Евгений Гаркушев - Выше времени

— Поворот?

— Ну да. Если ты смотришь на камень под одним углом, то видишь одну его грань… Если повернешь — увидишь совсем другую.

— Да, пожалуй, — согласился я.

А сам задумался о своем. Вряд ли гоблин изучал кристаллы так, как это принято у нас, знатоков камня. Любой кристалл составляет кристаллическая решетка. Упорядоченные ряды атомов. Разная симметрия, различное чередование атомов образуют разные сингонии. Небольшое смещение кристаллической решетки, ее поворот — и камень уже другой. Вроде бы, все на месте, все такое же. Но графит стал алмазом, прозрачный драгоценный камень превратился в темный булыжник.

Мы не слишком задумываемся о жизни в других мирах. Хотя их, несомненно, множество. Нам бы постичь все тайны своего мира…

— И мы можем выбирать, в каком мире жить?

— Без всякого сомнения, — уверенно ответил гоблин. — Но разве ты променяешь на что-то свою бесконечную жизнь в красоте и гармонии? Медовый поток напоенных светом звезд веков?

— Не знаю, — неожиданно для себя ответил я. — Может быть, лучше триста лет питаться нектаром, чем тридцать тысяч лет — гнилой корой… Эльфы, конечно, могут обойтись вообще без еды… Нам противно убийство живых существ. Но в последние столетия меня терзает непокой. Я хочу чего-то… Хочу, чтобы жизнь была ярче. Потому что ничто не ново под этими звездами.

— Да, — пробормотал гоблин, подбрасывая в костер очередной пучок ароматной травы. — Вы, эльфы, бессмертны… Что для тебя это тело? Не больше, чем инструмент. Ты можешь пользоваться им, можешь ходить без покровов… Тебе ничто не грозит. Ни разлука с близкими, такими же, как ты сам, ни расставание с этим миром… Только когда мир будет разрушен, ты изменишься… Не это ли тебя страшит?

— Нет. Меня ничего не страшит.

Я поднял с камня золотую чашу, в гладко скругленном желтом боку которой отражался костер, и Нга Тха, и скалы за его спиной. Отражались искаженными и изломанными.

— Но ведь и люди будут жить вечно! — воскликнул шаман. — Они будут сильны и скоры… Правда, уходя из мира, они будут уходить навсегда. Туда, откуда не придет вести. Не в этом ли будут заключены корни их гордости и могущества?

— Навсегда — слово для высшего существа, — заметил я.

— Да. И не в этом ли секрет тех, кто придет? Ты можешь прожить долгую и славную жизнь, совершить многое, изменить мир… Но ярка ли твоя жизнь? Что может быть ярче, чем короткая вспышка падающей звезды в непроглядном мраке ночи?

— Дело в сроках?

— В ответственности, — ответил шаман. — В праве сделать только одну попытку. Принять только одно решение…

— Это грустно. И величественно. Я хотел бы попробовать быть человеком. Когда-нибудь. Когда люди придут.

— Человеком нельзя побыть когда-нибудь, — покачал головой шаман, допивая вино. — Если есть путь к отступлению — ты так и останешься эльфом. Люди идут только вперед. И до конца.

— Много ты знаешь.

— Много, — многозначительно кивнул Нга Тха. — Не только тебе снятся сны… Тебе привиделось, что ты был человеком. А мне кажется, что когда-то я был Дипломатором.

Край неба над горами вдруг вспыхнул нестерпимым оранжевым светом.

— Пожар? — предположил я.

— День пришел. Солнце всходит, — ответил шаман. — Теперь мир будет отдан людям.

Глава 5

Погружение

Маша с Николенькой на руках стояла на набережной, не сводя глаз со «Сварога», пока мы выходили из бухты. Народу на прощание с нашим ракетным крейсером пришло не так много — человек сто. Город давно не подвергался воздушным нападениям противника, но атаки террористов становятся все чаще, и люди боялись собираться большими группами. Даже сто человек — очень много.

Маша махала вслед крейсеру платком, опустив Николеньку на землю. Он тоже махал. Другие офицеры, кажется, даже немного мне завидовали. Многих пришли проводить жены, но платок догадалась взять только Маша. Вот ведь как — платков давно не носят, на берег можно позвонить по сотовому телефону, а традиция провожать моряков, держа в руках яркую тряпицу, которую видно и за милю, осталась…

На прощание жена подарила мне диктофон. Как сказано в инструкции, сегнетоэлектрический. Из курса радиофизики знаю кое-что о сегнетоэлектричестве. Сонар на нашей подводной лодке, кажется, использует сегнетоэлектрические свойства кристаллов титаната бария. Но что еще за сегнетоэлектрический диктофон? Скорее всего, назван так для красоты. Очередная «удачная» находка «Крафта и сыновей». У них недавно и телевизоры появились «Биполярные». Ни один грамотный человек не может получить внятного объяснения, что это значит. Выходит, есть и монополярные? Или многополярные? А вот простой народ теперь жаждет покупать только «биполярные» телевизоры. И никаких других. От «биполярных» и герань на окне ряснее цветет…

С новым диктофоном вести дневник — одно удовольствие. Воспринимает он даже легкий шепот, кассет никаких нет, а запаса элементов памяти — не знаю, из чего они состоят, что-то кристаллическое — хватает на сто часов. Ни магнитные поля, ни удары диктофону не страшны. Может, и правда, сегнетоэлектрический? Крафты все правильно называют, это я физику плохо учил?

Полагаю, сто часов я не наговорю и за кругосветное плавание. А мы отправились в ближний рейд — в Ионическое море. Говорят, в этот раз без нужды не будем заходить ни в Адриатику, ни в Тирренское, ни в Лигурийское море.

До Босфора даже погружаться не станем. Спешить некуда, скрытность лишняя нам не нужна. Наш поход — секрет Полишинеля. Мы идем к «итальянскому сапогу», крейсер «Вихрь» — обратно, в Севастопольскую гавань. Обычный дежурный рейд. Итальянцев нельзя оставлять без присмотра. Хоть и зажаты между наших союзников, они, вопреки здравому смыслу, не хотят взять нашу сторону, поддерживают заокеанских друзей. Может, оттого, что в Америке сильна итальянская диаспора?

Что ж, им виднее. Но хотя против итальянцев мы военных действий не ведем, помнить о них надо. Они предоставляют свои гавани для судов противника, на их территории базируются вражеские самолеты и корабли.

В этот раз, говорят, поход будет недолгим. «Вихрь» сделал часть нашей работы — успел отметиться у Балеарских островов, едва не дошел до Гибралтара. Но американский Шестой флот оттеснил наш крейсер от берегов еще одного своего союзника — Испанского королевства. Зайдя в Марсель, один из главных портов наших французских друзей, скрывшись под защитой береговых укреплений от кораблей противника на несколько дней, «Вихрь» возвращается и проходит предположительно неподалеку от Крита. Мы должны разминуться в Эгейском море, где-то среди малых греческих островов.