Александр Казанцев - Полярная мечта (С иллюстрациями)

— Очень прошу говорить с командиром громче, — просил Атос, прижимая руку к груди, и тут же обратился к Алексею: — Как влажность в буфете? Жаль, не могу убавить — лететь надо.

Алексей не сразу его понял.

Портоса и Арамиса Женя так и не повидала. Они были заняты и на мостках не появились.

Шлюпка доставила пассажиров к самолету. Женя первая, неловко балансируя руками, перебралась на летающую лодку, готовясь спуститься через раздвинутый стеклянный купол.

— Осторожно! — завидным басом рявкнул на нее из кабины стоявший там пилот.

Женя вздрогнула от неожиданности и посмотрела вниз. Там стоял огромный мужчина в таких же, как у Кости, мохнатых унтах. У него были крупные черты лица, широкие брови, внимательные глаза с привычным прищуром, которые смотрели на нее после окрика не сердито, а почему-то с участием. Женя вспомнила предупреждение Кости, легко спрыгнула в кабину и закричала что есть мочи:

— Не беспокойтесь! — и протянула летчику руку.

— Беспокоюсь по долгу! — заорал пилот.

Жене было не по себе, она взглянула через стеклянный купол на оранжевое небо.

— У вас тут неизвестно когда ночь! — крикнула она наклонившемуся к ней собеседнику.

— В августе у нас здесь ночи золотые! — заревет тот в ответ.

— Нельзя ли менее шумно знакомиться? — заметил спускающийся в кабину дядя Саша. — Ведь моторы еще не запустили.

Женя поняла, что пилот действительно ничего не слышит, потому что он опять закричал:

— Прежде говорилось женщина на борту — не к добру.

Женя покраснела и запальчиво крикнула:

— Очень любезно! Желаю вам, суеверному, пострадать от женщины на борту вашего корабля.

— Уже страдаю, — широко улыбнулся пилот. — В ушах звенит.

— Что случилось? — испуганно спросил появившийся Алексей.

Из кабины пилотов выглянул ухмыляющийся Костя.

Дядя Саша посмотрел на него, потом на летчика, на Женю и засмеялся.

— Мушкетерские штучки, — сказал он. — Подозреваю, Дмитрий Иванович, твоего помощника.

— Костю подозреваете? — спросил он обычным голосом.

Женя удивилась, что летчик все прекрасно услышал.

— Ну, конечно! Признайся, это он предупредил, что новая пассажирка туга на ухо?

Пилот угрожающе обернулся к двери, но она захлопнулась.

— Во всяком случае, мне он посоветовал разговаривать с вами погромче, — рассмеялась Женя.

— Сколько с ним летаю, — развел руками летчик, — не могу к его штучкам привыкнуть.

— Четырнадцать часов в полете, — сказал дядя Саша, когда Росов ушел, — а их еще хватает на всякие проделки. Вот люди!

Женю этот забавный случай отвлек от ее мыслей. Алексея же, казалось, ничто не могло вывести из состояния сосредоточенности.

К летающей лодке подошел катер, чтобы отбуксировать ее на старт. Женя смотрела на удивительно гладкую реку. Летающая лодка медленно плыла за катером по золотой воде. Потом катер резко повернул к берегу и торопливо побежал от лодки.

Взревели моторы. Жене захотелось зажать уши. Мимо плыли домики рыбачьего поселка, крохотные фигурки рыбаков на берегу. Сейчас лодка рванется вперед и пойдет в воздух. Но почему-то перед Женей оказался противоположный берег реки, потом водная гладь и снова домики поселка, катер у самого берега.

Лодка крутилась на месте. «Зачем это? Что-нибудь не в порядке?»

В дверях кабины появился Костя.

— Вальс танцуем! — возвестил он. — Моторы прогреваются. Зацепиться не за что, вот и вертимся, — и он скрылся.

Лодка рванулась вперед. Домики поселка остались позади. Вода от бурунов поднялась и закрыта стекла кабины. Казалось, самолет погрузился в воду. Белая пена стремительно проносилась мимо окон.

Неожиданно волны исчезли. Лодка быстро набирала высоту.

— Ледокол! — крикнул океановед, чтобы Женя услышала его.

Женя улыбнулась. Этот шутник Костя все-таки оказался прав. Они все здесь как глухие.

Внизу виднелись два кораблика, совсем рядом. Женя всматривалась в них, словно видела в последний раз. У нее замерло сердце… верно, от высоты.

Морская губа с корабликами осталась позади. Самолет стало бросать. Он проваливался, кренился, пол кабины уходил из-под ног. Внутренности, казалось, открывались и подступали к горлу.

— Встречный ветер! — прокричал Жене дядя Саша.

Кораблики уже давно исчезли, но качка в само тете напомнила Жене морской шторм и, конечно, опять Федора.

Алексей смотрел на море, ему хотелось представить на нем свой мол, поблескивающую в солнечных лучах серебристую ленточку, рассекающую надвое морской простор.

Но морской простор внезапно кончился. Внизу странный ландшафт. Алексей подумал: «Не море ли это с плавающими льдинами?» На зеленоватом фоне были разбросаны тысячи круглых и продолговатых разноцветных пятен: темно-зеленых, голубых, коричневых, белых. Некоторые из них извивались, как ленты.

— Тундра! — крикнул дядя Саша.

«Вот как? Значит, цветные пятна — это вода: бесчисленные лужи, озера, ручейки, реки. От почвы и глубин водоемов зависит их цвет. Любопытно, какого цвета будет сверху ледяной мол?»

Полуостров пройден. Самолет шел над полярным морем. Льдины! Маленькие белые пятнышки, рассеянные по водному простору. Что это за странная геометрическая сетка? Словно штриховка нанесена на воду.

— Волны, — Александр Григорьевич будто читал мысли Алексея. — О ледяном моле думаешь? В партию его хочешь принести?

— Федя сказал? — настороженно спросил Алексей Оба сели на лавку, идущую вдоль стены. Женя коленями стояла на этой же скамье и смотрела через прозрачный купол.

— Разве я не могу прийти в партию с подарком? — запальчиво начал Алексей.

— С таким подарком, который оценила бы партия и вся страна? Я хочу добиться успеха и потом…

— Добиться успеха вне партии? — перебил дядя Саша, по привычке запуская пальцы в густую бороду.

Алексей смешался:

— Ну, не вне партии… я ведь комсомолец… вместе с ней…

Обычно мягкий голос дяди Саши стал строгим:

— Ты хочешь прийти в партию не рядовым ее членом? Вот какой я! Смотрите на меня! Тебе нужно было бы знать, Алеша, что величайший в жизни человека шаг — вступление в партию делается с чистым сердцем, твердой волей не только тогда, когда ты заслужил всенародное спасибо, а когда сознаешь, что ты весь с партией и всего себя, все свои силы, жизнь готов отдать за ее дело! В партию вступают не для подведения своих жизненных итогов, а для того, чтобы она направила твои усилия, сделала их более действенными, слила бы их с усилиями миллионов других. В партию вступают для того, чтобы подчинить себя ее железной дисциплине.