Октавия Батлер - Дикое племя

Она увидела это в глазах Исаака, когда остановилась перед ним в этих незнакомых ей ранее одеждах, нечто в его взгляде, что предупредило ее о новой мерзости, поджидающей ее. Молодой человек был открытым, и она очень легко могла принять его в качестве неродного сына. Но Энинву, к сожаленью, была уверена, что он предпочитал совсем другие отношения. В менее ограниченном пространстве она должна была бы избегать его. Но на корабле она делала самое простое, и приятное, и очень просто принимала его компанию. Доро частенько не находил времени для нее, а рабы, многие из которых теперь могли познакомиться с ее силой, избегали ее. Все они, включая Окойю и Аденкву, относились к ней с большим внешним уважением, но всячески скрывались от нее как только могли. Сыновьям Доро было запрещено общаться с ней, а проводить время с другими членами экипажа было просто неестественно для нее. Как у жены, на борту у нее было очень немного обязанностей. Ей не приходилось ни готовить, ни мыть, ни чистить. У нее не было и ребенка, которому требовался бы уход. Здесь не было базаров, которые ей очень нравились многообразием людей и общением с торговцами. За свою многолетнюю жизнь замужней женщины она стала очень способной торговкой. Все, что выростало на ее огороде, а так же изготовленные ею гончарные изделия и другая утварь были всегда хорошего качества. Домашний скот и птица всегда были ухоженными и откормленными. А здесь не было ничего. Не было даже болезней, которые требовалось бы лечить, не говоря уже о том, что не было и богов, к которым можно было бы обращаться с просьбой. И рабы и экипаж были на удивление здоровы. Она не нашла никаких болезней, кроме, пожалуй одной, которую Доро почему-то называл морской, и которой, в основном, страдали рабы. И от скуки Энинву так или иначе разделяла общество Исаака. Но теперь она видела, что пора остановиться. Было нехорошо, так мучить мальчика. Хотя ей было приятно, что он видел ее красоту даже сейчас, когда на ней было одето столько тесных вещей. Она даже опасалась, что перед любым человеком, кроме Доро, она будет выглядеть смешно и нелепо. - Спасибо тебе за эти вещи, - сказала она тихо, стараясь говорить по-английски. - Они делают тебя еще красивее, - сказал он. - Но я чувствую себя как заключенный, меня притесняют со всех сторон. - Ты привыкнешь к этому. Теперь ты должна стать настоящей дамой. Энинву некоторое время обдумывала это в уме, затем спросила, нахмурившись: - Настоящей дамой? А чем же я была прежде? Исаак покраснел. - Я хотел сказать, что ты выглядишь так, как положено даме из Нью-Йорка. Его замешательство подсказало ей, что сказал он на самом деле что-то не то и не так. Скорее в его словах было что-то оскорбительное. Сначала ей показалось, что она просто не поняла его английский, но теперь она видела, что поняла все очень правильно. - Так скажи мне, Исаак, кем я была прежде, - настаивала она. - И объясни мне слово "цивилизация", которое ты произносил прежде. Что оно означает? Цивилизация? Он вздохнул, посмотрел на нее после того, как некоторое время стоял, уставившись на главную мачту. - Прежде, Энинву, ты была всего лишь матерью я-не-знаю-скольких-детей, ты была священником для своего народа, по своему знатной и уважаемой женщиной в своем городе. Но для людей, которые живут здесь, ты всего лишь свирепый дикарь, почти животное, когда они видят тебя в твоих прежних одеждах. Цивилизация - это способ существования свободных людей. Дикость - способ, которым живут чужеземцы. Он попробовал улыбнуться. - Ты же почти хамелеон, Энинву, ты знаешь о чем я говорю. - Да. Она не улыбнулась в ответ. - Разве могут несколько клочков материи сделать меня "настоящей дамой" на земле, где большинство живущих белые, а большая часть из немногих живущих черных - рабы. - В Витли это возможно! Я смог это сделать! - быстро сказал он. - Я и белый, я и черный, я и индеец, но я живу там без всяких неприятностей. - Но ведь ты выглядишь, как "настоящий мужчина". Он вздрогнул. - Я не похож на тебя, - сказал он. - Я не могу исправить тот облик, который у меня есть. - Не можешь, - согласилась она. - Но в любом случае, это неважно. Витли - это "Американская" деревня Доро. Он свозит туда всех людей, которым не может найти места в наших бедных семьях. Там все смешаны и премешаны много раз. Никому и в голову не приходит беспокоиться о том, кто и как выглядит. Они даже не знают, ни кого Доро может привести им для скрещивания, ни того, как могут выглядеть их собственные дети. Энинву позволила себе немного отвлечься. - Так значит люди там даже женятся так, как приказывает он? - спросила она. - Ни один из них не пытается противиться ему? Исаак долго и серьезно смотрел на нее. - Дикие племена иногда сопротивляются, - сказал Исаак очень тихо. - Но он всегда побеждает. Всегда. Она промолчала. Ей не нужно было напоминать, каким опасным и каким требовательным мог быть Доро. Напоминания пробуждали в ней страх перед ним, и страх за свое будущее рядом с ним. Напоминания заставляли ее забыть о безопасности собственных детей, чью свободу она купила ценой собственного рабства. Ей хотелось забыть и бежать! - Иногда люди убегают, - продолжал Исаак, будто читая ее мысли. - Но он всегда ловит их и чаще всего возвращается в их дома, надевая их тело, как предупреждение оставшимся. Единственным реальным путем избежать его и лишить удовольствия в очередной раз надеть чье-то тело, я думаю, это путь, который избрала моя мать. Он сделал паузу. - Она повесилась. Энинву уставилась на него. Он произнес эти слова почти не меняя интонации, как будто он относился к своей матери почти так же, как к брату Лейлу. Но в то же самое время он говорил ей, что он не помнит ни одного случая, когда бы он и Лейл не проявляли ненависти по отношению друг к другу. - Твоя мать умерла из-за Доро? - спросила она, внимательно наблюдая за ним. Он пожал плечами. - Точно я не знаю. Тогда мне было всего четыре года. Но я так не думаю. Она была чем-то похожа на Лейла, могла посылать и принимать мысли. Но в этом отношении она была гораздо способнее его, особенно, по части восприятия. Находясь в Витли, временами она могла "слышать" людей находящихся в НьюЙорке, более чем за сто пятьдесят миль от нее. Он взглянул на Энинву. - Длинный путь. Я имею в виду, что это очень большое расстояние для подобных способностей. Она могла слышать все что угодно. Но временами она не могла спрятаться от этих "звуков". Я помню, как пугался ее. Она обычно сидела затаившись в углу, придерживая свое окровавленное лицо или голову, и кричала, кричала, кричала. Он слегка вздрогнул. - Вот и все, что я помню о ней. Это единственная картина, которая вспоминается мне, когда я думаю о ней. Энинву опустила ладонь на его руку, проникнувшись симпатией и к матери и к сыну. Как ему, родившемуся в такой семье, удалось сохранить рассудок? Так вот что делает Доро со своими людьми, с собственными детьми, в своих попытках сделать из них нечто большее, чем просто детей, которое могло бы дать его собственное, навсегда потерянное для него, тело. Сколько было подобных Лейлу и его матери, на одного такого, как Исаак? - Исаак, неужели так и не было ничего хорошего в твоей жизни? - тихо спросила она. Он чуть прикрыл глаза. - Кое-что было. Доро, родители, которых он нашел для меня и которые меня воспитывали, путешествия, вот, пожалуй и все. Он поднялся на несколько дюймов над палубой. - Это было прекрасно. Я очень беспокоился, что могу оказаться таким же как безумным, как моя мать, или похожим на бешеную собаку, как мой брат Лейл, но Доро всегда говорил мне, что этого не случится. - Как он мог знать это? - Как мой отец, он использовал другое тело. Он хотел, чтобы у меня были иные способности, ведь иногда он точно знает, какие именно семьи следует скрещивать друг с другом, чтобы получить именно то, что он хочет. Я очень рад, что он не ошибся на мой счет. Она молча кивнула. - Да, мне не захотелось бы знакомиться с тобой, будь ты таким же как Лейл. Он продолжал смотреть на нее с тем же напряженным беспокойством, которое не покидало его за все время плавания, и тогда она убрала свою ладонь с его руки. Ни один сын не должен смотреть подобным образом на жену собственного отца. Как глупо со стороны Доро, что он до сих пор так и не подыскал ему подходящую девушку. Он должен жениться и начать плодить рыжеволосых сыновей. Он должен работать на собственном поле. Что хорошего в том, чтобы плавать тудасюда по бескрайнему морю, перевозя рабов, и богатеть, если у тебя нет детей?

Несмотря на слабый неустойчивый ветер, путешествие вверх по реке, до Витли, заняло почти пять дней. Капитаны-датчане, и их экипажи из чернокожих рабов, сплошь говоривших по-датски, смотрели на почти обвисшие паруса, переглядывались, явно напуганные чем-то. Доро же только лишь похвалил их за то, что они так быстро проделали столь длинный путь. Затем, уже на английском, он предупредил Исаака: - Не стоит так сильно пугать их, мальчик, дом уже не так далеко. Исаак только усмехнулся в ответ на его слова и продолжал тянуть шлюпы вперед все с той же скоростью. На пути им встречались скалы, холмы, высокие горы, поля и леса, притоки и отмели, мимо них проплывали другие шлюпы и небольшие лодки с рыбаками и индейцами... Доро и Исаак, которым быо вообще нечем заняться на чужом судне, развлекали Энинву, произнося поанглийски навания всего, что только привлекало ее внимание. У нее была прекрасная память, и к тому времени, когда они добрались до Витли, она могла даже обменяться несколькими словами с афро-датским экипажем. Она была очень красива, и они на перебой обучали ее, пока Доро или Исаак или ее собственные дела не прерывали этого занятия. Наконц они прибыли в Гилпин. Так капитаны и экипаж называли деревню Витли. Название Гилпин было дано этому поселению лет шестьдесят назад первыми поселенцами из Европы. Их было всего несколько семей, главным среди которых был Питер Виллем Гилпин. Но английские поселенцы, которых Доро начал привозить сюда, где-то около 1664 года переименовали это место в Витли, что означало пшеницу. С другой стороны, Витли было и имя английской семьи, чье главенство в этом месте поддерживал Доро. Население Витли состояло сплошь из людей Доро на протяжении поколений. Почти все они имели неясно выраженные и не слишком беспокоящие окружающих способности к чтению чужих мыслей, что было дополнением к их хорошим деловым качествам. С небольшой помощью со стороны Доро, старый Джонатан Витли сейчас владел чуть меньшим количеством земли, чем Ван Ренселлерс. Люди Доро имели достаточное жизненное пространство. Без этой деревни, окруженной пастбищами, они не распространились бы так быстро, как надеялся Доро. Но здесь были еще и другие, весьма странные люди, относящиеся к породе колдунов. Датчане, немцы, англичане, индейцы и переселенцы из Африки. И все они либо были подходящим материалом для селекции, либо, подобно людям из Витли, могли пригодиться для других полезных целей. При всем этом многообразии, Витли нравилось ему больше других поселенйи, созданных им в Новом Свете. В Америке Витли был его домом. Теперь, с радостью принятый своими людьми, он распределил новых рабов по нескольким отдельным хозяйствам. Некоторым повезло: они попали в дома, где говорили на их родном языке. Другие, кто не нашел достаточно близких соплеменников, были расселены в дома с более чужим языком и привычками. Рдственники, как правило, всегда держались вместе. Доро объяснил каждому или отдельным группам рабов, что происходит. Все поняли, что им можно будет вновь видеть друг друга. Дружба, которая завязалась во время плавания, не должна прерываться и теперь. Они были очень озабочены, неуверены и весьма не расположены жить такой крепко связанной обособленной группой, но они подчинялись Доро. Лейл очень хорошо выбирал их: едва ли не руками ощупывая каждого из них, отыскивая малейшие проявления странностей, почти невидимые ростки талантов, подобных его собственному. Он проходил через каждую группу новых рабов, которую пригоняли из лесов к Бернарду Дейли во время отсутствия Доро, всячески третируя их при проверках, порой даже больше чем следовало, чтобы не иметь никаких сомнений в их пригодности. Без сомненья, при этом он мог потерять нескольких из них, возможно, весьма полезных. Способности, которыми обладал Лейл, были ограничены, а его неустойчивая психика очень часто приводили к таким потерям. Но тем не менее, он не выбрал ни одного, кто не имел бы определенных склонностей. С большим успехом эту работу мог проделать только сам Доро. А вот теперь, пока люди, обладавшие задатками Лейла и оставшиеся у него, еще не возмужали, он был вынужден сам заниматься такой работой. Он не доводил людей до болезненного состояния, как делал это Лейл, преднамеренно и умышленно, прикладывая особое рвение. Он отыскивал их почти безошибочно, так как он нашел Энинву, хотя и не на таком большом расстоянии. Он легко чуял их, почти так же легко, как волк чует кролика, когда ветер дует с нужной стороны, и начинал преследовать их с той же целью, что и волк преследовал свою добычу. Он начал разводить их, по тем же самым причинам, по которым люди разводят кроликов. Эти странные люди, его колдуны, были весьма полезной добычей. Они предоставляли ему самую лучшую еду и жилище. Он же все время грабил их и продолжал охотиться на новых. Скоро он должен будет забрать одного из них. Люди, жившие в Витли, ожидали этого, принимали это как должное, рассматривая этот факт как жертву некоего религиозного обряда. Теперь все его города и деревни с полным желанием предоставляли ему все, что он хотел. Проекты по скрещиванию, которые он производил среди них, занимали его больше всего на свете. При этом качества людей делали большой путь в своем развитии: от крошеных, еле заметных, скрытых талантов до способностей Лейла, Исаака, и, возможно, каким-то окольным путем, Энинву. Он создавал людей для самого себя, и он получал хорошую отдачу. Если же иногда он и чувствовал себя одиноким среди недолго живущих людей, то по крайней мере не страдал от лишнего беспокойства. Все недолгожители, люди которые так или иначе должны были умереть, не имели понятия о таких врагах, как одиночество и скука. На самом краю города стоял большой невысокий дом из желтого кирпича, дом принадлежавший Доро. Когда-то здесь была ферма датчан-переселенцев. Дом можно было назвать скорее удобным, чем красивым. Поместье, принадлежавшее Джонатану Витли, выглядело гораздо лучше, как и его большой дом в самом Нью-Йорке, но Доро был полностью удовлетворен и этим сельским домом. Случалось, что в хороший год он посещал его дважды. Английская пара, жившая в доме Доро следила за домом и обслуживала Доро, когда он приезжал в Витли. Это были фермер, Роберт Катлер, и его жена, младшая из девяти дочерей Витли, Сара. Это были крепкие, стойкие люди, поставившие на ноги Исаака, помогая ему преодолеть самые трудные годы его жизни. Мальчик был очень трудным и даже опасным в юные годы, пока его способности окончательно не сформировались. Доро был очень удивлен, что эти двое выжили, справившись с этой работой. Приемные родители Лейла не вынесли его, но, следует отметить, что Лейл был агрессивно недоброжелателен. Исаак же мог причинить вред только случайно. К тому же, те кто воспитывал Лейла, не имел таких качеств, которые имела чета Витли. Сара, занимаясь с Исааком в который раз доказала свои способности, будучи при этом самым обычным человеком, мало пригодным для выведения новой породы. Этот факт подсказал Доро мысль о том, что если его опыты по разведению новой породы людей будут успешными, в далеком будущем, то при этом он все равно будет оставлять в живых и людей, похожих на этих Витли. Это очень одаренные люди, хотя и не до такой степени, чтобы их способности могли искалечить или уничтожить их самих. Но сейчас ему было необходимо позаботиться о своих колдунах, которые должны быть защищены, и в первую очередь, защищены от него самого. Например, Энинву. Он должен сказать ей сегодня ночью, что собирается выдать ее за Исаака. Но при этом ему не следует обходится с ней как с обычным непокорным человеком из дикого племени, а потратить на это достаточное время. Он должен быть максимально убедительным и мягким, принуждая ее к этому, и быть более терпеливым, нежели он бывал в обращении с менее ценными людьми. Он должен будет поговорить с ней обязательно после доброй еды, которую так прекрасно готовит Сара, когда они останутся вдвоем в его комнате с камином, тепло которого создает дополнительный комфорт и располагает к беседе. Он должен сделать все, что в его силах, чтобы заставить ее подчиниться ему и жить. Думая о ней, он не переставал беспокоиться об ее упрямстве, когда шел по дороге к дому, где она ожидала его. Он только что поместил Окойю и Аденкву в дом, где жила пожилая пара из их же страны, которая могла очень во многом помочь молодым. Он шел медленно, отвечая на приветствия людей, которые узнавали его теперешнее тело. В стороне, на верандах сидели люди, мужчины и женщины, одетые на датский манер, как всегда сплетничая о чем-то. В руках у женщин можно было видеть шитье, мужчины курили трубки. Исаак поднялся со скамьи, где он сидел рядом с пожилой женщиной, и торопливо пошел рядом с Доро. - Аннек на пороге переходного возраста, - сказал он с беспокойством. - И миссис Виманс говорит, что ее ожидают неприятности. - Это следовало предвидеть, - сказал Доро. Аннек Стайкер была одной из его дочерей, подавашая большие надежды. При удаче она могла бы занять место Лейла, когда ее переходный возраст закончился бы и ее способности укрепились. Сейчас она жила со своей приемной матерью, Маргарет Виманс, могучей, психически устойчивой вдовой лет пятидесяти. Не было сомнений в том, что пожилая женщина должна была мобилизовать сейчас все свои ресурсы, чтобы справиться с воспитанием молодой девушки. Исаак откашлялся. - Миссис Виманс боится, что она...может сделать что-нибудь с собой. Она частенько заговаривает о смерти. Доро кивнул. Сила приходит так же, как и появляется ребенок на свет - через агонию. Люди в переходном возрасте подвержены движению любой мысли, любому проявлению радости или боли в сознании других людей. Их голова переполнена постоянным воющим вихрем психической энергии, образующим мозговой "шум". При этом невозможно ни на минуту обрести покой, потому источником этих кошмаров может быть кто угодно. Некоторые из самых лучших людей, которых Доро смог вырастить, а вернее очень многие, останавливались в своем развитии именно на этой стадии. Они лишь могли передать свои потенциальные возможности детям, если те жили достаточно долго, чтобы проявить их, но сами, как правило, были всегда бесполезны. Они никогда не могли управлять своими способностями. Они становились либо кормушкой для Доро, либо производителями. Доро скрещивал их с особями, которые находились лишком далеко от них, чтобы иметь хоть какое-то родство. Этот вид скрещивания позволял зачастую получать именно таких детей, каким был Лейл. Только огромная забота и фантастическая удача позволяли получить ребенка, такого как Исаак. Доро ласково посмотрел на молодого человека. - Завтра я первым делом навещу Аннек, - сказал он ему. - Хорошо, - облегченно ответил Исаак. - Это должно помочь. Миссис Виманс говорит, что она посылала за тобой несколько раз, когда начались ночные кошмары. Он замолчал в нерешительности. - Насколько тяжело это может быть? - Так же, как для тебя и для Лейла. - Боже мой! - заволновался Исаак. - Она ведь всего навсего девочка. Она не выдержит и умрет. - У нее столько же шансов, как было у тебя, и у Лейла. Исаак взглянул на Доро с неожиданной яростью. - Ведь тебе наплевать, что с ней будет, верно? Если она умрет, то на ее месте будет кто-нибудь другой. Доро повернулся в его сторону и посмотрел на него. Исаак отвел взгляд. - Здесь ты можешь быть хоть ребенком, если тебе так нравится, - сказал ему Доро. - Но пожалуйста, веди себя сообразно своему возрасту, когда мы войдем в дом. Я собираюсь уладить отношения между тобой и Энинву, сегодня вечером. - Уладить....ты окончательно собрался отдать ее мне? - Подумай об этом несколько иначе. Я собираюсь женить тебя на ней. У Исаака округлились глаза. Он остановился, прислонившись к высокому клену. - Ты....я надеюсь, ты подумал об этом. Я имею в виду....ты действительно этого хочешь? - Разумеется. Доро остановился около него. - Ты уже сказал ей? - Еще нет. Я скажу ей после обеда. - Доро, ведь она из дикого племени. Она может отказаться. - Я знаю. - Но может быть ты окажешься не в состоянии убедить ее. Доро пожал плечами. И без того озабоченный этим, он не хотел делиться своими мыслями с Исааком. Энинву либо подчинится ему, либо нет. Ему бы очень хотелось управлять ею так, как мог это делать Лейл, но он не мог делать этого, как не мог делать этого и Исаак. - Если тебе не удастся уговорить ее, - сказал Исаак, - если она откажется понимать, позволь попытаться мне. Прежде чем ты....сделаешь что-то другое, дай мне попытаться сделать это. - Хорошо. - И...и не давай повода, чтобы она ненавидела меня. - Я не думаю, что смогу подтолкнуть ее к этому. Она скорее начнет ненавидеть меня некоторое время, но уж никак не тебя. - Не обижай ее. - Не буду, если мне только удастся. Доро чуть улыбнулся, обрадованный решением мальчика. - Я вижу, тебе понравилась эта мысль, - заметил он. - Тебе хочется жениться на ней. - Да. Но я никогда не думал, что ты разрешишь мне это. - Она будет гораздо счастливее с мужем, который даст ей большее, чем навестит пару раз в год. - Ты хочешь оставить меня здесь работать на ферме? - Можешь стать фермером, если тебе так нравится, но можешь открыть лавку или кузницу. Никто не сможет это сделать лучше тебя. Делай все, что тебе понравится, но я собираюсь оставить тебя здесь одного, по крайней мере, на некоторое время. Она будет нуждаться в ком-то, кто поможет ей приспособиться к жизни, пока не будет меня. - Господи, - пробормотал Исаак. - Жениться. Он покачал головой, а затем начал улыбаться. - Идем. Доро направился к дому. - Нет. Доро обернулся и взглянул на него. - Я не могу видеть ее, пока ты не скажешь ей...Я не могу. Я пообедаю вместе с Аннек. Должна же быть у нее хоть какая-то компания. - Не известно что подумает об этом Сара. - Я знаю. Исаак виновато взглянул в сторону дома. - Извинись перед ней за меня. Доро кивнул, повернулся и пошел в дом, где его ждала Сара Катлер и ее накрытый полотняной скатертью ломящийся от угощений стол.