Облепиховый остров - Николай Жданов
– А живая душа тоже материалистична?
– Доктор Керн убежден, что да.
– Кто это?
– Коллега.
– Так ты продолжишь свою работу?
– Непременно!
– Даже несмотря, как ты сказал, на тупиковость АI?
– Именно по этой причине я готов работать с утроенной силой.
– Твоему упорству можно только позавидовать. И когда ты планируешь вернуться к своему делу?
– Сегодня же. Моя работа – это мое все.
– Как сегодня? Ты улетаешь обратно, не успев толком побывать здесь?
– Совсем нет, я вернулся домой, Кап! Надолго. А может навсегда, – загадочно или даже мечтательно расплылся в улыбке Рэм.
– Погоди, а как же «AI-company»? Или они открывают здесь филиал?
– Опять не угадал.
– Не говори загадками, Рэм!
– Ок. – Рэм наклонился к Капио и понизил голос, – Я начинаю свой проект. Для этого, собственно, я здесь, и ты мне нужен.
– Проект? Что за проект? – тоже вполголоса спросил Капио. – Только давай без этих твоих интриг?
– PSI – Person Soul Interpreter – так я хочу назвать своё детище.
– Это интерпретатор человеческой души…
– Это как раз то, о чем я тебе обещал рассказать в другом месте, в течение пары недель я планирую…
В этот момент на телефон Рэма поступил звонок, не дав ему договорить. Он отвлекся на экран, потом спешно извинился и с нескрываемой серьезностью отошёл ответить. О чём-то коротко и живо поговорив, он вернулся за стол.
– Извини, старина, звонили по одному важному для меня вопросу.
– Конечно, – учтиво улыбнулся Капио.
– Слушай, Кап, – с извиняющимся видом начал Рэм, – мне срочно надо съездить по одному адресу. Но я тебе позвоню, как только решу некоторые дела.
– Знаешь, я все хотел сказать… – начал Капио, но осекся на полуслове.
– О чем?
– Хм… – сглотнул Капио и застыл в нерешительности.
Он всю беседу искал удачный повод подвести разговор к Марго и расспросить о ней, но без лишних сантиментов. Его разрывало услышать хотя бы пару слов о судьбе той, о которой он грезил всю свою сознательную жизнь. И теперь, когда их встреча обрывалась таким образом, он метался в сомнениях: признаться, или нет?
– Я хотел сказать, что я всегда на связи…
– Отлично! Только не пропадай, договорились? – скороговоркой бросил Рэм и, опустошив свой стакан, поднялся с места.
Капио резко встал за ним следом и машинально вцепился в его руку.
– А Марго? – с волнением в голосе промолвил он.
– Что Марго? – недоуменно поглядел на него Рэм, но сразу же о чём-то догадавшись, дружески похлопал по удерживающей его руке. – Ах, она отлично! Я обязательно передам ей привет от тебя.
В следующую секунду Рэм уже бежал к выходу. Через закрывающиеся створки лифта он ещё раз жестом показал, что свяжется, и скрылся из глаз.
Капио бросило в холодный пот оттого, как нелепо он обнажил свои чувства, да к тому же ничего так и не изведав про нее. «Интересно, какая она теперь, и что с ней?» – эти мысли без конца терзали Капио ещё с той минуты, как он оказался у этого окна. А теперь терзания только усилились. Марго…Он представил ее очаровательную улыбку, ее нежный голос и синие глаза такие же, как этот чистый небосвод за окном, возвышающийся над всем низменным, грязным и туманным.
Капио отпер дверь стареньким ключом. Попав внутрь однокомнатной, почти пустой квартиры, он, опустошенный, упал на стул, который всегда ждал его в прихожей. Ещё по дороге домой в толкучке душного автобуса, несмотря на моральное опустошение (а может как раз из-за этого), ему хотелось по приезде, наконец, осмыслить свою жизнь. Уж очень долго он трусливо убегал от откровенного разговора с самим собой, точнее сказать – всегда. Куда он двигается? Чего он хочет? Что дальше? Но как нарочно ничего не приходило в голову. Ему помнилось лишь, что этот день был насыщенный, и что-то ему подсказывало, что он особенный в его судьбе.
Он пытался вспомнить важные события этого дня, но все его мысли ускользали. Бессознательно ощущая влажную и липкую одежду, давящие туфли, он машинально достал сигарету из пачки и закурил. Так он просидел некоторое время, заснув незаметно. В какой-то момент он проснулся от того, что ему померещился чей-то голос. В доме было тихо и темно. На кончике пальца едва держалась пепельница с давно погашенной сигаретой. «Чей же это был голос? Знакомый, нежный и хрустальный голос?» Ничего не сообразив, Капио снял обувь, разделся и направился в душ, а потом лег и заснул крепким сном.
Когда он проснулся, в комнате царила темнота из-за густых занавесок на окнах. Ощущение прохладного ветерка свидетельствовало о наступлении раннего утра. Этим он мог определить точное время: между 5 и 6 часами утра. «У вас одно не прослушанное сообщение» – раздалось напоминание из телефона. Это, возможно, Рэм, подумал он, вспомнив одну из его фраз, на тот момент не особо принявшую значение. «Собственно, для этого я и приехал. Ты мне нужен», вспомнил Капио, Рэм тогда сказал именно так. «И что это может значить? Он приехал из-за своих планов, так что я, должно быть, нужен для их осуществления? Но в чем именно? Я должен был бы спросить об этом сразу», – подумал Капио. «Какой вклад может внести простой преподаватель, как он?» Самокритические мысли овладели им, наводя на главный вопрос: «Кому я вообще нужен в этом мире?» В его уме мелькнула ретроспектива прошедшего дня, все то, что он пытался вспомнить накануне: долгий разговор с другом, урок со студентами, где особенно запомнилась милая ученица с нежным голосом. «Не ее ли голос он слышал в уставшем, смутном сознании вчера? Да, точно! Это была она! Но почему именно она?» – подумал он и расхохотался, – «Может быть, я схожу с ума, если начинаю слышать голоса и серьезно занимаюсь своими слуховыми галлюцинациями!». Отбросив все мысли о прошедшем дне, он потянулся за телефоном, уверенный, что услышит голос Рема. Но сообщение оказалось не от него, а от неизвестного. «Добрый вечер, учитель… – неожиданно прозвучал тихий женский голос, – …или доброй ночи, я не знаю. Да, оказывается, уже ночь, я не заметила. Я… должно быть, мне не стоило беспокоить вас, но… я все не могу уснуть после такого разговора. Я не могу уснуть от одной мысли: для чего я… для чего мы все живем? – последовала долгая пауза. – До сегодняшнего дня я никогда не задумывалась об этом. Может быть, потому что меня совсем не заботили смыслы бытия, и я лишь беспечно следовала, как вы сказали, «слепой вере», привитой
