Альфред Бестер - Тигр. Тигр!

— Маста! Маста![146] Подожди!

— В чем дело, дитя мое? — Он остановился и обратил на нее ласковый, но не узнающий взгляд.

— Нам по пути вроде. Можно, я рядом пойду, а то одной страшно?

— Ну конечно, крошка.

— Спасибо, маета! Мне домой надо. Ты ведь тоже домой идешь?

— Гм… не совсем.

— А куда, если не домой? Ты ведь ничего плохого не задумал? А то мне лишние неприятности не нужны.

— Ничего плохого, детка. Не волнуйся.

— Тогда почему среди ночи бродишь?

— Просто слежу, — Блэйз заговорщицки улыбнулся.

— За кем?

— Не за кем, а за чем.

— За чем?

— Э, да ты любознательная малютка. Как тебя зовут?

— Гретчен. А тебя?

— Меня? Зови меня мистер Жажда. — Через несколько секунд он сообщил: — Вот здесь мне надо повернуть налево.

— Годится, маста Жажда. Мне тоже налево.

Гретчен заметила, как обострились все его чувства, и умерила свою болтовню до необременительного звукового фона. Их путь сворачивал, петлял, порой менял направление на противоположное. Улицы, переулки, проспекты и пустыри… То и дело мисс Нанн уверяла спутника, что эта дорога обязательно приведет ее к дому. Возле опасной на вид свалки Блэйз по-отечески шлепнул се по попке и велел подождать, пока он выяснит, можно ли здесь пройти. Он выяснил, после чего исчез и больше не появлялся.

— Этот эксперимент я повторила шестикратно, — так доложила мисс Нанн правлению ККК, — и результат оказался очень важным. Каждый раз Скайаки, сам о том не догадываясь, выдавал новую крупицу информации. Берн был прав. Это фуга.

— Мисс Нанн, но в чем же причина?

— Феромонный след.

— Что?

— Джентльмены, я полагаю, людям, занятым в химической промышленности, должен быть известен этот термин. Но на всякий случай объясню. Это потребует времени, так что настоятельно прошу не задавать вопросов об индуктивных и дедуктивных методах, которые позволили мне прийти к такому заключению. Это понятно?

— Мы согласны, мисс Нанн.

— Благодарю, мистер председатель. Уверена, всем вам известно о существовании гормонов. Название произошло от греческого «гормао», что означает «приводить в движение, возбуждать». Это продукты внутренней секреции, побуждающие к действию разные части тела. Феромоны — продукты внешней секреции, побуждающие к действию других существ. Своего рода немой химический язык. Самый лучший пример действия языка феромонов можно наблюдать у муравьев. Положите кусок сахара невдалеке от муравейника, вскоре на него набредет муравей-фуражир, распробует и вернется домой. Через час вся колония вытянется в одну цепочку по направлению к сахару, идя по феромонному следу, оставленному первооткрывателем. Для муравьев это неосознаваемый и неодолимый стимул.

— Любопытно. Но что же доктор Скайаки?

— Он идет по феромонным следам, оставляемым людьми. Подчиняясь мощному стимулу, он погружается в фугу и выходит из дому.

— Вот оно что! Чудачество как раз в духе нашего Носа. Что ж, мисс Нанн, это похоже на правду. В самом деле, похоже. Но что же это за след, который так его манит?

— Жажда смерти.

— Мисс Нанн!

— Вам наверняка известен этот аспект человеческой психики. Многие люди страдают бессознательной, но сильной тягой к смерти, особенно в наши нелегкие времена. Очевидно, они оставляют феромонный след, и доктор Скайаки, обнаруживая его, идет до конца.

— А что в конце?

— Очевидно, он утоляет чужую жажду.

— Очевидно! Очевидно! — вскричал председатель. — Попрошу привести неопровержимые доказательства столь чудовищного обвинения!

— Сэр, не спешите. Я все еще занимаюсь проблемой Блэйза Скайаки. Надо кое в чем разобраться, и боюсь, в итоге он будет глубоко потрясен. Но доказательства вы получите.

Это была полуправда, произнесенная устами наполовину влюбленной женщины. Профессиональный долг требовал от нее и дальше встречаться с Блэйзом, но в ее мотивациях царил полный сумбур. Зачем ей нужны эти свидания? Убедиться, что она по-настоящему любит его, вопреки открывшимся фактам? Выяснить, любит ли он? Рассказать о себе правду? Предостеречь, спасти, бежать вместе с ним? Или хладнокровно выполнить условия договора? Гретчен запуталась в противоречиях. И уж конечно, она не предвидела, что и ее саму ждет глубокое потрясение.

— Ты родилась слепой? — прошептал он в ту ночь.

Гретчен резко села на кровати.

— Что? Слепой? Ты о чем?

— Ответь.

— У меня отроду отменное зрение.

— Ну да, милая. Стало быть, ты не знаешь. Я это подозревал.

— Блэйз, я и вправду не знаю, о чем ты говоришь.

— Ты незрячая, — спокойно проговорил доктор Скайаки, — Но не догадываешься об этом, так как природа компенсировала твою слепоту фантастической способностью. У тебя экстрасенсорная восприимчивость к чувствам других людей. Ты видишь их глазами. Может быть, ты даже глухая, но слышишь чужими ушами. Осязаешь чужой кожей. Надо будет как-нибудь выбрать время и заняться изучением этого.

— В жизни не слыхала подобной чепухи! — рассердилась она.

— Гретчен, если хочешь, я докажу.

— Давай, Блэйз! Соверши невозможное.

— Перейдем в другую комнату.

В гостиной он указал на вазу:

— Какого она цвета?

— Коричневого, разумеется.

— А он?

— Гобелен? Серый.

— Лампа?

— Черная.

— Что и требовалось доказать, — заключил Скайаки, — Я тебе продемонстрировал.

— Что продемонстрировал?

— Что ты видишь моими глазами.

— Откуда такая уверенность?

— Очень просто, я дальтоник. Потому-то и догадался о твоей способности.

— Что?

Блэйз заключил женщину в объятия, чтобы унять ее дрожь.

— Милая Гретчен, ваза зеленая. Гобелен — янтарь с золотом. Лампа малиновая. Я не различаю цвета, но запомнил это со слов дизайнера. Почему ты испугалась? Да, ты слепа, но зато твой дар куда чудеснее обычного зрения. Ты видишь глазами мира. Я готов в любой момент поменяться с тобой местами.

— Не может этого быть! — вскричала она.

— Дорогая, я говорю правду.

— А когда я в одиночестве?

— Какое одиночество! Это же Коридор, детка. Разве здесь можно хоть на миг остаться одной?

Гретчен накинула на себя простыню и выбежала из пентхауса. Истерически рыдая, наполовину обезумев от ужаса, она неслась к своему Оазису и видела по сторонам знакомые цвета: красный, оранжевый, желтый, зеленый, индиго, синий, фиолетовый… Но повсюду в лабиринте Коридора кишели люди. Днем и ночью кто-нибудь обязательно находился рядом с ней.

Добравшись до своего Оазиса, мисс Нанн решилась на эксперимент. Распустила по домам всю прислугу со строжайшим наказом не возвращаться до утра. Стоя у дверей, она сосчитала выходящих, видя на лицах обиду и недоумение. Потом хлопнула дверью и огляделась. Никого. Но она по-прежнему могла видеть.