Пол Андерсон - Время огня

Вскоре после его появления они вдвоем отправились отдыхать. Хейвиг едва успел поселиться в своем двухкомнатном помещении в замке, и вещей у него не было. Она подарила ему ковер из шкуры и бутылку глинтвейна, привезенную из прошлого. Он не был уверен, просто ли это знак внимания или нечто большее. Ее манеры ставили его в тупик больше, чем диалект. Страстный поцелуй через пять минут после первой встречи — и потом небрежная веселость, и сидит она за обедом почти ежедневно с разными мужчинами… Но в эти первые дни слишком многое занимало мысли Хейвига.

Среди этого многого не было предложенной ему наложницы. Хейвигу не нравилось, что кто-то приказывает женщине лечь к нему в постель. Тем более обрадовался он приглашению Леонсии поехать на пикник, когда у них обоих оказался свободный день.

Разбойников из ближайших окрестностей потеснили, и патрули всадников убеждали, что они не смогут вернуться. Поэтому ехать без охраны совершенно безопасно. У них были с собой пистолеты, но только как знак принадлежности к господам: никому больше это не разрешалось.

Леонсия выбрала дорогу, которая несколько миль шла полями, дремлющими под утренним солнцем, но потом свернула в лес, достаточно большой, чтобы напомнить Хейвигу о лесах Моргана. Аромат свежескошенного сена уступил место запахам листвы и гумуса. Было тепло, ветерок шелестел в листве, гладил кожу, заставлял солнечные пятна танцевать в тени. Меж ветвей трещали и прыгали белки. Медленно стучали копыта, меж ног всадников под гладкой кожей двигались мышцы лошадей.

По пути Леонсия оживленно расспрашивала его. Он отвечал с радостью, избегая только некоторых тем. Что не станет нормальный мужчина рассказывать о себе привлекательной женщине? Особенно когда у него такое прошлое! Лингвистический барьер рухнул. Леонсия была здесь недолго, меньше года, даже если считать путешествия во времени. Но к этому времени она довольно неплохо владела английским, особенно когда не волновалась; а он своим натренированным слухом быстро научился понимать ее.

— Из Высоких Годов! — воскликнула она, наклонилась в стременах и схватила его за руку. На ладонях у нее мозоли.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он. — Незадолго до Судного Дня?

— Да, когда люди достигли луны, и звезд, и… всего.

Он понял, что, несмотря на свой размер и порывистость, она еще очень молода. Раскосые глаза смотрели на него из-под рыжих волос, которые сегодня она переплела лентами.

«Когда мы обрекли себя на то, чтобы стать собственными палачами», — подумал он. Но ему не хотелось говорить об этом.

— Ты как будто из благополучного периода? — спросил он.

Она состроила недовольную гримасу, но потом задумалась, обхватила рукой подбородок и смотрела на уши своей лошади, пока не ответила:

— И да и нет. У тебя то же самое, я думаю.

— Расскажи. Я слышал, что ты из будущего, но подробностей не знаю.

Она кивнула, рыжая волна пробежала по ее гриве.

— Примерно через сто пятьдесят лет. Народ Ледников.

Оказавшись в лесу, они больше не могли ехать рядом.

Она поехала впереди. Он сзади восхищенно разглядывал ее фигуру, любовался грациозной посадкой в седле; разговаривая, она часто оборачивалась и улыбалась ему.

Он понял, что ее родина известна ему как область Ледникового и Вотертонского парков и хребта Биттеррут (Ледниковый парк — национальный парк в штате Монтана; Вотертонский озерный парк — национальный парк на западе Канады; Биттеррут — горный хребет на границе штатов Айдахо и Монтана. — Прим. перев.). Сегодня ее предки живут в восточной части этой местности, убежав от монголов, которые отвоевали равнины для собственных стад и ранчо. Ее предки и сегодня скорее охотники и трапперы, чем крестьяне. Иногда они совершают набеги на низины, иногда привозят меха, шкуры, руду, рабов в обмен на продовольствие и ремесленные товары. Они не объединены; вражда между семьями, кланами, племенами тянется поколениями.

Но по мере того как увеличивается их численность и расширяется территория проживания, возникает и некое подобие организации. Леонсия пыталась описать эту жизнь.

— Послушай, я из гнезда Раньяна, которое принадлежит к войску Вахорна. Гнездо… это несколько семей, связанных кровным родством. Войско встречается четыре раза в году, под руководством шерфа; в его присутствии убивают скот, приносят в жертву Гавду, Октаи и остальным, кого народ здесь называет Теми. Потом обсуждают разные вопросы, решают споры, иногда голосуют за принятие законов — голосуют взрослые, которые смогли прийти, и мужчины, и женщины одинаково. — Голос ее стал оживленным. — Ха! Но все только делают вид. А собираются, чтобы посплетничать, поторговаться, меняться, выпить, пошутить, показать себя… понимаешь?

— Кажется, да, — ответил Хейвиг. В примитивных обществах такая организация нередка.

— В более поздние времена, — продолжала она, — шерф и другие воины стали встречаться раз в год, в Конжерсе. Здесь распоряжается Джирнал — перворожденный в потомстве Инджина Самала, из гнезда Ровера, которое не принадлежит ни к одному войску. Тут пролилось бы много крови, потому что собираются враждебные гнезда, если бы не озеро Пендорей — это святое место, где всегда мир.

Хейвиг кивнул. Дикари становятся все менее дикими, начинают понимать преимущества закона и порядка — несомненно, после того как Инджина Самал сумел собрать вместе вождей.

— Когда я покидала свой народ, время было мирное, — сказала Леонсия. — Монголы ушли, а с новыми жителями равнин мы чаще торговали, чем воевали. Эти новые жители сильны и богаты. И мы все больше и больше подражаем им. — Она вздохнула. — Я знаю, что через сто лет после меня народ Ледников вступит в Северный Союз. Я не хочу возвращаться.

— Здесь как будто у тебя тоже нелегкая жизнь.

— Да. Но могло быть и хуже. Что я болтаю, у меня в жизни много интересного… Приехали.

Они привязали лошадей на маленьком лугу, по которому протекал ручей. На фоне неба отчетливо виднелись деревья вокруг луга и над журчащей водой; трава густая и мягкая, усеянная поздними полевыми цветами. Леонсия распаковала еду, которую приказала приготовить, огромное количество сандвичей и фруктов. Хейвиг сомневался, что справится со своей долей. Ну, вначале все равно решили отдохнуть и выпить. Они сидели плечо к плечу, прислонясь спиной к стволу дерева, и разливали вино в серебряные чаши.

— Продолжай, — попросил ом. — Я хочу больше узнать о тебе.

Ее ресницы дрогнули, он заметил легкие морщинки на носу.

— А, ничего интересного для тебя, Джек.