Мэрион Брэдли - Разрушители Мира

Когда один из немногих слуг в башне Ариллина сообщил, что две Свободные Амазонки с гор хотят поговорить с нею, она не поверила ему.

— Я не принимаю гостей и путешественников. Я не незаконнорожденная, чтобы собирать деньги за вход в башню. Отправь их прочь, — еще пару лет назад, думала она сердито, никто не отважился бы на такое бесстыдство.

Слуге самому было неприятно.

— Вы думаете, я не сказал им того же, ваи леронис? Я был даже груб, однако, одна из них утверждает, что родилась в вашей деревне, что она одна из ваших землячек и теперь, когда ваша бабушка покинула деревню, на тысячи миль вокруг нет ни одного человека, который мог бы ей помочь. Они ждали весь день и всю ночь, когда у вас найдется для них время.

Линнеа удивленно произнесла:

— Тогда я, может быть, приму их. Но что делает женщина из моей родной деревни в Ариллине, так далеко расположенном от гор Калгара, так далеко от Сторна…

Она спокойно спустилась вниз по длинным лестницам, так как ее тело и дух слишком устали, чтобы контролировать шахту подъемника. Она прошла через голубое силовое поле, которое защищало Хранительницу от чужой стороны, чьи мозги и тела были холодны, чужды и забаррикадированы.

Она чувствовала рудиментарное отвращение и при виде Амазонки с заплетенными рыжими волосами. Поэтому голос ее был жесток.

— Какое неотложное дело привело вас сюда, мои воительницы?

Это была молодая женщина, которая была до некотории степени миловидной, с округлыми фoрмами, одетая в одежду жительницы гoр. Она сказала.

— Леди Линнеа, я знала вас в Верхнем Виндторде еше ребенком, Я Монелла из леса Вадерлинг, А это моя Свободная партнерша Дарилин, и мы здесь., потому что… — преодолевая робость, она посмотрела на высокую, рыжеволосую Амазонку. Дарилин объяснила бесцветным, отрывистым, холодным голосом: — Мы не должны были вам мешать, леронис, но больше нет никого, кто может понять нас или поверить нам. Вы знаете, кто я такая, — ее серые глаза почти требовательно поймали взгляд Линнеа и та узнала ее.

— Как и ты, волшебница, я живу отрешенно. Потому что я то, что я есть, чудесна, как и всякий быстро исчезающий род, защищаюсь от прикосновения мужчины.

Линнеа опустила глаза, в ней больше не было осуждения.

Если бы она не была Хранительницей башни, она вышла бы замуж за мужчину своего рода, который разделил бы ее чувства, за телепата. Дарилин родилась в деревне и выросла, окруженная людьми, которые не понимали ее и не обращали внимания на то, чем она была (ненормальность, отстраненность). Она решила отказаться от всего женского при помощи операции, вместо того, чтобы подчиниться мужчине, который был для нее только разумным животным.

Теперь голос Линнеа звучал дружелюбно:

— Я приветствую вас, воительницы. Я была невежлива, потому что я устала. Вам можно предложить что-нибудь? В горах на нашей родине все в порядке, Монелла?

Дарилин, внешне выглядевшая спокойно, ужасно нервничала. Она рассказала:

— Моя Свободная партнерша и я недавно путешествовали с одной из женщин другого мира. Она не была Свободной Амазонкой, хотя во многих отношениях была похожей на нас. Она наняла нас на время путешествия а горах в качестве проводниц и охотниц. Она была такой же странной, как Хранительница, потерявшая свои силы, но все жители внешних миров сумасшедшие и ото нас не удивило. Я могла немного читать ее мысли, она не делала никаких попыток скрыть их, и я думаю, что она ничего не утаила, — внезапно Дарилин задрожала, — Она была злпн, — убежденно сказала он;;. — Она ехала "к рг.;; сгор'-р. шне л'л. а я яьпл. дсл;; так, словно jrn она cv/i t. i'.'iCHHi-JMis PVI;:.M;I алмалала VHV, 1'гч. шь. Он;:юсм'.":;.см";;.;,("", ь я!;,н, — .чь*, что "кч;" Haiii ро;" должен уорст" п;" ее во Л'. A потом я уни, н…1..1, как она дак. тыадст ь лесу ко. иювстно и поняла, что момва по ее воле сделается бесплодной, и знаю, что что ЗВУЧИТ ужасно, Линнеа. Я выучила, прежде чем у меня появились груди, что нет никакого колдовства, и желание зла может повредить так же мало, как хорошие намерения принести добро. Однако, я ничем не могла ЭТОМУ, помочь, я узнала, что желание зла этой женщины убьет наш мир, Это загадка, которую я не могу разгадать, паи леронис, и: его может сделать только Хранительница.

— Это глупое суеверие, — сказала Линнеа — Голос ее ослаб и она замолчала.

ЭТО ЗАГОВОР ПРОТИВ НАШЕГО МИРА ЧТО СКАЗАЛ РЕГИС?

— Работа колдуньи? Невозможно. Но может быть, это правда, эта девушка с се странным пониманием? То, что она сама считает правдой, говорит каждая черточка ее убедительного, мальчишеского лица. И ни один дарковерец не будет лгать Хранительнице. — После некоторого раздумья Линнеа мягким голосом сказала: — Я не знаю как может быть то, что вы сказали, и все же вы видели что-то, что заставило вас поверить. Вы оставили службу у этой женщины?

— Еще нет, Леди. Когда мы отправились к башне Ариллина, мы сказали ей, что должны засвидетельствовать вам почтение, и она, похоже, не имела ничего против этого.

Линнеа приняла решение.

— Я сама рассмотрю все это. Вы знаете, что я могу сделать кое-что из того, о чем вы слышали.

— Я отрезала лоскуток от ее одежды, а она и не заметила этого, сказала Монелла. Линнеа рассмешил странный контраст между суеверным страхом и практичностью этих женщин. Всем было известно, что колебания волн мыслей человека можно было читать лишь с огромным трудом, если у тебя не было какого-то предмета, который принадлежал этому человеку, или, по крайней мере, находился с ним в контакте. Почему только чужаки считают этих женщин колдуньями?

Линнеа не стала продолжать разговор о чужаках. Она предложила Амазонкам освежающий напиток, еще с полчаса поболтала с ними, потом отослала их. И все время с тех пор, как она услышала новости об их общей родине, ее не покидало ощущение холода, закравшегося в сердце.

Регис Хастур должен как можно скорее узнать об этом.

Заговор. Но почему? И чей заговор? Уловили девушки самую суть этих событий или нет?

Она должна как-то и где-то узнать об этом.

Регис знает об этих вещах больше, чем она. Не ищет ли она просто предлог, чтобы увидеть его? Она так тоскует о нем! Во всяком случае, она должна сообщить ему обо всем.

Регис…

Линнеа, моя любимая, где ты (так далеко от меня и так близко)…

В Ариллине, но я должна прийти к тебе, даже если я при этом буду вынуждена нарушить правила. Это очень важно.

Это… Любимой, что это? (Ты боишься? Могу ли я разделить это с тобой?) Не таким образом, если нас могут подслушать (они не только боятся, они вне себя от ужаса перед опасностью, угрожающей нашему миру и нашему народу). Линнеа, я могу направить к тебе самолет землян, если ты не боишься лететь на нем и если захочешь смириться с гневом остальных. (Я так жажду тебя, ты можешь быть здесь еще сегодня вечером, но для себя самого я этого никогда не потребую.