Андрей Бельтюков - Обратный отсчет

— Это было очень интересно, но теперь потеряло всякое значение. Работать по этой теме все равно что погонять мертвую лошадь.

Его ехидство помогло Леа справиться с собой.

— Значит, мы должны найти их, — спокойно заключила она.

Она прямо взглянула на Рича и вдруг вспомнила, где видела такой цвет лица: в окружной тюрьме СанктиСпиритус. Леа была там четыре года назад с группой журналистов, — тогда в прессе возник шум по поводу воды, которой пользовались заключенные. Поговаривали, что в ней повышенное содержание серы.

— Ну, ну, — произнес Рич, прикрывая глаза. — Искать — это дело полиции.

— Вам виднее.

Он поднял веки, охватил Леа долгим взглядом, но ничего не сказал.

Его спокойствие и невозмутимость все больше нравились девушке. В этом человеке угадывалась большая скрытая сила.

— Что же произошло там, в отряде? Почему им спешно и столь экстравагантно пришлось покинуть его? — Парень пришил охранника.

— С какой стати?

— Хм, вот уж не знаю. Из-за девки, возможно.

Батур показалось, что Рич насторожился. С чего бы это? Она встала и подошла к шифоньеру.

— Немыслимо, — сказала она, доставая платье на смену. — Я покину вас ненадолго.

Вместе с платьем Батур прихватила газовый баллончик.

Освежившись, она возвратилась. Рич сидел на прежнем месте, жара допекла и его. Он снял пиджак и ослабил галстук.

— Не возражаете?

Леа кивнула.

— Конечно. — Она повернулась к столу, где лежали исписанные Александром листки, и скорее почувствовала, чем услышала, как прошелестели сзади шаги. Леа стиснула баллончик в кармане.

Горячая твердая рука осторожно и вместе с тем уверенно легла ей на грудь, скользнула по животу, ниже. Леа замерла.

Рич раздевал ее умело, но ничуть не выказывая нетерпения. Словно они были знакомы уже долгое время.

«А почему бы и нет, — подумала Батур. — Он подходит, кроме того, он мне нравится».

…Где-то поблизости громыхнул монорельс, пролязгав железными сочленениями. Звук вернул их к действительности.

Леа соскользнула с кровати и скрылась. Она скоро появилась, блестя влажной кожей, с мокрым полотенцем, замотанным на голове.

Рич лежал на спине, прищурившись, и наблюдал.

Эта блондинка с непроницаемым лицом и безукоризненным телом возбуждала его с первой минуты. Такие женщины нравились ему более всего, и Рич не обманулся в своих ожиданиях. Ее ласки, столь же безудержные, сколь и разнообразные, были венцом того, что ему приходилось испытывать. Ему даже пришло в голову, что в них есть что-то животное. И это было неподражаемо!

Но сейчас к восторгу примешивалось удивление.

Батур с видимым интересом углубилась в записку, которую он составил. На ее лице не осталось ни малейших следов недавней битвы, и Рич не мог поверить, что эта женщина несколько минут назад едва не теряла сознание, извиваясь и захлебываясь криками в постели.

Такой переход вызывал изумление. В глубине души Рич почувствовал себя уязвленным. Он полагал, что обладает ею целиком, — это оказалось иллюзией.

Леа повернулась к нему.

— Неплохо, — сказала она. — Однако этот Сервера — крепкий парень, да?

— Да, — согласился Рич, не меняя позы, — крепкий.

— Что же теперь будет?

— С кем? — Голова у Александра еще не пришла в полную ясность.

— С Риданом. С Ниной.

— Ну, им придется попрыгать. Особенно парню — за ним тянутся два «хвоста».

— Думаешь, его возьмут?

— Скорее всего, — Рич потянулся и сел. — Ты не знаешь Серверу. Это такой пес натасканный — не сбросишь. Он их достанет.

Леа улыбнулась какой-то своей мысли. Рич вопросительно посмотрел на нее.

— Ваш Архистратиг, — задумчиво спросил он, — не из северных ли стран родом?

Батур продолжала улыбаться, глядя куда-то мимо.

— Одевайся, пожалуйста, — сказала она. — Тебе пора к своим ланцетам.

Нижнее шоссе было прочерчено на самом краю побережья.

Несколько часов сумасшедшей изнурительной гонки. Где-то на полпути до Ганьо со стороны континента, из-за гор вывалилась жирная пегая туча. Туча двигалась стремительно и в полчаса залепила все небо. Она была совсем не похожа на ливневые облака, она не была похожа и на гнездилище града. Она походила черт знает на что.

Мигом похолодало. Зной испарился — словно его и не было никогда. Встречный ветер сделался неприятным, а вскоре — невыносимым. Складной верх автомобиля отчего-то не поднимался. Нина съежилась на переднем сиденье, обхватив руками коленки, застывшим взглядом уставившись перед собой.

Ван Ридан безостановочно гнал машину, будто прикипев к рулю. Океан шипел и плевался серою пеной.

Низкое небо висело словно волглый, вылезший клоками матрас. Глядя на это небо, Ридан подумал, что дождя им не миновать.

Уже стемнело, когда они въехали в Ганьо, измученные и промокшие до костей. Оставив автомобиль на набережной, они вылезли и пешком отправились к пляжу. На этом пляже распоряжался, убирал и заведовал прогулочными шлюпками старый приятель Ридана. Ван не видел его с позапрошлого лета. Он молил Бога, чтобы Остин оказался на месте.

Идти по мокрому песку было тяжело. Ридан покосился на Нину. Она молчала, но по ее виду становилось ясно, что силы у нее на исходе.

Жилище Остина напоминало поросячий домик из известной сказки. Они поднялись на ветхое крылечко, и Ридан подергал дверь. Заперто.

Нина в изнеможении уселась прямо на ступени.

Дождь лил ей на лицо, она даже не стряхивала капли.

Ридан обошел строение. Под навесом для автомобиля было пусто. Следы колес успело занести песком. Это могло означать что угодно.

Ридан вернулся и опустился на ступеньки рядом с Ниной. Она курила в кулак, но ливень дал ей сделать лишь несколько затяжек.

Оба молчали.

— Не он? — Нина вяло толкнула его в бок.

Сквозь завесу дождя к ним приближалась длинная человеческая фигура.

— О-ости-ин!

Фигура прибавила шагу. Она размахивала руками.

— Остин, — нежно проговорил Ридан, — сучий ты сын. Где ж тебя носит! Кофе, горячий кофе, обжигающий губы. И тепло, и крыша, по которой — а не по голове! — сечет нескончаемый дождь.

— Я думал, ты смотался отсюда, — благостно сказал Ридан, раскинувшись на хозяйском диване. — Думал, нам под навесом спать придется. Кстати, где твоя машина?

— Неделя, как в гараже. Через три дня «лендровер» будет как новый. Остин был рад, что его спросили о «лендровере». Он гордился, что у него «лендровер». Повернулся к Вану: — А почему под навесом? В Ганьо полно гостиниц.

Разговор неизбежно подошел к неприятной теме.