Тесс Герритсен - Химера

– Gracias, señor,[19] – пробормотала она.

На мгновение они встретились взглядами. Она увидела спокойного горделивого мужчину с усталыми глазами и посеребренными сединой волосами, и ей почему-то стало неуютно.

«Это все наша вина янки», – подумала она, наблюдая, как мужчина удаляется в бар. Подобное чувство она испытывала всякий раз, когда приезжала на полуостров Баха. Потягивая «Маргариту», она любовалась морем под завывания ансамбля мариачи где-то на пляже.

Этот прекрасный день она почти целиком провела в море. Утром погружалась с аквалангом, днем поныряла на мелководье. А перед ужином Хелен просто поплавала в позолоченных закатом водах. Море – ее утешение, ее святилище. Так было всегда. В отличие от мужской любви море было постоянным и никогда не разочаровывало. Оно всегда готово принять ее, утешить, и в сложные моменты жизни она бросалась в его распростертые объятия.

Потому Хелен и приехала на полуостров Баха. Чтобы поплавать в теплой воде и побыть в одиночестве, чтобы никто не дергал ее. Даже Палмер Габриэль.

Ее губы обожгла ледяная «Маргарита». Хелен выпила один бокал и заказала второй. Она уже слегка плыла от алкоголя. Не важно, теперь она свободная женщина. Проект закончен, прекращен. Культуры уничтожены. Даже если Палмер будет рвать и метать, она знает, что поступила правильно. Чтобы никому не угрожала опасность. Завтра она выспится и закажет на завтрак горячий шоколад и яичницу по-деревенски. Затем отправится понырять, на очередную встречу со своим возлюбленным цвета морской волны.

Ее внимание привлек женский смех. Хелен посмотрела в сторону бара, где флиртовала какая-то парочка: стройная и загорелая женщина и мужчина с накачанными мышцами. Курортный роман в самом разгаре. Возможно, они поужинают вместе, прогуляются по пляжу, держась за руки. Затем – поцелуй, объятия и ритуал совокупления. Хелен наблюдала за ними и как ученый, и как ревнивая женщина. Она знала, что для нее все это невозможно. Ей сорок девять, и она выглядит на свой возраст. Ее талию нельзя было назвать стройной, а волосы почти совсем поседели; в ее самом обычном лице привлекали только умные глаза. Она не из тех, кто притягивает взоры Адонисов с бронзовой кожей.

Хелен осушила вторую «Маргариту». Опьяняющее воздействие алкоголя уже ощущалось во всем теле – она поняла: пора поесть. И открыла меню. «Кафе „Три девы“». Три девы. Подходящее место, чтобы перекусить. Она вполне могла бы оказаться одной из этих дев.

Официант подошел принять заказ. Она попросила жареную дорадо, затем ее взгляд привлек телевизор над баром, на экране которого мелькнул шаттл на стартовой площадке.

– Что происходит? – спросила она, указывая на телевизор.

Официант пожал плечами.

– Включите звук, – попросила она бармена. – Пожалуйста, мне нужно послушать!

Бармен потянулся к регулировке звука; вещание шло на английском. Американский канал. Хелен подошла к стойке бара и уставилась в экран.

– …эвакуация астронавта Кеничи Хираи по медицинским показаниям. НАСА не дает более подробной информации, но есть сообщения, что врачи по-прежнему не могут диагностировать его заболевание. Основываясь на последних анализах крови, они считают, что необходим запуск шаттла для эвакуации больного. Как ожидается, «Дискавери» стартует завтра в шесть часов утра по восточному времени.

– Сеньора! – позвал официант.

Хелен повернулась и увидела, что он все еще стоит с блокнотом для заказов.

– Не желаете заказать напиток?

– Нет. Я должна уйти.

– Но ваш заказ…

– Отмените его. Пожалуйста.

Она открыла кошелек, сунула ему пятнадцать долларов и поспешила к выходу из кафе.

Из номера отеля она попыталась дозвониться Палмеру Габриэлю в Сан-Диего. После пяти-шести попыток ей удалось связаться с международным оператором, но, дозвонившись Палмеру, Хелен услышала автоответчик.

– На МКС заболел астронавт, – сказала она. – Палмер, это то, чего я опасалась. То, о чем предупреждала. Если все подтвердится, мы должны действовать быстро. Прежде… – Она замолчала, глядя на часы.

«К черту, – подумала она и повесила трубку. – Я должна попасть домой в Сан-Диего. Только я и знаю, что делать с этим. Я им нужна».

Она бросила одежду в чемодан, сдала номер и прыгнула в такси. Ей предстояло проехать двадцать пять километров до небольшой взлетно-посадочной полосы в Буэна-Висте. Там ее будет ждать небольшой самолет, который перенесет ее в Ла-Пас, где можно купить билеты на рейс до Сан-Диего.

Поездка в такси была не слишком комфортной: дорога оказалась ухабистой и извилистой, в открытое окно залетала пыль. Но самое страшное – полет на маленьком самолете. Хелен боялась летать на таких. Если бы ей не нужно было так срочно домой, она поехала бы дальним путем, вглубь полуострова Баха, и на своей машине, которую оставила на курорте. Потными ладонями она вцепилась в подлокотник, воображая грядущую авиакатастрофу.

Затем она посмотрела в ночное небо, ясное и бархатно-черное, и подумала о людях на борту космической станции, о том, как рискуют другие, более смелые люди. Полет на маленьком самолете – ничто по сравнению с опасностью, с которой столкнулись астронавты.

Сейчас нельзя трусить. Жизнь этих людей, возможно, висит на волоске. И только она знает, как отвратить беду.

Тряска утихла. Слава богу, теперь они ехали по мощеной дороге, и до Буэна-Висты оставалось всего несколько километров.

Водитель, словно почувствовав, что она торопится, надавил на газ, и ветер ударил в открытые окна, бросая песчинки в лицо Хелен. Она решила поднять стекло и вдруг почувствовала, что такси начинает крениться влево, обходя медленно движущуюся машину. Она посмотрела на дорогу и, к своему ужасу, поняла, что их заносит.

– Señor! Más despacio![20] – крикнула Хелен.

Они поравнялись с другой машиной, такси рвануло вперед, но соперник не желал уступать первенство. Дорога сворачивала влево и скрывалась из виду.

– Не обгоняйте! – крикнула она. – Пожалуйста, не…

Ее взгляд метнулся вперед и замер, ослепленный светом фар встречной машины.

Она подняла руки, прикрывая лицо, пытаясь спрятаться от слепящего света, но раздался скрип тормозов, потом ее собственный крик, и яркие фары рванули прямо на них.

Со своего места, из-за прозрачной перегородки, отделявшей переполненный гостевой балкон, Джек отлично видел ЦУП – там за пультами сидели операторы, парадно одетые по случаю телесъемки. Работавшие внизу мужчины и женщины были сосредоточены на своих обязанностях, но всегда помнили, что на них смотрят, что к ним прикованы взоры зрителей и каждый жест, каждое нервное движение головой видны сквозь прозрачную перегородку за их спинами. Еще год назад Джек сам сидел за пультом врача во время запуска шаттла и ощущал чужие взгляды на своем затылке как нечто смутное и неприятно-теплое. Он знал, что сидящие внизу люди чувствуют сейчас то же самое.

Атмосфера в зале казалась равнодушно-спокойной, как и голоса, раздававшиеся по каналу связи. Этот образ старалось поддерживать НАСА – образ профессионалов, выполняющих свою работу, и выполняющих ее отлично. Чего почти не видела рядовая публика, так это сложных моментов, возникавших во втором зале, ситуаций, близких к катастрофе, когда все идет кувырком и хаос правит бал.

«Только не сегодня, – подумал Джек. – У руля Карпентер. Все будет хорошо».

Руководитель полета Рэнди Карпентер был начальником команды запуска. За годы своей работы он повидал множество кризисных ситуаций. И был убежден: катастрофы космических кораблей происходят не в результате отказа какого-нибудь одного главного механизма, а в результате возникновения целой серии мелких проблем. По этой причине он с большим вниманием относился к деталям, для Карпентера любая проблема – потенциальная катастрофа. Его команда смотрела на него буквально снизу вверх, потому что Карпентер был гигантом, ростом два метра и весом сто тридцать пять килограммов.

Гретхен Лиу, сотрудник по связям с общественностью, сидела с левого края за последним рядом пультов. Джек видел, как она, повернувшись к гостевому балкону, радостно улыбнулась. По случаю телесъемок Гретхен надела свой лучший наряд: темно-синий костюм и серый шелковый шарфик. Этот полет привлечет внимание мировой общественности, и, хотя бо́льшая часть прессы собралась на месте пуска на мысе Канаверал, здесь, в ЦУП Космического центра имени Джонсона, гостевая галерея тоже была заполнена журналистами.

Десятиминутная задержка обратного отсчета подошла к концу. По радио объявили, что синоптики дают добро, затем обратный отсчет продолжился. Джек подался вперед – взлет приближался, и все его тело застыло в напряжении. И снова это забытое возбуждение перед запуском. Год назад, когда он перестал участвовать в космической программе, Джек решил, что все это осталось в прошлом. Но это волнение – вот оно, тут как тут. И мечта. Он вообразил пристегнутый к креслам экипаж, вибрацию корпуса корабля, когда в отсеках, наполненных жидким кислородом и водородом, поднимается давление. Подумал о клаустрофобии, которую испытывают астронавты, закрывая шлемы. Шипение кислорода. Учащение пульса.