Леонид Панасенко - Садовники Солнца

— Спасибо, Курт. — Илья вымученно улыбнулся. — У меня есть просьба. Брат Анатоль на вызовы почему-то не отвечает. Дайте мне, пожалуйста, пеленг его браслета связи.

— Будет сделано. Мы поведем вас по пеленгу.

Гравилет нырнул вниз. Ускорение» на сей раз было не такое сумасшедшее во рту по крайней мере не появился привкус крови.

До сих пор Илья только действовал — не раздумывая, полуавтоматически. Теперь, наконец, появилась возможность оглянуться, попробовать представить ситуацию.

Что же приключилось с Анатолем?

Однозначного ответа на этот вопрос не было. Его могла знать — скорей всего знает! — Ирина, но что-то мешало Илье вызвать ее и вот так, прямо сейчас, расспросить подробности. Ей и без того тяжело. Переживает… Да и какие подробности тебе нужны? Ведь Ирина ясно сказала: «Он ничего так и не понял». Это значит, Анатоль не понял главного. Он так и не уразумел, что дорог Ирине, что нужен ей, но не такой, каким был, каким есть сейчас, а овладевший собой. Он не понял, что требовательная любовь Ирины не приемлет его болезненное самолюбие, импульсивность и непоследовательность, его нетерпение. А значит, не разглядел и самой любви. Значит, опять выстегал себя по старым ранам, опять перед ним стена ложной безнадежности…

Гравилет завибрировал, входя в нижние, более плотные слои атмосферы. Слева по курсу мелькнули и пропали розовые перья так называемых перламутровых облаков. Земля разбухала буквально на глазах — сумеречная, безбрежная, одетая в лохматую шкуру тайги. Она была уже полусонная и только неяркий костер Свердловска, мерцающий у самого горизонта, да редкие желтые прожилки магнитотрасс подтверждали: земля эта все-таки обитаема.

Гравилет шел уже на высоте двух-трех километров.

Илья начал узнавать местность. Сейчас промелькнет речушка. Точно. Вот она. Дальше будет энергетический центр, еще дальше — грузовой космодром, куда прибывают экспонаты со всех Обитаемых миров, а километрах в двенадцати от него — поселок строителей.

Гравилет вздрогнул и круто забрал влево. Там, если ему не изменяла память, находился центральный котлован будущего музея, а среди сосен и скал хранились бесценные образцы первых внеземных баз и построек.

«Чего его сюда занесло? — с тревогой подумал Илья об Анатоле. — Что он тут ищет?»

На пульте зажегся красный огонек: автопилот сообщал, что цель полета уже можно увидеть невооруженным глазом. Илья перешел на бреющий. Его легкая машина закружила над верхушками деревьев, неосвещенными куполами и зданиями.

Анатоля нигде не было.

Илья включил прожектор и ахнул.

Под гравилетом, в кругу света, на теле земли чернел рваный шрам. Так показалось в первый миг. Дальше взор Садовника отметил, что на самом деле это огромный отвал, в котором смешались вывороченные с корнями деревья, валуны, элементы каких-то металлических конструкций. С другой стороны двадцатиметровой «просеки» громоздился точно такой же вал.

«Неужели… Анатоль? — обожгла Илью страшная догадка. — Неужели в нем пробудилось древнее и дикое желание разрушать?!»

Он бросил гравилет вдоль «просеки».

Десятки изумительных творений человеческих рук валялись по обе стороны ровной, как дорога, полосы — раздавленные, искореженные, кое-где сочащиеся дымом. Вот торчит угол бревенчатой фактории с Гелиоса — двойника Земли. Рядом чей-то видавший виды космобот, который и в этом последнем сражении оказался молодцом — слепая сила неизвестного механизма только опрокинула его, согнула одну из опор. А что это? Господи, это же подводное поселение с Лорелеи: огромное полураздавленное «яйцо» горело изнутри, и неестественное зеленое пламя облизывало верхушки сосен.

Это страшное зрелище подстегнуло Садовника. Сцепив зубы, он рванул штурвал на себя. Гравилет подпрыгнул метров на триста, и Илья одновременно увидел черную пропасть центрального котлована, окруженную редкой цепочкой огоньков ограждения, а чуть южнее — сверхмощный «Голиаф», крушащий все на своем пути и медленно продвигающийся к котловану.

«Там около двух километров глубины… Защитное поле вокруг котлована рассчитано на неосторожность человека. Двух, трех от силы. Плюс резерв. Все равно — не наберется и тонны… Универсальная землеройно-планировочная машина типа „Голиаф“. Триста тонн. Автономное питание. Ядерный реактор типа… Вот оно! Если „Голиаф“ сорвется в бездну… Кто, кто может сейчас рассчитать вероятность возникновения цепной реакции? Вероятность взрыва… Шестой канал. Немедленно!»

Эти мысли промелькнули в сознании Ильи в один миг, а руки тем временем успели направить гравилет к котловану и переключить связь на шестой канал.

— Я все объясню, — быстро сказал он озадаченному оператору совета Мира. — Но прежде действуйте. Синхронно моим словам. Команда на спутники: наведенное защитное поле в район центрального котлована музея Обитаемых миров. Готовность один. Мощность поля…

— Позвольте, — брови оператора дрогнули. — Мы обесточим всю Европу.

— Сообщаю мотив действий, — Илья запнулся, так как гравилет резко шлепнулся метрах в тридцати от края обрыва. — Мотив действий: угроза неконтролированного ядерного взрыва. Поторопитесь!

Прожектор «Голиафа» ослепил его, будто глаз разгневанного циклопа. Механическое чудовище приближалось. Невообразимый грохот, скрежет и треск падали во тьму котлована, дробились и множились там, чтобы возвратиться из гулкого бетонного чрева еще более мощными и устрашающими.

«Как глупо все кончилось, — мельком подумал Илья, сдвигая полусферу кабины и выпрыгивая на раскаленную обшивку. — Стоило ли?.. — И тут же одернул себя: — Перестань паниковать. Стоило! Тысячу раз стоило… Вот только Ирину жаль… Чего же они там медлят?!»

Он выпрямился во весь рост, раскинул руки, призывая Анатоля опомниться, остановить машину.

«Голиаф» слепо полз вперед.

Горячее дыхание металлического зверя пахнуло ему в лицо. На гравилет надвигался огромный вал земли.

«Свет! — догадался Илья. — Его ослепляет мой прожектор».

Ударом каблука он выбил на пульте нужную клавишу. Прожектор погас.

В следующий миг почва под гравилетом вздрогнула, зашевелилась, поползла к обрыву.

— Поле! — яростно крикнул Илья, прыгая в кабину. — Поле!

И тут «Голиаф» остановился.

Внезапная тишина ошеломила Илью. Он с трудом выбрался из кабины, щуря глаза от кинжального света, который обрушился на него с громады «Голиафа».

Потом пропал и свет.

На тускло освещенную «палубу» землеройного корабля выметнулась фигура человека. Торопливо простучала лесенка.