Леонид Панасенко - Садовники Солнца

Панасенко Леонид

Садовники Солнца

И будущее в нас дрожит светло и страстно:

В нас брезжит человек из завтрашнего дня!

Верхарн

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПРОСТО ЖИТЬ

ЗАГАДКА ЮДЖИНА

— Ну? — Юджин Гарт поощрительно улыбнулся. — Как наш «ящик»?

Четверка друзей сидела на серой с красными прожилками глыбе камня и угрюмо молчала. Это и был злополучный «черный ящик», или, как назвал его Илья Ефремов, «камень, в котором что-то есть».

— Понимаю, — в улыбке руководителя Школы мелькнула тень удивления. Что, никаких предположений?

— Никаких, — подтвердил Егор.

— Может, догадки, эмоции? — упорствовал Юджин. — Все-таки четыре почти сформированных Садовника и элементарный «черный ящик», вещь со скрытым смыслом. Слава, ты защищал реферат о пользе коллективного мышления. Где же плоды теории?

— Внутри камня что-то стучит, — сказал Славик. — Ритмично.

— А что подсказывает интуиция? — Юджин обвел друзей насмешливым взглядом. — Какое настроение вызывает у вас «ящик»? Может, есть какие ассоциации?

— Глушь, мрак, тупик и могила, — тут же выдал Славик.

— Чересчур отвлеченно, — поморщился Юджин.

— Музыкальная шкатулка, — буркнул Илья.

— Понимаю, — руководитель Школы покачал головой. — И это лучшая группа! Смех и грех!

Илья, как он хвастался на занятиях по физиогномике[1], различал двадцать шесть оттенков юджинской улыбки. Это была, пожалуй, двадцать седьмая ее разновидность на лице Гарта одновременно отразились недоумение и насмешка.

— Тогда так, — сказал он. — Раз не можете постичь секрет, похороните свой «черный ящик». Заройте в землю, бросьте в озеро. Что угодно… Вы сегодня разъезжаетесь, а хранить его негде да и незачем. Будем считать процедуру захоронения «черных ящиков» новым обрядом. Для таких могучих групп, как ваша. Ступайте. Но только без штучек. Чтоб никакой там гравитации. Ручками все, ручками. Как говорится в древней книге, — в поте лица своего.

— Мне на комиссию, — напомнил Антуан. — За назначением.

— Обойдемся и втроем, — хмуро бросил Илья. — Пошли, ребята.

«Черный ящик», то есть загадка, или, как еще говорят, система, конструкция и принципы работы которой неизвестны, полагался по традиции. Каждой группе за неделю до отъезда из Школы вручали «нечто». Это был шуточный неофициальный экзамен: будущим Садовникам предлагалось узнать, что в «ящике» заключено.

Девятой группе удача на сей раз изменила. Их «нечто» оказалось обычной глыбой камня. Друзья всячески исследовали свой «черный ящик», но, кроме тихих ритмичных толчков, исходивших из толщи камня, других поводов к размышлениям не нашли. Содержимое глыбы оставалось тайной.

— «Черные ящики» тоже надо снабжать ручками, — недовольно проворчал Егор, когда они свернули с широкой аллеи парка на тропинку, ведущую к озеру. — Из рук выскальзывает, чертова каменюка.

— Опозорились мы, братцы, — вздохнул Славик. И тут же предложил: Давайте передохнем, сил нет.

— Раз, два, бросили! — скомандовал Егор. Двухсоткилограммовая глыба глухо долбанулась о землю.

Илья на всякий случай наклонился, приник ухом к шершавому камню. Звук то пропадал, то возвращался. Глухой, ритмичный, неистребимый.

— Не вижу смысла, — сказал Илья. — Мы любим традиции, обряды. Охотно создаем их… Но к чему нагромождение загадок? Мало того, что сдаем сложнейшие экзамены, так еще ломай голову над «черными ящиками».

— Ломать голову еще можно, — возразил Егор. — Хоронить их тяжело. Тебе что, ты здоровый. Культурист. А я щуплый.

Илья засмеялся.

— С глаз долой, из сердца вон! — решительно заявил он. — Потащили!

Озеро предстало таким, как всегда: неухоженным, с топкими берегами и широким кольцом камыша, охранявшим проталину воды. Над высокой травой то и дело зависали стрекозы, а под зыбким слоем дерна вызревал торф, пахнущий тиной и лепехой. Мостик для купания и скамейки на берегу были угловато-древние, деревянные, хотя дотошный Антуан как-то уверял друзей, что это пластиковая имитация.

Девятая группа молча втащила свою «вещь со смыслом» на мостик, поднатужилась.

«Черный ящик» безропотно плюхнулся в воду.

— И волны скрыли тайны лик, — продекламировал Егор.

Ребята вымыли руки, вернулись на берег и стали поджидать Антуана.

— Вы когда улетаете? — спросил Илья у Егора и Славика. Он знал, что друзья получили направление в одну экспериментальную лабораторию, в Днепропетровск.

— После обеда, — Егор свел белесые брови и посмотрел на товарища так, будто и в самом деле был виновен, что они со Славиком улетают, а Илья остается.

— Чудак-человек, — проворчал тот и опустился на зеленый ковер травы. Что вы меня жалеете? Без экзамена из Школы не выпустят, а чем плохо позагорать пару лишних денечков?

И в это время на них обрушился торжествующий крик:

— Р-ре-бята! Мне спорить с богами… Я — Зевс, я — Громовержец!

Антуан прилетел на гравипоясе. Он лихо спикировал на середину озерца, помчался к друзьям, вздымая тучи брызг, но, по-видимому, слишком рано выключил поле и ухнул в десяти шагах от берега в предательскую трясину. Ухнул хорошо, чуть ли не по уши. Тут же, под дружный хохот, взлетел опять и через мгновение уже отряхивался, срывая с себя зеленые космы тины.

— Ну и Громовержец, ну и учудил, — смеялся Славик. Его широкое смуглое лицо с чуть раскосыми глазами выражало такое веселье, что Антуан тоже заулыбался.

— Какой ты Зевс, — сказал Егор, деловито снимая с его плеч мокрые путы. — Болотный леший — еще куда ни шло.

— С богоподобными… — защищался Антуан.

— Лети лучше выкупайся, — посоветовал Илья, не поднимая головы. Узкие листики травы щекотали ему лицо. Непонятно — то ли плакать хочется, то ли дальше дурачиться.

— Нет, я серьезно, ребята, — Антуану, по-видимому, не терпелось поделиться своей радостью. — Мне поручили проверить состоятельность протеста Парандовского.

— Ого! — воскликнул Егор. — Чему же ты радуешься? Спорить с таким философом…

— Почему обязательно спорить? — удивился Илья, приглядываясь к большой стрекозе, сновавшей рядом с людьми. — Возможно, Парандовский прав. Скорее всего, прав.

— Не знаю, — Антуан развел руками. — Честно говоря, ничего не знаю. Протест не публиковался… А то, что он связан с изучением Геи, вам известно не хуже меня.

Илья вдруг вскочил.

— Братцы, подождите. Чуть не забыл. У меня для вас сюрприз.

Он достал из куртки бумажный свиток, развернул его. С левого угла плотного листа на красном шнуре свисала сургучная печать.