Наноид. Исходный код - Сергей Ермолов
Неподалеку я увидел новви.
Согнувшись над Ротти, я старался избегать застывшего взгляда его широко раскрытых глаз, смотревших на меня.
Ротти лежал, глядя блеклыми голубыми глазами. Веснушчатое лицо побелело, и оттого особенно яркими казались рыжие негустые волосы. Из ноги раненого высовывался металлический штырь.
Ипим – человек, который никогда не показывал своего лица, сидел на корточках рядом с умирающим. Лицо его было покалечено, когда избавлялись от имплантов наноидов, позволяющих контролировать человека. Его защитный каркас спереди испятнало бурым – испачкался, пока тащил Ротти. Сам он не получил ни царапины.
– Надо ввести ему обезболивающее, – сказал Ипим.
Он вскрыл аварийную панель на его предплечье, нажал сочетание кнопок, и через пару секунд человек вздрогнул всем телом, приходя в сознание.
– Что с тобой, Ротти?
Он плакал, и слезы текли по лицу.
– Больно. Мне плохо.
– Мы поможем тебе.
Человек, раненный в ногу, чаще всего умирают. Я сам видел это не раз. Перебита бедренная артерия. Не исключено, что задета кость. Нет смысла кричать и звать на помощь кого-либо из его людей.
– Угу. – Я не так уж хорошо знал Ипима, так что пока предпочитал молчать.
А вот Ипиму было что сказать.
– Это нервы, – объяснил он.
Небольшого роста, тощий, лет пятидесяти, с длинным лицом, и длинным подбородком, он ерзал на земле.
Я очень хорошо это понимал. Нарушение биоритмов.
Я поднялся и, тяжело ступая, побежал по коридору вниз, прочь от этих страшных, неподвижных форм, которые несколько минут назад были людьми.
Спорить невозможно: наноид прочнее человека.
Я смотрел на опустевший «Нонокс 357» и странное чувство возникло во мне: А ведь это же мой дом! Построенный существами, которые назывались людьми. А потом мне захотелось заплакать. Вот это уже было совершенно невозможным.
Когда мы вышли к эвакуационному выходу, Ипим и я забрались на передние сиденья машин эвакуации, а люди сели сзади. На передней панели находилось несколько щитков, хотя машина была самоуправляемой. Или же им могло манипулировать взаимодействие двух искусственных интеллектов. Щитки были рассчитаны на водителя– человека и были сделаны, как в обычных машинах. Я с легкостью включил двигатель и повел машину в туннель шириной с машину.
Выехав из-под земли и заехав на трассу из темноты, я увидел, как выскочил и тут же промелькнул мимо предупреждающий дорожный знак с изображением наноида. Фары высветили поблескивающее черное щебеночное покрытие ведущей в лес дороги.
Внутри транспорта, направлявшегося в «Нонокс 815», пахло керосином, медикаментами и рвотой. Раненые были привязаны к носилкам, укрепленным в грузовом отсеке и превратившимся в больничные койки. Стены были увешаны трубками. Новви-санитары сидели на небольших складных сиденьях, тянувшихся вдоль стен отсека, время от времени проверяя состояние пациентов и поправляя капельницы, прицепленные к проходившим над головой поручням. Иногда они прохаживались между ранеными людьми, в своих бежевых комбинезонах и голубых перчатках похожие на механиков.
Колонна шла тяжело, часто останавливаясь на привалы. Несколько человек, имевшие в своих имплантах давно не менявшиеся картриджи фильтров, погибли от отравления плохо очищенным воздухом. Их тела бросали на обочине. Было запрещено тратить на погребение силы и время, а сжечь трупы означало тут же выдать врагу свое местоположение. За ночь прошли едва двести километров, и сошли с дороги, чтобы отыскать место для остановки. У шоссе выставили наблюдателей, и еще через час часовые доложили о приближающемся с северо–востока шуме двигателей. Люди попрятались среди камней, пытаясь укрыться от опасности, и окрестности дороги опустели. Спустя несколько минут из–за огибающего холм поворота появилась колонна техники с эмблемами Робобото. Она шли в сторону «Нонокса 357».
Пройдет несколько часов и из обломков восстановят новые механические формы. Они начнут очередной этап естественного отбора, теряя лишнее, освобождаясь от малоэффективных узлов и деталей, приобретая новые, чтобы в конечном итоге воплотиться в нескольких наноформах, которые можно будет назвать следующим этапом эволюции.
Вокруг вновь простирались развалины, на этот раз довольно обширные, вытянутые вдоль основной дороги. Руин хватало и в Робобото, потому особого впечатления они не производили. Никто целых городов, прочих атрибутов оставшейся лишь в легендах прежней жизни.
Пахло гарью, ржавчиной и смертью. Этот застарелый запах, казалось, навечно поселился в воздухе.
Справа поле, слева стена деревьев, разделяющих полосы. Когда-то там росли только кусты, а потом они разрослись, превратившись в настоящие заросли, и местами нависали над дорогой. Солнце склонилось на вторую половину дня, Было жарко, душно.
В мое предплечье впилась игла инъектора – имплант посчитал нужным подхлестнуть тело стимуляторами.
Команда новви без наноимплантов вынуждена была искать обходные пути, чтобы не попасть на глаза наноидам. Уходило драгоценное время, заканчивались запасы продовольствия, которые негде было пополнить.
Я устало улегся на спину и уставился в небо. Я вдруг понял, что мне все, кроме Анны безразлично. Все. И даже то, что можно умереть. Жизнь никогда меня особо не радовала, и жалеть о ней серьезных поводов не было, тем более сейчас, когда реальность превращается в бездушный механизм.
Глава 13
Едва я оказался внутри, в освещенном ровным механическим светом коридоре – тамбуре, ведущим в отсек для людей, как передо мной возникла фигура новви.
Он приветствовал меня, слегка кивая. У него густые светлые брови и бледно- розовая кожа. Генетический дефект, плохо составленный код.
Стандартная процедура. Я развернул правое запястье, давая ему возможность считать личные данные с вживленного под кожу наночипа. Поднеся сканер к запястью, новви дождался звукового сигнала, подтверждающего получение информации, и все так же молча уставился на экран пыльного монитора. Я даже не пытался заглянуть туда. Я и так наизусть знал все, что там написано.
Он пригласил меня жестом к биосканеру.
– Пожалуйста, войдите в сканер.
Было время, когда службы безопасности применяли металлические детекторы и рентгеновские лучи для выявления наноидов. Однако, появление биологически синтезированного нано полностью изменило правила обнаружения.
Биосканеры – прекрасное средство убедиться, что люди и вещи являют собой именно то, чем они кажутся с виду. То есть, если Керкан окажется прав и моя нано структура не обнаружится. Зуд, испытываемый мной при сканировании – не более, чем психосоматическая реакция.
Отклик сети после внедрения необходимых имплантов может быть до некоторой степени нечувствителен к небольшим изменениям входных сигналов. Искусственная нейронная сеть делает обобщения автоматически благодаря своей структуре.
Искусственные нейронные сети могут менять свое поведение в зависимости от кодов контроля. После предъявления входных сигналов они самонастраиваются, чтобы обеспечивать требуемую реакцию.
Если бы оператор обнаружил хоть малейшее отклонение от карты, имеющейся в базе данных, меня бы не выпустили, изолировали.
А проверок генного кода, крови, тканей я всегда избегал. А если и проводил – то только в одиночку. А потом внешние проверки просто стали не нужны. Сканеры могли проводить полный анализ организма.
– Пожалуйста, повернитесь к дисплею для идентификации и сканирования сетчатки.
Рапатон сравнивал черты лица и отпечаток сетчатки с записями, загруженными ранее в базу данных.
– Подтверждение идентичности, – произнес голос, когда
