Ханнес Бок - Корабль чародеев

- Серьги.

- Спасибо. Я поразмыслю и над этим. Вы не находите, что я буду выглядеть еще лучше, если укорочу плащ так, чтобы были видны мои колени? Правда-правда, у меня очень милые коленки. Я склонен думать, что имею лучшие коленки на свете. Шипы выступают так явно... У большинства наших шипы были такие маленькие, невыразительные, да и перепонки не такие изящные. Ну вот, можно сделать так, чтобы мой плащ не прикрывал их совсем, а потом я возьму эти драгоценные камни - серьги - и привяжу по одному на каждый гребень". И вообще, вам не кажется, что мне нужно немного похудеть?

Они не смогли бы сказать наверняка, чего больше было в его тоне самодовольства или лукавства. Йанак тем временем открыл маленькую шкатулочку, достал оттуда иголку и нитки. Затем он вдруг начал вырывать из книги страницы.

- Я хотел бы попросить вас замолвить за меня словечко перед вашей служанкой, принцесса. Я старался объясниться с ней, но, по-моему, она меня не поняла...

- Йанак, что вы делаете с моими книгами? - возмущенно воскликнула Сивара.

- Я полагаю, что делаю себе птичку, - невозмутимо ответил он. - А для этого мне нужна бумага. - Йанак провел ножичком по странице, приложил к ней чертеж и быстро обвел лезвием контур.

- Птичку? - переспросил Джен. - Она что, и летать будет?

Чудное создание молча кивнуло, продолжая сосредоточенно кромсать страницы. Немного погодя он, прищурив выпученный глаз и высунув от старания язык, попытался продеть нитку в иголку. Наконец Йанак торжествующе выдохнул:

- Готово!

Он стал нанизывать искромсанные страницы на нитку. Все это время Джен с Сиварой молча наблюдали за ним. Старая Марсия неохотно унесла поднос и тут же поспешила обратно, сгорая от любопытства. Сивара поднесла руку ко лбу:

- Я чувствую себя виноватой. Мы здесь развлекаемся, а Наних по-прежнему так далеко... Нам нужно торопиться! Ох как нужно торопиться! С виду я весела, но сердце мое там. Я не так легкомысленна... И про себя я без конца твержу как заклинание: "Мы должны скорее достичь Наниха! Мы должны скорее прийти в Наних!" Как бы я хотела стать такой птичкой, Йанак, и полететь!

Мысли вихрем пронеслись в голове Джена, лицо его посветлело.

- Йанак, а большую птицу, такую, чтобы перенесла нас в Наних, вы могли бы сделать?

Йанак взглянул на него поверх своего шитья:

- Я? Боюсь, что нет. Вся моя сила может уйти на то, чтобы поднять в воздух даже эту маленькую птичку. С куклами все проще. Но вот много птичек мне не поднять. Понимаете, я собираю всю свою волю и посылаю мысленный приказ птице, чтобы затрепетали ее крылья, чтобы она взмахнула ими, чтобы поднялась в воздух... Мне приходится все время держать мозг в напряжении, иначе птица попросту упадет в море, а это невозможно делать долго - всего полдня. Далеко она за это время улетит? Дольше Удерживать ее на лету я не смогу. Полдня", а большую птицу и того меньше. Однако я могу сделать этой птичке два маленьких круглых глаза из глины, чтобы смотреть через них. Если Наних впереди по курсу, глаза подскажут мне.

Тем временем то, что он сшивал, действительно превращалось в птицу большую белую птицу, распростершуюся на коленях Йанака и напоминающую раскрытый веер. Йанак сделал ее без клюва, пояснив, что рот ей ни к чему. Размером с чайку, с поникшей на длинной шее головой, она была совсем как настоящая, только короче. Йанак краешком ножа завил одно из бумажных перьев:

- Готова птичка!

Солнце уже садилось, закатный отблеск скользнул по лицу Йанака.

- Сейчас я вернусь в каюту и оставлю дверь открытой. Я лягу на кровать с птичкой на груди - и жизнь перейдет в нее. Хотите посмотреть?

Джен вскочил, подавая руку Сиваре, и она легко поднялась. Мягкий свет заката озарил ее лицо, придавая ему необыкновенную прелесть. Ее темные огромные глаза восторженно блестели.

Йанак утомленно хрюкнул, усадил бумажную птичку на руку, сунул под мышку шкатулочку с нитками и порванные книги, спустился по узкому трапу и скрылся в каюте, которая прежде, сразу после спасения, принадлежала Джену.

Яркий луч заходящего солнца, проникающий в окно, словно луч прожектора, высвечивал низкую кровать с балдахином. Сгрудив на стол около двери порванные книги и шкатулку, Йанак аккуратно расправил расшитые полы своего яркого одеяния и улегся на кровать.

- Хочу предупредить, - повернулся он к Сиваре и Джену, - вам может показаться, что я уснул, поэтому не беспокойте и не будите меня, иначе я потеряю контроль над птичкой и она упадет в море, а мокрую ее мне в воздух не поднять. Стойте рядом и слушайте - я буду рассказывать обо всем, что увижу. Долго удерживать ее в полете я не смогу. Проснусь я сам, без посторонней помощи. - И он откинулся на подушку.

Джен придвинул к кровати два кресла. Не сводя глаз с бумажной игрушки, которую Йанак положил себе на грудь, они устроились поудобнее и принялись ждать.

Слабый, потускневший рубиново-красный луч полз вверх по стене, по мере того как солнце клонилось к западу. Украсив стену гобеленами теней, каюту заполнил лиловый полумрак.

Йанак не шевелился. Он, очевидно, уже заснул, и маленькая птичка белым пятном плавно вздымалась и опускалась на груди в такт его ровному дыханию. Вдруг им почудилось какое-то легкое движение, казалось, она задышала! Да, они не ошиблись! Птичка вздрогнула, встрепенулась и, вытянув голову на длинной шее, уставилась на Джена с принцессой. С минуту она рассматривала их, затем кивнула и, вывернув шею, вперилась взглядом в Йанака. Спустя еще мгновение она уже вертела головой во все стороны, как бы пробуя, на что способна, потом подняла крыло, сунула под него голову, словно прочищая перышки и распространяя при этом вокруг ужасный шорох сухой бумаги; затем она проверила одно крыло, несколько раз расправив его и сложив, подняла второе, с шелестом рассекла им воздух и, удовлетворенно кивнув, на секунду угомонилась. Наконец, расправив крылья, птица легко спланировала с груди Йанака и плавно проплыла по воздуху, слегка задев принцессу. Невольная попытка Джена уклониться привела птичку в игривое настроение, и, обогнув комнату, она коротко спикировала к его голове, но, вновь промахнувшись, развернулась и вылетела в открытую дверь.

Сивара с Джеком сорвались с места, бросившись следом, и правильно сделали - хлопая и шлепая крыльями, птичка, трепыхаясь, билась о стены, пытаясь вырваться из узкого коридора. Джен быстро распахнул дверь; застыв на пороге, они с Сиварой долго следили за резвящейся над кораблем птахой. А та кружила, ныряя меж парусами: вот она поднялась и играючи спланировала по косой, задев рулевого - тот присел и поднял руки, закрывая от нее лицо, она же, хлопнув на прощанье бумажными крыльями, устремилась прочь от корабля, набирая высоту и паря в зареве уходящего за горизонт солнца.