Млечный Путь, 21 век, No 3(44), 2023 - Леонид Шунар
- А ты, проклятая образина, значит, осталась у нас дармоедничать? - констатировал Честняга, обнаружив привязанного к стойке ограждающего манеж барьера Беппо. - Чертова дохлятина, - Аршамбо подхватил забытый у барьера берейторский арапник и вытянул Беппо поперек спины. - Эй, кто-нибудь, пристрелите обезьяну! Впрочем, нет: продадим ее на живодерню.
Разбуженные руганью цирковые молчали, потупившись.
- Не надо бы, хозяин, - робко вступился за Беппо здоровила Жан-Поль, могучий силовой акробат и отчаянный добряк.
- Ему и так немного осталось, - поддержал Жан-Поля его напарник Жан-Клод. - Пускай уж доживет с нами.
- "Доживет с нами", - издевательски передразнил акробата Честняга и вновь вытянул бедолагу Беппо кнутом. - Этот прожорливый урод? Нет уж, увольте. Обезьяна отправляется на живодерню!
Акробаты смолчали: возражать владельцу заведения было чревато.
- Обезьяна остается.
Честняга Аршамбо резко обернулся. Канатоходец Малыш Луи, скрестив на груди руки, невозмутимо смотрел хозяину цирка в глаза.
Был Малыш Луи низкоросл, не выше Беппо, почти карлик. Еще был он угрюм, нелюдим и немногословен. А еще Малыша Луи побаивались. Страха канатоходец не знал, за голенищем сапога носил нож, и поговаривали, что управлялся с ним так же искусно, как с шестом-балансиром на проволоке под цирковым куполом.
- А кормить этого проглота кто будет? - сбавил обороты Честняга.
Малыш Луи хмыкнул, шагнул к Беппо, отвязал его от барьера и повел за собой прочь.
***
На место покинувшей цирк-шапито Удачи явилась Невезуха. Нового укротителя найти не удалось. Одна за другой издохли две тягловых лошади. Выбыл из труппы, сломав на репетициях ногу, гимнаст. Сохший по удравшей с синьором Караччоло мамзели крафт-жонглер стал с горя попивать. Он то и дело освистывался публикой, когда ронял на манеж гири, ядра и булавы. Доходы упали, теперь заведение едва сводило концы с концами. Из Франции цирк перебрался в Швейцарию, поколесил по Австро-Венгрии и к лету откочевал в Италию. Дела не улучшились. Кибитки вереницей тянулись по проезжим трактам, а за ними вслед, хромая и спотыкаясь на дорожных ухабах, упорно и неотступно тащилась Невезуха.
Ревматический облезлый шимпанзе с годами стал мудрым. Человеческой речи он не разумел и потому не знал, что стоял уже на пороге живодерни. Но чутьем, острым, звериным, тем, что не смог забить кнутом и пинками синьор Караччоло, Беппо был богат. Чутьем он сумел понять, что сделал для него канатоходец. И оценить сумел тоже. Теперь, просыпаясь в видавшей виды кибитке по утрам, Малыш Луи зачастую находил у себя под боком мирно посапывающую лохматую голову Беппо. Злая, взращенная в неволе и воспитанная побоями обезьяна на старости лет внезапно обрела друга. Такого же нелюдимого, угрюмого и низкорослого, как она сама.
- А мы с тобой похожи, дружище, - с удивлением сказал однажды Малыш Луи, скармливая Беппо приобретенный на туринской ярмарке банан. - Даже внешне. Что взять, оба мы с тобой - цирковые.
Беппо осклабился. Он не понял ни единого слова, но был согласен. Малыш Луи, как говорили о потомственных циркачах, родился в опилках. Шимпанзе на свет появился в клетке. Разницы не было - Беппо чутьем осознавал сродство.
- Не везет нам в последнее время, - пожаловался Честняга Аршамбо индийскому факиру и заклинателю змей Прабхакару Сикху. - Надо что-то менять, как ты считаешь?
Факир и заклинатель змей с труднопроизносимым именем покивал. В везении он понимал толк, потому что ни факиром, ни индусом не был, а звался Рамиром и происходил из самой что ни на есть заурядной семьи кочевых цыган.
- К гадалке пойду, - сообщил владельцу заведения Прабхакар-Рамир. - Пускай карты раскинет. Ручку ей позолотить надо. Деньги давай.
Неожиданностей гадание не принесло, потому что показали карты цирку-шапито каждодневную, рутинную, оскомину набившую дальнюю дорогу.
- В Испанию, - уточнил направление дальней дороги заклинатель-факир. Поправил серьгу в ухе и добавил решительно: - Там и свезет, карты врать не станут.
На самом деле особой уверенности в предсказании кочевой индус не питал. У него тоже было чутье, пускай и не такое острое, как у Беппо. Но было - особое чутье, цыганское. И ничего хорошего оно не предвещало.
***
На золотом каталонском пляже, допьяна надышавшись бризом, заплутала среди прибрежных эвкалиптов и отстала от цирка Невезуха. На сельской ярмарке Честняга Аршамбо прикупил за бесценок четверку лошадей, в Жероне к шапито прибились согласные работать за гроши наездник Пабло и шпагоглотатель Хуан, а в Сабаделе догнал труппу залечивший сломанную ногу гимнаст. Таким образом, дела пошли в гору, и Честняга, потирая руки в предвкушении барышей, велел готовиться к выступлению в Барселоне. Он не знал, что под пологом головной кибитки умостилась уже, пригрелась и терпеливо ждала своего часа Беда.
Театр начинается с вешалки, а цирк - с парад-пролога, торжественного марша труппы перед зрителями за час-другой до начала представления. На этом парад-прологе Честняга превзошел самого себя. Он сыпал шутками, на лету слагал стихотворные экспромты, азартно пикировался с белым и рыжим клоунами, в общем, проделывал все то, чем способен завлечь публику опытный и умелый шпрехшталмейстер.
Цирк оказался полон, и представление удалось. Силовые акробаты Жан-Поль и Жан-Клод выложились во французской борьбе. Отточенными движениями швырял в воздух пудовые гири неделю не бравший в рот ни капли спиртного крафт-жонглер. Запрокинув лицо, сантиметр за сантиметром вбирал в себя острый клинок шпагоглотатель Хуан. Извлек из мешка двух кобр и заиграл на дудке разухабистую цыганскую плясовую спрятавший под тюрбаном ушную серьгу факир Прабхакар Сикх. И даже Беппо, обретший внезапно вторую молодость старый Беппо, исполнил свое коронное сальто-мортале со спины скаковой лошади.
Когда второй час представления подошел к концу, когда зрители аплодисментами отбили уже ладони, когда рыжий клоун, шатаясь от усталости, под хохот толпы повалился на белого, кулисы, скрывающие крепленный к мачте под куполом помост, распахнулись. Канатоходец в атласном кружевном камзоле и щегольском широкополом цилиндре ступил на проволоку. Толпа ахнула: необходимый для поддержания равновесия шест-балансир канатоходец небрежно держал под мышкой.
