Генри Каттнер - За земными вратами

— В чем дело? — спрашивал ее далекий голос. — Прекратите толкаться! Отойдите, дайте пройти ангелу. Кто вы такой, в самом деле? Не толкайтесь. Я иду, иду. Только оставьте меня в покое.

Монолог был произнесен на смеси английского и плохого малескианского. Скорее всего, эти слова никак не относились к происходящему, и в этом — вся Лорна. Подобным образом она могла бы протестовать даже в самой деликатной компании, только бы лишний раз привлечь к себе внимание.

У меня за спиной открылась дверь. Иерарх шумно вздохнул, и вошла Лорна Максвелл, теперь — Клиа, преображенная малескианка.

Она представляла собой великолепное зрелище, пока, конечно, держала рот закрытым. Она была одета в серебряную парчу, покрытую изображениями львов, орлов и саламандр, украшенными драгоценными камнями, видимо, настоящими. Ей немного подправили фигуру — много и не нужно было. Зато ее лицо значительно изменили к лучшему, хотя оно было узнаваемо. В общем, оно оставалось лицом Лорны, но не тем смазливым, дешевым личиком, которое я знал на Земле. Казалось даже странным, до чего оно теперь стало красиво. Жрецы превратили ее лицо в набор превосходных клише.

Глаза стали небесно-голубыми, выразительными. Hoc — изящный шедевр моделирования. А ее рот, пока он закрыт, — имей я под рукой книгу цитат Бартлета, я бы рассказал вам все про этот рот. Но стоило ей открыть его, и он снова превращался в рот Лорны Максвелл.

Она остановилась у дверей, внимательно разглядывая меня. На узнавание ушло несколько секунд, и еще несколько секунд ей потребовалось, чтобы решить: какой во всем этот прок для Лорны Максвелл.

Было очевидно, что она делает в голове нехитрые вычисления. Наконец она решилась и, взмахнув серебряными рукавами, распахнула объятия. Она запрокинула голову, глубоко вдохнула и воскликнула серебристым голосом:

— Эдди! Эдди, дорогой!

Она бросилась ко мне, сверкающая, с надушенными волосами.

И тут чуть было не произошел конфуз. Лорна тяжелее, чем кажется. Она буквально повисла на мне, и это выглядело бы гораздо романтичнее, если бы мы накануне как следует порепетировали.

Стараясь удержаться на ногах, я наступил на полы ее серебряного одеяния, и мы чуть не растянулись у ног Иерарха. Лорна крепко обхватила мою шею и всхлипывала мне на ухо о любви, воссоединении и разбитом сердце. Это были строчки из какой-то полузабытой пьесы.

Немного отодвинув ее от себя, чтобы получше рассмотреть, я заметил, как она косится на Иерарха, желая убедиться, что ее старания не пропали даром.

Лорна из тех людей, для которых всякое чувство будет недостаточно полным, если окружающие не удостоили его вниманием.

— Хорошо, Клиа, — помолчав, терпеливо произнес Иерарх, Я вижу, ты знаешь этого человека. Он говорит, что пришел забрать тебя назад, в Нью-Йорк.

Лорна не поворачивала к нему головы, и я понял, что она демонстрирует ему свой профиль. Не стоило так стараться, Иерарха не увлечь роковыми чарами, которыми жрецы одарили гостью из Рая.

После некоторых размышлений Лорна взвизгнула и повернула голову, чтобы порадовать и меня видом этого безупречного лица в три четверти. Я не был потрясен, но убедился в том, что на тех, кто ее не знает, Лорна может произвести очень сильное впечатление.

— Эдди, не может быть! — воскликнула она. — Ты и в самом деле проделал весь этот путь для того, чтобы забрать меня домой? О, Эдди, я ужасно скучала по тебе. Я…

Я слегка тряхнул ее.

— Перед тобой Эдди Бартон, поняла? — начал я. — Просто старый добрый Эдди, а не голливудский разведчик. Ты действительно хочешь вернуться?

Я говорил по-английски, и Иерарх нахмурился, глядя на нас.

— Конечно, хочу, — заверила Лорна, сверкая улыбкой, обнажающей все зубы во рту. Жрецы, очевидно, избавили ее от страха перед той машиной.

— Устала быть ангелом? — полюбопытствовал я.

— До смерти. О, это было забавно, но они не выпускали меня из Храма. Я хочу вернуться и показать себя. О, Эдди, они сделали из меня красавицу, не правда ли?

— Да, конечно. По возвращении ты можешь рассчитывать на контракт в Голливуде. Ну и каково тебе быть красавицей?

Она неожиданно улыбнулась — неловко и неуверенно, как маленькая девочка, одетая в роскошный, но, как она знает, чужой наряд. Лорна понимала, что эта внешность слишком хороша для нее.

Внезапно я почувствовал жалость к ней, увидев за прекрасным фасадом прежнюю Лорну — неуверенную в себе, шумную, честолюбивую, боящуюся провала и жаждущую успеха. Ну что ж, пусть на этот раз ей повезет.

— Сейчас мы возвращаемся назад, — важно заявил я по-малескиански — для Иерарха, надеясь, что это действительно так. Я чувствовал, что мой блеф проходит слишком легко, но не расслаблялся ни на мгновение.

Особенно настораживало отсутствие вопросов. Никто не спрашивал меня, как я попал в Малеско, что я делал в той комнате в Банях, откуда я знаю местный язык и, самое главное, — как и зачем я собрал эту толпу.

Иерарх посмотрел на Лорну, принимающую различные позы в моих объятиях, затем надул свои пухлые щеки, вздохнул и сказал:

— Вы действительно так думаете?

Последовал мягкий щелчок пальцев, и легкость, с которой проходил мой блеф, перестала меня беспокоить.

Плотная шелковая петля прижала мои руки к телу, в позвоночник уперся чей-то кулак, затягивающий узел на спине. В тот же момент другая веревка плотно стянула мои щиколотки, и я чуть не упал. Я понял, что мне не выйти сухим из воды.

Голубые сверкающие глаза Лорны расширились, она изумленно смотрела через мое плечо. Я повернул голову и увидел огромного жреца, на целый фут выше меня ростом. Он держал ту веревку, которой были связаны мои руки.

Немного поодаль стоял другой гигант, держа в руках конец веревки, обхватившей мои щиколотки. Стоило ему потянуть эту веревку, и я рухну на пол.

Сопротивляться было бесполезно. Любой из этих голиафов легким движением руки свернет мне шею.

Что мне оставалось? Я решил сохранять невозмутимый вид и не раздражать этих гигантов. Моя сила — в достойном спокойствии. Я отодвинул в сторону изумленную Лорну и устремил на Иерарха спокойный, мужественный взгляд.

Губы Иерарха слегка искривились в самодовольной усмешке.

— Обыщите его, — коротко приказал он.

На меня налетел целый рой жрецов. Я не видел, как они появились, потому что стоял спиной к двери. Множество рук тщательно обшарило мой экзотический костюм в поисках потайных карманов. Все было проделано добросовестно.

Возле Иерарха на отвратительном золотом столе быстро выросла небольшая кучка моих вещей. Каждый предмет рассматривали с глубоким подозрением, со всем обращались с крайней осторожностью, особенно с зажигалкой, которой я зажег прометеев огонь в нескольких кварталах отсюда.