Пол Андерсон - Время огня

Хейвиг кивнул, по нервам его пробежала дрожь.

— Мне приходили в голову такие же мысли, сэр. Но у меня не было вашей… целеустремленности. И, конечно, не было у меня и вашего состояния. К тому же в мое время, когда путешествия во времени стали обычной темой фантастики, я опасался привлекать к себе внимание. И потому находил только свихнувшихся.

— Я тоже, — согласился Уоллис. — Среди них были и подлинные. Я имею в виду тех путешественников, которые более или менее тронулись от своего дара. Понимаете, болван или деревенщина, если его не напугает до смерти то, что с ним происходит, так что он больше никогда не станет пробовать, если он не хочет выходить за рамки известности таких, как я, умных и честолюбивых людей, то они затаятся, как вы и я, верно? Боюсь, что часто таятся так искусно, что нам их не найти.

— А сколько… сколько человек вы нашли?

— Сэр.

— Простите. Сэр.

Уоллис тяжело вздохнул.

— Одиннадцать человек. Во всем цветущем столетии в этих своих первоначальных поисках — одиннадцать человек. — Он их перечислил. — Лучший из всех Остин Колдуэлл. Явился ко мне заросшим щетиной жителем крайнего Запада. Но настоящий мужчина. Это он прозвал меня Сахемом. Мне понравилось, и прозвище закрепилось.

Далее волшебник и предсказатель будущего из передвижного цирка; профессиональный игрок; белая девушка из бедной семьи с Юга. Это все американцы. За границей мы нашли солдата-баварца; следователя инквизиции, которая все еще сохранялась в Испании, если вы не знаете; еврейку из Венгрии; студента из Эдинбурга, который надрывался, стараясь найти в книгах ответ на то, кем он является; парижскую модистку, которая отыскивала во времени идеи для своих нарядов; молодую крестьянскую пару из Австралии. Кстати, с этими последними нам повезло. Они отыскали друг друга сами — вероятно, единственная пара путешественников, родившаяся по соседству друг от друга. У них уже был первый ребенок, и они оставили бы его, если бы он не был еще настолько мал, что его можно было нести с собой.

Что за сброд! Представляете, какие возникали проблемы: язык, перемещение, необходимость убеждать.

— И больше никого? — Хейвиг пришел в ужас.

— Да, было еще примерно столько же, но эти бесполезны. Свихнувшиеся, как я уже говорил, или слишком тупые, или калеки, или слишком испуганные, чтобы присоединиться к нам. И так далее. Была домохозяйка, отказавшаяся покинуть мужа. Я подумывал о похищении — наша цель слишком велика, чтобы думать об удобстве отдельных личностей, — но какой толк от недобровольного помощника? Мужчине можно пригрозить и заставить работать. Женщины для этого слишком трусливы.

Хейвиг вспомнил буйное приветствие во дворе, но промолчал.

— Приобретя первых последователей, я смог расширить сферу действий, — продолжал Уоллис. — Мы начали проникать в другие времена, изучать их подробней. Мы и сами лучше поняли, что нужно делать и как. Смогли основывать фонды, организовывать базы в этом… да… в пространстве-времени. Смогли набирать новых помощников. Из других столетий, но кое-кого и из нашего. Наконец мы выбрали место для Убежища и подчинили себе местных жителей, чтобы получить рабочую силу. Голодные и запуганные, они с радостью встретили повелителей, которые принесли с собой настоящее оружие и семена для посева.

Хейвиг потянул себя за подбородок.

— Можно ли спросить, почему вы выбрали именно это место для создания своего государства, сэр?

— Конечно, спрашивайте, что хотите, — великодушно сказал Уоллис. — Возможно, я и отвечу… Я думал о прошлом. По этим снимкам вы можете видеть, что я в поисках своего назначения уходил в прошлое вплоть до Карла Великого. Но туда слишком далеко. И даже в неисследованных районах доколумбовой Америки мы рискуем оставить следы, которые могут обнаружить археологи. Помните, могут существовать и путешественники из времени маури, а единственное наше преимущество — неожиданность. Сейчас, в эти столетия, повсюду возникает феодализм, как у нас, начинается восстановление, и мы принимаем все меры, чтобы не выглядеть необычно. Наши подданные, конечно, знают, что мы обладаем особыми свойствами, но называют нас волшебниками и детьми Тех — богов и духов. Когда эта история пройдет через фильтр дикарей, она превратится в слух о существовании еще одной причудливой религии.

Хейвиг оценил эту стратегию.

— Насколько я смог узнать, сэр, а узнал я не очень много, — сказал он, — сейчас в бассейне Тихого океана формируется культура маури. Всякий, кто придет из более позднего времени, скорее заинтересуется ее происхождением, чем политикой каких-то малоизвестных нищих варваров.

— Вы несправедливы по отношению к американцам, — укорил его Уоллис. — Конечно, вы правы, с точки зрения маури. Но на самом деле нашему народу просто не повезло.

В его словах есть правда, вынужден был согласиться Хейвиг. Океания представляла собой слишком незначительную цель для ударов сверхоружия; к тому же обширные пространства океана были меньше заражены, чем внутренние моря, и скорее начали самоочищаться, когда человек превратился в редкий вид. А жители островов Тихого океана больше не были простодушными, глупо ухмыляющимися обитателями земного рая. Слишком много было напечатано книг, слишком широко распространились они повсюду, чтобы была утрачена значительная информация. В меньшей степени то же справедливо и по отношению к сложным механизмам и технологиям.

Северная Америка, Европа, части Азии и Южной Америки, в меньшей, степени Африка быстро пошли на дно, потому что перенапрягли свои силы. Достаточно было на короткий срок парализовать построенные здесь индустриально-сельскохозяйственно-медицинские комплексы, и люди начали гибнуть миллионами. А борьба уцелевших за выживание превратила все в развалины.

Но даже на таких территориях сохранялось знание: тут оазис порядка, там полурелигиозная община. Это знание — по крайней мере теоретически — могло просочиться к новым варварам, а те могли передать его дальше… Теоретически. На практике этого не происходило. Слишком тяжел был удар, нанесенной миру старой цивилизацией.

Можно, например, вырубить девственный лес, построить шахты в Месаби (Возвышенность в США и Канаде, известная своими железнорудными месторождениями. — Прим. перев.), выкачивать нефть из нетронутого месторождения — все это примитивными методами. Используя полученное, можно создавать все более и более сложные заводы, способные на более массовое производство. Когда сократятся природные ресурсы, можно заменить древесину пластиком, извлекать железо из таконита, опустошить всю планету в поисках нефти.