Василий Головачев - Рецидив

— Предлагаю довезти его до вертолёта на «Скорой», чтобы не нести на носилках.

— Это лишняя возня, донесём.

— Как хотите, но я полечу с вами.

— Никаких проблем.

Максим нашёл Евгению Евграфовну, объяснил, что им предстоит сделать, получил добро и, несмотря на слабые протесты Пахомыча, заставил его подчиниться решению врача. Старика уложили на носилки, за ручки взялись санитар, приехавший с врачом, и Брызгалов.

— Стыдно… — проговорил Пахомыч с бледной улыбкой. — Что люди скажут?

— Ничего, от болезни никто не застрахован.

— Так то ж болезни.

— А полиция разве не болезнь? Вся страна ею болеет, вот и тебе досталось.

По деревне пронесли Пахомыча быстро и практически незаметно, не встретив ни одного человека. Лишь возле дома Матрёны, где остановился капитан Посвитлый, стояли два омоновца с сигаретами в руках. Увидев процессию, они замолчали, потом один из них скрылся в хате. Но вопреки ожиданиям Максима командир ОМОНа не рискнул предпринять какие-то шаги к задержанию москвичей. Возможно, урок пошёл ему на пользу.

Погрузили лесника в вертолёт, уместились сами, освободив место для врача рядом с носилками.

Евгения Евграфовна всплакнула, и Максиму пришлось успокаивать старушку, обещать скорое возвращение мужа.

— Мы побудем с ним в больнице какое-то время и постараемся сообщить о состоянии дяди Коли. А с тобой останется его телефон.

— Я сама поеду.

— Приедешь позже, — категорично заявил Пахомыч, — за хатой следи.

Вертолёт взлетел и направился на запад, вдоль узкоколейки, прорезавшей лесной массив и болото, где располагался посёлок Синдор.

Пахомыч морщился, но терпел.

Анна Сергеевна предложила сделать ему укол обезболивающего, но старик отказался.

— До больницы как-нибудь доживу.

Долетели до посёлка буквально за три минуты, сели прямо на просёлочной дороге в сотне метров от здания больницы.

Санитар и Брызгалов снова взялись за ручки носилок, но Максим отстранил капитана.

— Теперь моя очередь.

Процедура размещения травмированного заняла четверть часа. Из приёмного покоя его перевезли на каталке в рентгеновский кабинет, и врачи принялись хлопотать над лесником, не нуждаясь в помощи родственника.

Вскоре к Максиму, сидевшему в приёмном отделении, вышла Анна Сергеевна.

— К счастью, ничего серьёзного, ни внутренних кровотечений, ни переломов, два микроразрыва сосудов, спазмированная печень, повреждения тканей, почки слегка деформированы, но не сплющены. Полежит у нас с недельку, мы его поддержим, прокапаем папаверин с платифиллином, глюкозку, что-нибудь укрепляющее. Но я всё-таки советовала бы вам обратиться в органы.

— Пожаловаться на другие органы, что ли? — усмехнулся Максим. — Себе дороже будет. Да и не смогу я постоянно наведываться сюда, оберегать старика. У сыктывкарского ОМОНа наверняка найдутся покровители. Не воевать же с ними?

— Ну, как знаете. Всего хорошего. — Анна Сергеевна ушла в палату.

— Что будем делать? — поинтересовался Брызгалов. — Искать местную гостиницу?

— Летим в Москву.

— А Пахомыч?

— Володя останется, присмотрит за ним пару дней, подежурит в больнице на всякий случай, если Посвитлый всё-таки затеет свару.

— Я готов, — подтвердил лейтенант.

— Гостиницу найдёшь?

— Без проблем.

— Тогда мы полетели.

— Фруктов ему купи, — сказал Брызгалов. — И звони почаще бабе Жене.

Есипчук промолчал по обыкновению, и без подсказок хорошо представляя, чем ему надлежит заниматься.

— Деньги есть? Могу подкинуть.

— Обойдусь.

Максим попросил у дежурной медсестры халат, посетил Пахомыча в палате, где старику уже устанавливали капельницу, попрощался с ним, и они с Брызгаловым покинули учреждение, не зря прозванное больницей: люди приходили сюда в надежде освободиться от боли и недуга, но доживали до этого момента не все.

Уже из кабины вертолёта Максим позвонил Евгении Евграфовне, обрадовал известием о положении дел.

— Так я могу поехать к нему? — спросила женщина с облегчением.

— Лучше завтра к вечеру, — посоветовал Максим. — Фруктов привези. Володя будет тебе докладывать о состоянии дяди Коли.

Вертолёт набрал высоту и понёсся на север, к Сыктывкару.

В Москву они прилетели рано утром десятого июля, на борту «Рысачка» — самолёта сельскохозяйственной авиации, которому зачем-то срочно понадобилось лететь в Подмосковье. Впрочем, причина рейса Максима не интересовала, главное, что службисты ГРУ не подвели и оперативно отреагировали на приказ Сидорина доставить «опергруппу Одинцова» к месту дислокации. Как они договаривались с владельцами «Рысачка», осталось неизвестным.

В десять часов утра он был у себя.

С великим удовольствием искупался в ванной, вылив на себя дневную норму воды. Приготовил кофе, поймав себя на мысли, что с радостью выпил бы кофе в компании с Ольгой где-нибудь на берегу моря. Рука сама потянулась к телефону. Но аппарат его опередил, пустив тревожную трель.

Максим глянул на экран, предполагая два варианта: звонит Володя из Синдора или эмиссар НАМР. Но это был полковник Лапин, зам. главы Управления экологической безопасности ФСБ.

— Я думал, вы о нас забыли, — пошутил майор.

— Не до вас было, — отрывисто проговорил Лапин. — Ольга Валишева случайно не с вами?

— А вам хотелось бы, чтобы она была со мной? — не сразу оставил шутливый тон Максим.

— Да или нет?

— Разумеется, нет, у неё своя жилплощадь и свои планы. К тому же я только что вернулся из… командировки.

Лапин не заметил паузы.

— Она исчезла.

На голову словно опрокинули ушат холодной воды.

— Как это — исчезла? Разве она не находится под вашей опёкой?

— Вечером её отвезли домой, и с тех пор она не отвечает на звонки.

— Так проверьте квартиру.

— Проверили, её там нет.

«Начнём активные действия, — пришли на ум слова эмиссара НАМР, — и начнём с Ольги Валишевой». Неужели они решились на ликвидацию свидетелей?! Не дождавшись хаура? Но ведь в этом случае они его не получат!

Вспомнилась визитка, переданная ему одним из гостей. Максим отыскал штаны, пошарил в карманах и нашёл визитку — самый обыкновенный квадратик белого картона с тиснёным номером и золотой галочкой в уголке. Ни имени, ни фамилии на визитке не было, только девять цифр.

Он набрал номер.

В трубке раздался прерывистый писк. На экранчике айкома высветилась надпись: «Абонент не отвечает».

Максим беззвучно выговорил нехорошее слово, подождал, снова набрал номер.