Андрей Бельтюков - Секта

Бельтюков Андрей

СЕКТА

Разумеется, это были крысы.

Ночные твари во множестве шныряли среди поверженных мусорных баков; некоторые заинтересованно уставились на автомобиль, словно ожидая, когда откроется дверца. Человек в черном "тандеберде" — в темноте машина казалась сгустком мрака — на миг, оторвался от своего занятия. Повернувшись, он направил ночной бинокль в сторону ближайшей кучи отбросов. Крысы в призрачном зеленоватом сиянии объектива выглядели неправдоподобно, омерзительно огромными. Их были сотни, а может быть, тысячи. Голые хвосты волочились сзади, точно дохлые черви. В грязной, сбившейся шерсти копошились полчища клещей.

"Ч-черт!" Но при свете дня городок выглядел весьма чистеньким.

Человек прибыл в Бакстон четвертого ноября, в среду, в два часа пополудни. Около ста восьмидесяти миль от Кливленда; миновав Коннеот, он свернул с федеральной трассы, пересекая границу штата, проехал Албион и повернул еще раз — на юг, направляясь по двухполосному шоссе № 40. Не доезжая двенадцати миль до Мидвилла, возле развилки он увидел табличку: "Бакстон — 7,5", а ярдах в двадцати за ней у дороги — автозаправку "Тексако".

Даже летом Бакстон было бы трудно назвать утопающим в зелени. Теперь же, в конце осени, город казался прозрачным. Он словно сжался в тревожном ожидании зимних ветров с Великих озер. Припарковав "тандеберд", человек снял номер в мотеле под вывеской "Добрый выбор" — странное название для единственного мотеля в городе. Впрочем, все это не имело никакого значения. Приняв душ и переодевшись, он пешком направился к центральной площади. Найти ее не составляло труда: Мейн-стрит, единственная улица с десятком каменных зданий, где-то в середине своей расширялась, точно обожравшийся удав, образуя пространство, в котором сосредоточилась деловая жизнь Бакстона. Человек шел, неторопливо читая вывески:

"Локоны Джуди"

"Скобяные товары Майленберга"

"Медвежья пята" ("Пиво от Флинта — выпьешь и пинту".)

Человек толкнул дверь, местами еще сохранившую следы краски, и шагнул в полумрак заведения. За стойкой бармен, на лице которого выделялся поразительных размеров хрящеватый нос, старательно протирал сухие бокалы. Он даже не повернулся на звук тренькнувшего колокольчика.

За столиком в дальнем углу расположились двое.

Кроме них, в забегаловке не было ни души. "Дзиньданг" — надтреснуто пропел колокольчик у двери. Сидевший лицом ко входу оторвался от своей кружки.

Дверь отворилась и пропустила мужчину лет тридцати пяти, одетого в мягкую спортивную куртку серого цвета и черные, безупречного покроя брюки. Хотя в "Медвежьей пяте" было темновато, Том Моу готов был поклясться, что на ногах у вошедшего "гуччи" из мягкой коричневой кожи. Прошлым годом на рождественской ярмарке в Янгстауне Том Моу видел подобные штучки — по двести долларов пара.

— Гляди, — пробурчал он, отхлебывая пиво и толкая под столом соседа.

Ли Остин медленно (чему немало способствовал шейный радикулит) повернулся, глянул и так же неторопливо принял прежнее положение.

— Ну, чужак, — Ли вновь припал к своей кружке.

Пиво с отчетливым звуком полилось в глотку, острый кадык задергался с такой силой, что казалось, вот-вот прорвет дряблую кожу. Вошедший подошел к стойке, кинул бармену пятерку и с пустой кружкой в одной руке и полным кувшином в другой направился к угловому столику.

— Вы позволите, джентльмены?

Оба жителя Бакстона молча кивнули, причем одновременно, словно репетировали это множество раз.

— Джон Росс. Сегодня приехал, — сообщил мужчина, присаживаясь и по очереди протягивая старикам руку. — Неплохое местечко, так? Я о нем слышал. Хотим с компаньоном открыть у вас дело. Что скажете, джентльмены?

Он наполнил кружки собеседников, а заодно и свою. Ли Остин качнул головой — послышался громкий хруст позвонков — и не сказал ничего.

— Чем заняться-то думаете? — проговорил Моу, разглядывая их нового знакомого. Хорошее лицо. Твердое, но открытое. Серые с зеленью глаза, широко поставленные, глядят внимательно и дружелюбно. Светлые волосы гладко зачесаны назад. Только рот… нет, губы скорее выглядят как-то хищно… уж слишком тонкие. Приезжий улыбнулся, и последнее впечатление тут же исчезло.

— Собираемся открыть пансион. Небольшой, но добротный. Подберем помещение, оборудуем как следует.

Номеров будет немного. Зато обслуживание — на высшем уровне. Делаем ставку на качество. — Мужчина откинулся на спинку стула и обвел стариков взглядом, явно довольный нарисованной перспективой.

Ли Остин молча уставился в свою кружку.

— Так… — начал Том Моу и замолчал. Отчего-то он казался смущенным. Только ведь у нас уже есть пансион. Овца… то есть Руфь Йельсен его держит. Считай, лет двадцать держит, точно. Комнат у нее — не полная дюжина, да и те зачастую пустуют.

— Как это? — Едва пригубив, приезжий отставил Кружку. — Но мне совершенно точно сообщили, что здесь в Бакстоне ничего нет, кроме мотеля!

Том Моу крякнул.

— Ну, мотель — это чушь, на это и внимания можно не обращать, — он Bbrreji со рта ладонью пивную пену. — Но заведение миссис Йельсен другое дело. С ним вместе Бакстону не прокормить ваш бизнес. Летом, правда, наезжают туристы, да и то… нет, вряд ли.

О том, что Овце Йельсен, которую в городке любили, власти Бакстона никогда не посадят под бок конкурентов, да еще не из местных, Моу решил умолчать.

Неплохие, возможно, ребята, но дело затеяли гиблое.

Так вот. Приезжий молчал, сцепив на коленях пальцы.

— Ч-черт! — пробормотал он. — Шестьсот миль до Детройта без остановок — и псу под хвост. Ну надо! Ведь был точно уверен!

В душе Моу шевельнулось что-то похожее на сочувствие.

— Здесь свет клином не сошелся. Попробуй южнее — Джеймстаун, Шарон, Нью-Касл, может, там дело сладится.

Приезжий поднял голову. На его лице отразилось искреннее огорчение.

— У вас красиво, — произнес он негромко. Помолчал, потом решительно поднялся. — Придется возвращаться. Жаль. Прошу прощения и благодарю вас, джентльмены.

— Заночуй, поутру тронешься, — крикнул вдогонку ему Том, кося при этом глаза на кувшин, который был еще наполовину полон. — Вежливый парень, заметил он, когда за приезжим хлопнула входная дверь и колокольчик вновь пропел свою фальшивую песнь.

— Чужак. По мне, так пусть он свою вежливость соберет в шляпу и засунет в задницу, — отозвался Ли Остин, вновь припадая губами к кружке. Моу хотел возразить, что у парня и шляпы-то нет, но, глядя, как бешено дергается кадык у соседа, отвернулся.