Владимир Баграмов - Страна убитых птиц

Если бы не было невесомости, он бы упал в обморок.

— «Ферми-2»! «Ферми-2»! Связь! Какого черта?!

Оператор Станции Слежения Среднего Региона Федерации обалдело уставился на экран — компьютер провел тонкую пунктирную линию от американского спутника до «МИА-11», следующего согласованным маршрутом, на заданном уровне в направлении ЦЕНТРА. Пунктир оборвался, и сразу на экране погас огонек индикатора электронного маяка «Борт — Станция — Борт». «Атака»! — ошалело подумал оператор и нажал кнопку «ТРЕВОГА».

Председатель Комитета Обороны садился в машину. Конверт с приготовленными картами Области, Ясногорска и СВАЛКИ Региона он держал под мышкой. Настроение было паршивое. Нет, он не боялся, что Президент отстранит его от занимаемой должности, в конце концов, не так уж она ему и нужна, эта вонючая должность!

За тридцать лет безупречной службы он накопил много усталости. Устал докладывать и отвечать, командовать и распоряжаться. А главное, ему опостылело носить на душе груз ответственности за чужие жизни. Годы шли, ничего не менялось, кроме, пожалуй, количества людей, готовых выполнить приказ. А он устал. По сути он был единственный добрый человек среди той «своры золотопогонников», как называла генералитет его жена, по-настоящему добрый.

Он садился в машину, когда из дверей Комитета Обороны выскочил его адъютант, перепрыгивая через ступеньки, суматошно взмахивая руками, кинулся к машине. Генерал поднял рыжие брови — такого он припомнить не мог!

Выслушав короткий сбивчивый доклад перепуганного адъютанта, хладнокровно бросил:

— Тем лучше. Это я ему и привезу.

Машина рванула с места. Вспотевший адъютант ошалело смотрел ей вслед, потом отчаянно махнул рукой и, перескакивая через две ступеньки, скачками понесся назад. В правом крыле Комитета Обороны, где находился ПУЛЬТ ИНФОРМАЦИИ, царили хаос и паника. Во всех коридорах ярко горели таблички «Тревога! Занять свои места!» Но никто ничего на занимал. Офицеры Комитета бестолково метались по зданию, сталкивались, обмениваясь противоречивой информацией, курили где попало и не знали, что делать. За последние лет десять это была первая «Тревога». Комитет был к ней не готов.

Через тридцать секунд после остановки двигателей автоматически сработали катапульты.

От бесшумно скользившего по ночному небу призрака самолета брызнули во все стороны двадцать пять капсул. Четыре полные, двадцать одна пустая. Экипаж не имел возможности перейти в пустые «купе-капсулы», они блокировались на земле наземными службами, то есть представителем Надзора, сразу после разрешения на старт нажимавшим кнопку радиоустройства, связанного с замками каждой капсулы. При приземлении капсулы автоматически включался радиомаяк, позволяющий обнаружить ее хоть на дне морском. В этом случае от нее отделялся поплавок — антенна с передающим устройством.

Пассажиры капсулы сами выйти из нее не могли.

Самолет с экипажем, зияя разорванным чревом, беспорядочно кувыркаясь, понесся к земле.

Президент США вызвал Президента Федерации.

Президент Федерации удобно устроился в кресле, положил ногу на ногу, приосанился. Он был немного бледен, но держался хорошо.

Позади кресла стояли Исполнитель, Председатель Комитета Обороны и Информатор Федерации.

Исполнитель криво усмехался, то и дело приглаживал плешивую голову, эту привычку гладить себя по голове он незаметно для себя перенял от Президента, но у Исполнителя хоть и немного, но оставалось волос. Поглядывая на экран Трансконтинентальной Связи, он лихорадочно придумывал повод, чтобы устраниться от участия в этом «гнусном деле»… Что-то ему во всем этом не нравилось! Что?! Вряд ли он мог объяснить. Может быть, не свойственные Президенту волнение и суетливость, когда дело касалось этого «реаниматора» из Ясногорска, может быть, и чутье его, Исполнителя, не подводившее практически ни разу… Но что-то было не так. И теперь он прикидывал, как можно было увильнуть. Заболеть, что ли?! Пожалуй, да.

Информатор ВООБЩЕ НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЛ! События последних дней, принимаемые на высоких уровнях решения, все происходящее — это было вне его ведома, без его участия. Его как-то странно и незаметно отстранили. Даже доклады со всех концов Федерации шли, минуя его. Информационный ЦЕНТР словно оказался в изоляции. Правда, регулярно поступали сводки преступлений, статистики обрабатывали данные об очередных экологических катастрофах, сумматоры вели подсчет транспортным и дорожным происшествиям… Но! Информатор с ненавистью покосился на Исполнителя. Ему и в голову не приходило обвинить в этой изоляции Президента.

«Опять эта плешивая крыса что-то задумала!» — Информатор вспомнил, как лет пять назад к нему неожиданно стали поступать сведения о готовящемся государственном перевороте. Странным образом нити сходились на Исполнителе — на это указывал целый ряд косвенных фактов, загадочные поездки самого Исполнителя в районы, откуда приходили тревожные сигналы. Но плешивая крыса все-таки вывернулась! Около тысячи человек проходили тогда по этому делу, и ни один из тысячи не указал прямо на Исполнителя. Намеки были, но намек к делу не подошьешь! Информатор тогда один из первых указал Президенту на угрозу переворота, дал свою информацию по этому вопросу. Президент принял меры. Крамола и измена были выжжены с корнем. Более четырехсот человек были расстреляны. А плешивая сволочь опять забилась «под корягу», опять в фаворе, опять на коне. Сам и расстреливал некоторых!

Председатель Комитета Обороны ни о чем не думал. Он знал, что предстоящий разговор с Президентом будет последним. То, что Армия не должна участвовать в подавлении внутренних беспорядков, то, что Армию нельзя впутывать в межрегиональные конфликты, сколь серьезными они ни казались бы, — это он знал точно. Армия была его детищем, его женой и сестрой. Без Армии он не мыслил жизни.

Но раз Президент считает, что Конституция — это он, пусть! Он устранится. Уйдет. И плевать ему на все Конституции на свете!

— Ну и что?!

Президент недовольно оглянулся на Исполнителя, тот хотел что-то сказать, наверное, объяснить заминку со связью, но экран неожиданно осветился. Появилось грубоватое, простецкое лицо «Фермера», как шутливо называл Президента США Президент Федерации. Наверное, он сам страшно бы обиделся, если бы узнал, что в узком кругу Президент США называет его «Кремлевским Старцем». «Кремль» — старое название Дворца, давно отошло в предание. Президент Федерации отменил преподавание в школах Истории Старых Времен, как предмет вредный, основанный на предположениях и домыслах. Зато усиленно изучалась история США, а это нравилось Фермеру.