Джордж Мартин - Туз в трудном положении

– Исключено.

– Не надо торопиться. Политика похожа на заключение сделок, доктор. Нельзя быть слишком негибким.

– Мистер Дженкинс, если вопрос заключается в том, чтобы в ноябре демократы одержали победу, тогда список с Лео Барнетом во главе будет провальным. Немалое количество народа по-прежнему будет против того, чтобы этой страной управлял религиозный деятель. И кроме того, Барнет – кандидат с узкой платформой.

– Нет, сэр, вы неправы. Вы видите его кандидатом с узкой платформой, потому что зациклились на диких картах, а Лео выражает чаяния множества простых американцев, которых тревожит моральное падение страны.

Они вышли из ресторана «Белло Мондо». Слева слышалось позвякивание приборов о тарелки: это репортеры, прихлебатели и просто менее состоятельные делегаты ужинали в кафетерии «Мариотта». Тахион хмуро посмотрел на растяжки, перекрывавшие застекленный внутренний дворик.

Резкий стук каблучков. Он вздрогнул и развернулся, почувствовав, как холодные пальцы, забравшиеся ему под волосы, легли на затылок. Сара сморщилась от боли в пальцах, которые он поймал и крепко стиснул. Алые пятна пылали у нее на щеках, но румянец казался неестественным на фоне ненормальной белизны кожи.

– Я пришла за заявлением – и узнать, чем могу помочь.

Тахион тряхнул головой:

– Что?

Она чуть отступила, раздувая ноздри.

– Кристалис.

– И что она?

– Мертва.

Ровный голос заставил его покачнуться не хуже, чем пощечина Флер. Он сделал пару быстрых шагов, ища опору. Его рука сомкнулась на остреньком плече Сары.

– Мертва?!

– Вы что, не знали?

– Нет… я… был занят. Весь день.

– Ага. – В ее голосе звучала горечь, а потом она вдруг натянула на бледное лицо маску сочувствия. – Мне жаль, что это я принесла вам такое известие.

Дженкинс осторожно приблизился:

– Доктор, похоже, вы получили дурные новости. Поговорим в другой раз.

Сара сжала предплечье Тахиона обеими руками и потащила к лифтам.

– Вы в шоке. Вы очень бледны. Наверное, вам надо прилечь.

– Мне надо выпить.

Сара мрачно висела у него на руке:

– Разве в номере у вас ничего нет?

Тахион хмуро посмотрел на нее:

– Есть.

– Давайте… давайте пройдем туда. – Бледный язык быстро скользнул по чересчур тонким губам. – Мне… мне надо с вами поговорить.

Из-за стремительного движения лифта к эмоциональному головокружению прибавилось чисто физическое.

– Кристалис. – Он тряхнул головой. – Рассказывайте.

Она изложила все известное быстрыми короткими фразами, не отрывая своих светлых глаз от его лиловых. Казалось, она добивается мысленного контакта, и он усилил свой контроль. Ему совершенно не хотелось знать, что происходит за этим напряженным лицом.

Он прошел с ней в свой номер. Остановился, уставившись в зеркало над баром, едва удерживая в руке бутылку бренди. «Зеркала. Кристалис обожала зеркала. У нее весь будуар был ими заставлен».

Он представил себе череп с неизменной переливающейся спиралью на одной прозрачной щеке. Представил его себе размозженным до кровавой каши. В тишине комнаты громко звякнуло стекло о стекло.

Он повернулся, протягивая рюмку, но Сара исчезла. Услышав скрип кровати, он вошел в комнату и недоуменно воззрился на ее позу. Локти лежат на покрывале. Одна нога закинула на другую. Юбка вздернулась до середины бедра. Она взяла рюмку и кокетливо похлопала по кровати рядом с собой. Чувствуя себя человеком, устраивающимся на скамейке рядом с пауком, он настороженно присел.

– Тайны. – Он вздохнул и отпил бренди. – Наверное, Кристалис в конце концов открыла такую, которая ее убила.

– Да. – Сара напряженно пялилась на дальнюю стену. Через пару секунд она тряхнула головой и положила пальцы ему на руку. Они оказались тяжелыми и безжизненными. – Я понимаю, как вам больно. Вы были так близки!

Он убрал ее пальцы, чуть пожал их и устроил ее руку на покрывале.

– Я бы не стал заходить настолько далеко.

Пальцы поползли обратно и внезапно сжались на мышце его бедра. Она начала растирать ему ногу. Тах бросил на нее нервный взгляд. Вдоль линии ее волос выступили капельки пота, губы сжались в ниточку. Ощутив его взгляд, она улыбнулась, приопустив веки, и надула губы. Тахион залпом допил бренди. Под ее яростным натиском мышцы у него на ноге стало сводить.

– Еще?

Он помахал рюмкой.

– Да, пожалуйста.

Гортанный хрипловатый голос.

Они сидели и молча пили. Тахион почувствовал спазмы в желудке.

– Интересно… Иисусе!

Он ударился о край кровати, соскользнул на пол и вылил остатки бренди себе на ширинку. Сунул мизинец в ухо, стирая влагу, оставленную неожиданным вторжением Сариного языка. Ощущение было такое, будто кто-то сунул ему в ухо ватную палочку, намазанную вазелином.

Она свесилась с кровати, устремив на него лихорадочно горящие глаза, и хрипло воскликнула:

– Я тебя хочу! Хочу!

Это напоминало удар граблями. Она навалилась на него: костлявые колени и локти, кости таза упирались ему в грудину, в пах, в бедра. Они несколько мгновений извивались на полу, и Сара осыпала неумелыми поцелуями все части его тела, какие ей попадались. Тахион отшвырнул ее и проковылял к противоположному концу кровати.

– Какого черта ты творишь?

У него на глаза выступили слезы стыда и ярости.

– Я хочу заняться с тобой любовью.

– Если это шутка, то она дьявольски дурного пошиба! Или, наоборот, она великолепна, если ты предпочитаешь жестокий такисианский юмор.

– О чем ты бормочешь? – заорала она, отбрасывая волосы с лица.

– Я импотент! Импотент! ИМПОТЕНТ!

– До сих пор?

В ее словах было искреннее изумление, лишившее его остатков самоконтроля.

– Да, чтоб тебя!.. А теперь убирайся. Просто выметайся отсюда!

С покрытыми багровыми пятнами щеками Сара бросилась ему на грудь, отчаянно сцепив руки у него на спине.

– Нет, пожалуйста! Я не могу от тебя уйти. Я следующая на очереди, понимаешь? Только ты можешь меня спасти.

– Ты с ума сошла? От чего я могу тебя спасти?

– От Хартманна! От Хартманна!!! Он убил Анди, убил Кристалис и теперь захочет убить и меня!

– Я не намерен больше это слушать.

– Он чудовище, зверь! Монстр!

– Год назад ты трахалась с ним до потери рассудка.

Она хрипло дышала.

– Он меня заставил.

– Хватит! Что за чушь! Ты сумасшедшая. – Тах рывками двинулся через гостиную, таща Сару, словно упрямого жеребенка. Распахнул дверь. – Вон, вон, вон, вон!

Она метнулась от него, шлепнулась на кровать и свернулась там в клубок, прижимая к груди подушку.

– Нет, нет! Ты меня не заставишь. Я не уйду. Ты должен мне помочь! – выла она. Он подхватил ее на руки и снова заковылял к двери. – Прочти меня! Заберись мне в голову! – прошипела она, вцепляясь ему в воротник.