Кир Булычев - Поселок

Олег принес настой, он все-таки хороший мальчик, добрый, самый лучший в поселке. Он сильно повзрослел за эту зиму, как бы отец порадовался, что она вырастила такого сына.

Олег растер матери спину. Прикосновение жгучей жидкости было приятно, потому что оно означало жизнь. Тело ее еще живет и чувствует, и у сына жесткие теплые ладони, и он умеет растирать спину, он столько раз это делал за последние годы, это великое счастье, что есть на свете руки, которые могут делать тебе добро. Ирина тихо заплакала от неожиданной радости, а из-за перегородки донесся голос Старого:

- Тебе помочь, Олег?

- Нет, спасибо, - ответил Олег. - Но вы приходите, я уже суп разогрел, мы с вами пообедаем.

- Спасибо, я сыт, - ответил Старый, и Ирина сквозь слезы улыбнулась, потому что услышала - у нее был чуткий слух, - как Старый стал собираться в гости, мыл свою миску, потом начал переодеваться; он ценил понятие "ходить в гости", даже если это была соседняя комната за перегородкой.

Они сели за стол втроем, Ирине стало лучше, потому что у нее исправилось настроение. Она верила в жгучий отвар, а поэтому он ей помогал. Старый принес к похлебке сушеных орехов, сам собирал их и сам сушил на жаровне. Он надел новую куртку, у нее был один рукав. Олег иногда удивлялся, как человек может обходиться без руки; почти все Старый делал так, словно не был инвалидом.

- Когда в следующий раз пойдешь на корабль, - сказал он, глядя, как Олег наливает из лохани похлебку, - обязательно принеси много бумаги. Это была роковая ошибка, что ты взял так мало бумаги.

- Я знаю. - Этот упрек Олег слышал уже много раз.

- Пока бумаги у нас не было совсем, - продолжал Старый, - мы отлично без нее перебивались. А мы устроили бумажный пир, я сам виноват, я даже детям в школе давал листки, чтобы они писали сочинения, но можно ли меня за это упрекнуть?

- Нет, нельзя, - сказала Ирина, - я тебя понимаю.

- А Линда Хинд написала целую поэму о Томасе, - сказал Олег.

- Человечество привыкло передавать бумаге свои мысли, и поэтому микропленки и видеокатушки не смогли заменить бумагу. На Земле у меня есть неплохая библиотека, из настоящих книг. И она ни у кого не вызывает удивления. Так что ты обязательно принеси бумагу. Сила белого листа, на котором человек хочет выразить мысли или образы, наполняющие его, невероятна. Да и дети совсем иначе будут учиться.

- До лета еще жить да жить, - сказала мать. Она сидела прямо, напряженно, неподвижно, чтобы не нарушить позу, вне которой ее настигала боль. - Меня удивляет, как вы все, взрослые люди, бегаете теперь к Олежке

- об этом не забудь, это принеси…

- Если бы я мог дойти до корабля, - ответил Старый, - я бы лучше Олега сообразил, что надо взять. У меня опыт.

- А у меня интуиция, - сказал Олег лениво.

От горячей похлебки тянуло в сон. Они сегодня кончили вытачивать металлические части для мельницы, чтобы с теплом поставить ее на ручье. Из-за этой мельницы Олег запустил занятия электроникой, только перед сном он успевал прочесть параграф в учебнике и утром до работы ответить его Сергееву.

- В следующий раз, - сказал Олег, - притащим с корабля целый воз добра. Я же не думал, что все так быстро исчезнет.

- Оно не исчезло. Оно рассосалось на нужды поселка, - сказал Старый.

- И почти половина ушла к Эгли и Сергееву, - сказала мать, и непонятно было, довольна она этим или осуждает Эгли и Сергеева.

- Еще бы, - сказал Олег. - У Сергеева мастерская, он все делает. А Эгли лечит.

- Я ей даже микроскоп отдал. На время, - сказал Старый. Он был горд своей жертвой.

В поселке в принципе все было общее, иначе не проживешь. Но были вещи собственные, довольно много вещей. Зеркало у Марьяны, микроскоп у Старого, книга "Анна Каренина" у матери. Не говоря уже об одежде или посуде. Из-за того, что были собственные вещи, иногда происходили казусы. Например, зеркало было только у Марьяшки. Его нашел на корабле Олег, карманное круглое зеркальце, а потом, уже на обратном пути, подарил Марьяне. Зеркало оказало огромное влияние на жизнь поселка. Раньше люди себя не видели. Других видели, а себя нет. Разве только в луже или в пленке окна. А зеркало сказало людям правду, и чаще всего грустную правду. Ведь взрослые помнили себя с тех времен, когда было много зеркал. А тут они увидели, как изменились, постарели и подурнели. Молодые же вообще себя не видели раньше. А тут надо было сформировать к себе отношение. Марьяна, например, мнение о себе изменила к худшему. Когда она увидела в зеркальце скуластое обветренное лицо со впалыми щеками, с острым подбородком и треснутыми губами, все в синих точках от укусов перекатиполя, и два больших шрама на шее, она поняла, что она урод и никому никогда не сможет понравиться. Она даже не увидела своих больших серых глаз, длинных черных ресниц, пышных и упругих волос, обрезанных коротко и не очень ровно. А вот Лиз, наоборот, решила с помощью зеркала, что она очень красива, почти как Анна Каренина. Она стала носить косу, а потом черной сажей намазала себе ресницы, чтобы быть еще красивее. Именно Лиз украла у Марьяны зеркало. Она просто жить без него не могла. Марьяна давала зеркало другим - а желающих поглядеться в него было много. Лиз сказала, что зеркало потерялось. Все очень расстраивались, а дня через два слепая Кристина, которая жила с Лиз, изощренным слухом уловила, что Лиз смотрится в зеркало. Она начала бить Лиз сухими кулачками и плакать от обиды, что Лиз такая плохая, а потом заставила ее отнести зеркальце Марьяне и во всем признаться. Лиз зеркало отнесла и сказала, что нашла его в щели, за кроватью. А на следующий день Кристина, сидевшая у своих дверей, окликнула пробегавшую мимо Марьяну:

- Лиз вернула тебе зеркало?

- Спасибо, да.

- И сказала, что она нарочно не хотела его возвращать?

После короткой паузы Марьяна ответила:

- Да, сказала.

Кристина поняла, что Лиз ничего не сказала. Но больше никто об этом не разговаривал…

Олег положил всем каши. Старый посыпал кашу орешками. Олег принес сладкий сироп, в этом году сироп был очень вкусный, потому что Вайткус добавлял в него яблоки.

- Мне хочется верить, - сказал Олег, - что мы починим связь. И тогда не нужно будет тащить оттуда вещи. Я как вспомню сейчас, чего нам стоило эти сани до поселка дотащить, умереть можно.

- Мы должны предусмотреть все варианты, - сказал Старый. - Разумеется, рано или поздно нас найдут. Но мы должны быть готовы к худшему.

- Мы всегда готовы к худшему. Хуже некуда, - сказала Ирина.

- Не зарекайся, - сухо улыбнулся Старый.

- Жалко, что планетарные катера разбились, - сказал Олег. - А вездеходы по горам не пройдут. Но я думаю, если со связью не получится, мы с Сергеевым запустим планетарный катер.