из собеседников, тот, что был в лавровом венце, ухмыльнулся и сказал:

– Вот только не надо нас за психов принимать.

Степану Егоровичу стало стыдно за свои мысли, и он попытался оправдаться перед своими собеседниками.

– Просто вы так странно одеты… – сказал он.

– Почему странно? – спросил второй собеседник. – Сейчас жарко и моя одежда очень даже удобная.

– Это Джон – мой помощник, – представил собеседника тот, которого сожгли на костре.

– Степан Егорович, – тут же представился профессор.

– Да мы знаем, знаем, – замахал руками Джон. – Кстати, ваша одежда ничуть не лучше нашей.

Степан Егорович посмотрел на свою одежду и с удивлением заметил, что она ничем не отличалась от одежды собеседников. Правая рука невольно потянулась вверх и ощупала голову.

– Нет, нет, – засмеялся Джон. – Лаврового венца у вас нет.

Степан Егорович уже не столько с интересом, сколько со страхом смотрел на своих собеседников.

– А бояться нас не надо, – попытался успокоить его Ричард. – Мы такие же люди, как и вы.

– Но ваш товарищ, кажется, сказал, что вас сожгли на костре?

– Ну и что? – возмутился Джон. – Нас сожгли, а вы что, вечно в таком виде находиться собираетесь?

От этих слов по телу профессора побежали мурашки.

– Нет, вечно жить невозможно, – тихо ответил Степан Егорович.

– Очень распространённое заблуждение, – возразил Ричард. – Жизнь вечна, и мы тому яркое доказательство.

– Однако кроме ваших заверений больше никаких доказательств нет, – заметил профессор.

– А это что? – Ричард указал на формулу, начерченную на песке профессором.

– Он сказал, что это его изобретение, а на самом деле, он вытащил эту формулу из головы Александра.

– Вы знаете Александра? – удивился Степан Егорович.

– И то, что эту формулу придумал он, а не вы, – не унимался Джон.

– Да перестань ты! – попытался остановить своего товарища Ричард.

– Не перестану! – не успокаивался Джон. – Он чётко сказал, что формулу открыл он.

– Я имел ввиду не саму формулу, – стал оправдываться профессор, – а то, что Александр во сне работает над какой-то формулой.

– Вот так бы и говорил, – начал успокаиваться Джон.

– А откуда вы знаете Александра? – робко спросил профессор.

– Это долго рассказывать, – ответил Ричард. – Эта формула была открыта Александром, но впоследствии утеряна. Теперь он пытается снова вспомнить её.

– А он, вместо того, чтобы не мешать гению, за сумасшедшего его держит, – снова набросился Джон.

– Что касается меня, то я никогда не называл его сумасшедшим. А какую формулу он вспоминает?

– Он должен вспомнить формулу вектора телепортации. С помощью этого вектора можно путешествовать по уровням мироздания. А без этой формулы единственный доступный для нас уровень – половинный.

– Какой, какой, – не понял профессор.

– Это мы его так называем, а вы его зовёте сном.

– Вы хотите сказать, что я сейчас сплю?

– Ну, а как ты думаешь, – снова вмешался Джон, – где ещё можно посидеть в римской тунике и поболтать с человеком, которого сожгли на костре?

– Значит, я оказался прав! – обрадовался Степан Егорович. – Александр действительно во сне работает над формулой!

Профессор задумался над чем-то, потом посмотрел на Джона и положил свою руку ему на плечо.

– Я обязательно выпишу его из больницы, – пообещал своим новым знакомым профессор.

– Ну, это как получится, – грустно ответил Джон.

– Что значит, как получится? Я всё-таки профессор.

– Ты ещё сам-то попробуй оттуда выбраться.

– Не понял! Я работаю в этой клинике.

– К сожалению, уважаемый профессор, – вступил в разговор Ричард, – Джон ближе к истине, чем вы.

Степан Егорович с интересом посмотрел на Ричарда.

– В своих рассуждениях вы коснулись понятий, которые присущи более высокому сектору. А коль скоро это так, то окружающие попытаются избавиться от вас. Меня, например, сожгли. В ваше время этого не делают. В ваше время из человека, шагнувшего дальше других, делают сумасшедшего.

– Я учёный, – попытался защититься профессор. – Я обязан шагать дальше других.

– Может быть, я и не прав, – постарался закончить неприятную тему Ричард.

– Да, да, – понял его профессор. – Вернёмся лучше к Александру. Как вы думаете, что он сейчас делает?

– Что же тут думать? Сидит в своей библиотеке и работает над своей формулой.

– Как же он может работать, ведь он спит в больнице?

– Ты тоже спишь в больнице, – усмехнулся Джон. – А хочешь сам посмотреть, как он работает?

– Конечно, хочу, – обрадовался профессор.

– В таком случае, как говорится, прошу следовать за нами.

Собеседники Степана Егоровича встали и жестом предложили сделать тоже самое. Приподнявшись со скамейки, профессор почувствовал, как у него дрожат ноги. Огромное количество информации не вмещалось в Степана Егоровича, тем более, информация эта была настолько невероятной, что голова отказывалась её принимать. Пожилой человек снова плюхнулся на скамейку.