Роберт Хайнлайн - Гражданин галактики. Между планетами

Это не соответствовало истине. Но таким образом Торби оказался за пультом компьютера, контролировавшего систему огня.

Самую большую опасность для торговых судов представляли первая и последняя стадии каждого прыжка, когда он двигался на субсветовой скорости. Теоретически возможно засечь и проследить корабль, двигающийся намного быстрее скорости света, хотя чувство не в состоянии представить себе многомерное космическое пространство; практически же это было не проще, чем ночью в шторм с помощью лука и стрелы поймать отдельную каплю дождя. Но было вполне возможно отловить корабль, двигающийся медленнее скорости света, особенно если атакующий обладал достаточной скоростью, а у жертвы были полностью загружены трюмы. «Сису» использовала ускорение до одной сотой стандартной силы тяжести[1], и выжимала ее до последнего дюйма, чтобы скорее проскочить опасный этап. Но кораблю, ускорение которого составляет километр в секунду за каждую секунду, требуется три с половиной дня, чтобы достичь скорости света.

Эта половина недели была тяжелым изматывающим временем ожидания. Удвоенное ускорение могло бы скостить опасное время наполовину, причем «Сису» стала бы такой же проворной, как рейдер — но это потребовало бы в восемь раз более мощных камер сгорания с соответствующим увеличением средств радиационной защиты, добавочного оборудования и тому подобного; прирост массы свел бы на нет грузоподъемность корабля. Торговцы были тружениками; и они не могли позволить себе жертвовать доходами ради непредставимых законов многомерной физики пространства. Поэтому «Сису» пользовалась оптимальной системой этапов — но длительность их не позволяла какому-либо судну приблизиться к «Сису», когда корабль шел с незагруженными трюмами.

Но маневрирование давалось «Сису» нелегко. Входя в беззвездную ночь пространства n-космоса, она должна была точно выдерживать направление, а выходя из этого пространства, она могла оказаться достаточно далеко от точки назначения, где был рынок; такие ошибки заставляли главные вычислители раскаляться докрасна. Оказавшись в подобной затруднительной ситуации, кормчий судна должен был или заглушать силовую установку, или идти на риск полного разрушения искусственного поля тяготения, в результате чего от Семьи могло остаться только клюквенное варенье.

Именно поэтому капитана буквально убивало время начала и конца каждого прыжка, те долгие мучительные часы, когда подходила единственная и решающая секунда принятия решения, от которого зависели жизнь — или свобода — его семьи.

Если бы рейдер решил уничтожить торговое судно, у «Сису» и у ее сестер не оставалось бы ни единого шанса. Но рейдеру-пирату нужны были рабы и грузы; взорвав судно, он ничего не получал.

Торговцы же не стеснялись ничем; идеальным исходом было полное уничтожение нападающего. Атомные искатели цели были ужасающе дороги, и приобретение их крепко отзывалось на доходах семьи — но если компьютер говорил, что цель в пределах досягаемости, они использовались на всю катушку — тогда как рейдер мог использовать оружие уничтожения только при попытке спасти себя. Его же тактика заключалась в том, что он пытался ослепить судно, спалив его инструменты, а затем подойти достаточно близко, чтобы парализовать команду на борту — или же просто уничтожить всех, оставив нетронутым груз и корабль. Торговец уходил, если мог, и дрался, если бывал вынужден. Но вступая в бой, он дрался насмерть.

Когда «Сису» шла еще на субсветовой скорости, она постоянно исследовала своими искусственными органами чувств всякое нарушение естественного хода вещей в мультикосмосе, прислушивалась к шепоту сообщений, доносящихся из n-космоса или к «белому» шуму кораблей, наращивающих скорость. Данные уходили в корабельный астронавигационный аналог космоса, откуда должны были поступать ответы на вопросы: где этот другой корабль? каков его курс? скорость? ускорение? Может ли он настичь нас до того, как мы уйдем в n-космос?

Если ответы несли в себе угрозу, соответствующие данные поступали в бортовой компьютер контроля огня, и «Сису» начинала готовиться к бою. Ракетчики, лаская гладкие поверхности прицелов для атомных ракет, готовили их к делу; Главный Инженер отбрасывал заглушку самоубийственного тумблера, который превращал силовую установку в водородную бомбу ужасающего размера, и молился, чтобы в решающий момент у него хватило смелости укрыть свой народ под покровом смерти; Капитан включал колокол громкого боя, требовавший от всех занять свои места по боевому расписанию Ходовой Рубки. Коки заглушали пламя в своих печах; инженеры вспомогательных устройств отключали систему циркуляции воздуха; фермеры прощались с зелеными всходами и спешили к своим боевым постам; матери с детьми уходили в укрытия, где туго пеленали младенцев и сами пристегивались спасательными ремнями.

Затем наступало ожидание.

Но только не для Торби — и не для тех, кто был занят у боевых компьютеров. Притянутые ремнями к своим местам, они в течение этих минут или часов обливались потом, понимая, что жизнь «Сису» находится в их руках. Компьютеры контроля огня, пережевывая за миллисекунды промедления данные из аналога, решали, достигнет ли или нет торпеда цели, а затем предлагали четыре ответа: баллистически «возможно» или «невозможно» в предлагаемых условиях, «да» или «нет» при условии изменения условий для одного судна или же для другого, или же для обоих. Из этих ответов необходимо было выбрать один, но машины не умели думать. Половина каждого компьютера была приспособлена для того, чтобы позволить оператору задать вопрос, какой будет ситуация в далеком будущем или через пять минут, если изменить условия… и будет ли поражена цель при таких условиях.

Окончательное решение должен был вынести человек; от его интуиции зависело, спасет ли он корабль — или потеряет его. Парализующий луч летел со скоростью света; торпеды никогда не могли достичь скорости большей, чем несколько сот километров в секунду — и все же случалось, что рейдер-пират, выкинувший палец парализующего луча перед собой, попадал в перекрестие прицела прежде, чем луч достигал цели… и в облаке атомного взрыва, в котором исчезал пират, приходило спасение.

Но если оператор медлил несколько секунд или решал перепроверить свои расчеты, он мог потерять свое судно. Ракеты шли мимо цели или, что еще хуже, он просто не успевал выпустить их.

Люди в годах уже не годились для этой работы. Лучше всего справлялись с ней подростки или молодые мужчины и женщины, быстрые в мыслях и действиях, преданные делу, с интуитивным пониманием ситуации, выраженной в математических символах и не боящиеся смерти, которой они еще не могли представить.