Альфред Бестер - Тигр. Тигр!

Гениальным у Скайаки был нюх, благодаря которому в ККК его прозвали Нос. О парфюмерии он знал все. Продукты животного происхождения: серая амбра, бобровая струя, цибетин, мускус. Вытяжки из сока ароматических растений. Смолы деревьев и кустарников, бензоин, опопанакс, перуанский бальзам, толуанский бальзам, стиракс, мирра. Синтетические продукты, сочетающие природные и химические запахи, главным образом сложные эфиры и жирные кислоты.

ККК была обязана этому человеку наиболее популярными марками парфюма: «Вульва», «Смягчитель», «Ахала» (латинский вариант названия бренда гораздо привлекательнее, чем «Подмышка»), «Препарат F», «Война языков» и тому подобное. Компания дорожила своей жемчужиной. Блэйз получал достаточно, чтобы жить в Оазисе, и, что важнее, не страдал от дефицита чистой воды. Любая девица из Коридора не могла устоять перед искушением принять душ с ним за компанию.

Но за такие блага приходилось очень дорого платить. В быту Блэйзу запрещалось пользоваться ароматным мылом, кремом для бритья, помадой для волос или депилятором. Пить ему дозволяли только дистиллированную воду. Есть — исключительно пресную пищу. Как вы догадываетесь, все это было необходимо для содержания Носа в чистоте: лишь незамутненное чутье способно творить чудеса в стерильной лаборатории. Вот уже пол года он бился над весьма перспективной мазью с рабочим названием «Корректум», но результаты не радовали, и задержка беспокоила совет директоров ККК. Гений Блэйза никогда еще столь долго не трудился над какой-либо задачкой.

И вот на собрании менеджеров высшего звена, чьи имена ради соблюдения корпоративной этики останутся тайной, раздались недоуменные вопросы:

— Черт побери, что же с ним происходит?

— Притупилось хваленое чутье?

— Сколько можно топтаться на месте?

— Он переутомился? Он нуждается в отдыхе?

— В прошлом месяце он брал неделю отпуска.

— И чем занимался?

— Лопал все подряд, как он мне сказал.

— Может, дело как раз в этом?

— Он уверял, что перед возвращением к работе прошел очистительные процедуры.

— Думаете, он набивает себе цену?

— Какое там… Он даже не успевает тратить заработанное.

— А что, если к нему обратились наши конкуренты?

— Босс, это происходит регулярно, но он лишь смеется им в лицо.

— Тогда, наверное, тут что-то личное.

— Очень может быть.

— Женщины?

— Боже упаси! Уж эту проблему мы бы нипочем не упустили из виду.

— С родственниками нелады?

— Господин председатель, он сирота.

— Как насчет дополнительных стимулов? Карьерный рост? Прогрессивная оплата?

— Сэр, ему это предложили с самого начала, но он отказался. Он всего лишь хочет заниматься у себя в лаборатории тем, к чему душа лежит.

— Тогда почему же он не занимается как следует?

— Вероятно, какой-нибудь творческий кризис.

— Черт побери, что же с ним происходит?

— Вы это уже спрашивали в самом начале заседания.

— Не спрашивал!

— Спрашивали.

— Нет!

— Секретарь, включите воспроизведение записи!

— Джентльмены, джентльмены! Прошу вас, успокойтесь. Очевидно, у доктора Скайаки появилась проблема, блокирующая его гениальную творческую деятельность. Мы должны эту проблему устранить. Ваши предложения?

— Психиатрическое лечение?

— Это невозможно без добровольного содействия. Я сомневаюсь, что он согласится. Упрямый осел, чурка узкоглазая!

— Сенатор, попрошу вас! Использовать подобные выражения применительно к одному из наших ценнейших активов…

— Господин председатель, прежде всего необходимо выявить причину недееспособности доктора Скайаки.

— Согласен. Что вы предлагаете?

— Для начала можно установить круглосуточное наблюдение. Фиксировать любые шаги, знакомства, связи узкоглазого чурки… виноват, нашего дорогого доктора.

— Кто за ним будет следить? Компания?

— Нет, это лишнее. Неизбежны утечки информации, чурка… доктор, чего доброго, обозлится на нас.

— Наружная слежка?

— Именно, сэр.

— Хорошо, согласен. Совещание закончено.

Раздосадованный человек из детективного агентства «Слежка и погоня» явился в головной офис ККК через месяц — с пустыми руками, если не считать счетов на оплату расходов.

— Господин председатель! Какого черта вы не предупредили, что объект — профи? Моим ищейкам такая дичь не по зубам.

— Минуточку! Что значит — профи?

— Блатной.

— Что?

— Блатной. Бандюган. Головорез. Жулик.

— Это доктор Скайаки жулик? Абсурд.

— Господин председатель, давайте сделаем так: я излагаю факты, а вы сами делаете выводы. Годится?

— Валяйте.

— Каждый день я приставлял к Скайаки двух топтунов. Его сопровождали до вашего заведения и обратно. Вечером он возвращался домой. Ночью мои люди дежурили посменно. Каждый вечер он заказывал ужин в «Органическом питомнике». Детективы проверяли посыльных — все в порядке. Проверяли еду: иногда заказ был на одного, иногда на двоих. Проверяли кое-кого из девочек, бывавших в его пентхаусе. Все чисто. Вроде комар носа не подточит, верно?

— Ну и?..

— Облом. Пару раз в неделю он вечером покидал свой дом и направлялся в город. Выходил около полуночи, а возвращался не раньше четырех.

— И куда же он ходил?

— Неизвестно! Потому что он профессионально отделывался от «хвоста». В Коридоре как рыба в воде: шастает по улицам, точно шлюха или гомик, знает все закоулки, и мои люди всегда его теряли. Нет, господин председатель, я вовсе не переоцениваю его достоинств. Ловкий, быстрый, хитрый. Настоящий профи.

— Выходит, вы понятия не имеете о том, чем он занимался и с кем встречался от полуночи до четырех?

— Да, сэр. У нас ничего нет, а у вас проблема. Больше это не наше дело.

— Благодарю. Вопреки распространенному мнению, в корпорации идиотов не держат. ККК понимает: отрицательный результат — тоже результат. Вы получите возмещение расходов и сверх того оговоренную сумму.

— Господин председатель, я…

— Не возражайте. Вы хорошо поработали, исключая лишь эти недостающие четыре часа. Правильно сказано: теперь это наша проблема.

ККК привлекла к сотрудничеству Салема Берна. Мистер Берн не считал себя ни терапевтом, ни тем более психиатром, наотрез отказываясь иметь какое-либо отношение к этой, как он выражался, «пене врачебной профессии». Он был знахарем. Или, точнее, колдуном. Но его феноменально глубокий анализ неуравновешенной психики основывался не столько на пентаграммах, заклинаниях, курениях снадобий и тому подобной магии, сколько на редкостной восприимчивости к языку жестов и умении его толковать. Возможно, это и было своего рода волшебством.