Тэд Уильямс - Река голубого пламени

— Отпусти девушку.

— Не тебе приказывать. — Голос Кван Ли снова стал монотонно-бесстрастным. — Если вы меня убьете, я просто выйду из Сети, а вам этого не дано, потому что в отличие от меня вы здесь застряли. Но мне нужна зажигалка, поэтому отдайте по-хорошему.

Рени тяжело вздохнула и кивнула !Ксаббу, чтобы он швырнул зажигалку похитительнице. Та поймала ее, быстро осмотрела и с улыбкой шагнула к проходу, по-прежнему прикрываясь Эмили. Губы на лице, которое когда-то принадлежало Кван Ли, вытянулись, шпионка наклонилась над Эмили и поцеловала бесчувственную девушку в щеку.

— Давай поищем местечко, где можно уединиться.

— Нет, — закричала Рени.

Кто-то бросился к ногам чужака и вцепился в них. Шпионка завопила от злобы и боли. Рени, Флоримель, Т-четыре-Б, все бросились вперед, — они лупили ее руками и кулаками и пытались оттащить от прохода. Но сим Кван Ли был на удивление вертким и невероятно сильным, даже с таким превосходством в численности их шансы спасти девушку были невелики. Но атакуемая не могла одновременно держать девушку и оторвать !Ксаббу, вцепившегося зубами ей в бедро. Ругаясь на чем свет стоит, она выпустила девушку, а потом вырвалась из царапающихся и бьющих рук.

Кван Ли задержалась на самом пороге, чтобы, указывая дрожащим пальцем на Рени и остальных, заявить:

— Вот теперь я вам этого не спущу. Мы еще встретимся, с каждым.

На фоне яркого свечения выделялся только ее силуэт, а голос был удивительно спокойный.

— Увидимся, увидимся, — заверила ее Рени.

Предательница помахала зажигалкой, напоминая о своей победе, потом вошла в сияющий прямоугольник. А через секунду проход погас, словно его задули как свечу.

Несколько минут длилась давящая тишина. Тут Рени вдруг вспомнила:

— Где же !Ксаббу? Он висел на том чудовище.

Она почувствовала маленькую ручку в своей ладони, бабуин стоял у ее колен и смотрел на Рени, его мордочка была исцарапана и в крови.

— Я здесь. Когда Эмили освободилась, я отцепился от нее.

— Слава богу, — у Рени от испуга подкашивались ноги. Она тяжело опустилась на землю рядом с !Ксаббу. — Дважды в один день.

Мартина и Флоримель стояли на коленях около беременной девушки, та вроде бы приходила в сознание. Над ними возвышался Т-четыре-Б, беспомощно опущенные руки в шипастых перчатках сжимались в кулаки и разжимались. Он снова из героя превратился в беспомощного мальчишку. Все забыли про Уильяма, пока тот не закашлял, харкая кровью, и не спросил воды голосом, тихим, как шуршание листвы.

Рени подобралась к нему, а за ней и остальные. Она сразу увидела, что дела плохи: глаза Уильяма блуждали, при дыхании он издавал жуткое бульканье.

— Мы не нашли здесь воды, Уильям, — ответил ему !Ксаббу. — Извини нас.

После минутного колебания он предложил:

— Возьми воду у меня, — наклонился над ним, и струйка слюны побежала в рот больного.

Уильям сжал перепачканный кровью рот, появился кадык, он глотнул.

— Спасибо, — слабо выдохнул он.

— Ты должен поберечь силы, — строго сказала Флоримель.

— Я умираю, Флосси, так что лучше помалкивай. — Он еще раз вздохнул, в груди клокотало. — Вы скоро от меня избавитесь… так что лучше послушайте.

Глаза Уильяма широко распахнулись — он увидел Рени, вздрогнул и снова закрыл глаза.

— Мне казалось, что я слышал твой голос. Значит… значит, ты вернулась?

Она взяла его за руку:

— Я вернулась.

Он снова открыл глаза.

— Кван Ли! Опасайтесь Кван Ли!

— Она ушла, Уильям, — сообщила ему Мартина.

— Она пыталась меня убить, меня, жалкую старую крысу. Не хотела, чтобы я сравнил записи… о той ночи в Аэродромии. Я сказал ей, что слышал, как кто-то вернулся. — Он начал задыхаться. — Она призналась, что тоже слышала, но это якобы была… Мартина.

Слепая женщина наклонилась над ним:

— Так ты из-за этого тогда говорил мне странные вещи? Зачем ты мне это говорил?

— Я… хотел посмотреть, как ты будешь отвечать. Я сказал тебе правду о себе. Я подумал, ты догадаешься… если я совру. — Он закашлялся. — Старушка все разыграла как по нотам. — По его лицу пробежала конвульсия. — Боже, как больно. Мне кажется, что я умираю уже несколько дней.

Рени ничего не знала про ту ночь, о которой они говорили, и ей было больно смотреть на мучения Уильяма. Мартина потом все объяснит.

— Теперь это не важно, Кван Ли сбежала.

Он ее не слышал.

— Вот и ответ… на все вопросы о… смерти в Сети, а, Флосси? Никто… не смог бы это подделать. Ты… просто отбрасываешь коньки… и это на самом деле.

Лицо Флоримель ничего не выражало, но она крепко сжимала руку Уильяма в своих ладонях.

— Мы все с тобой, — сказала она.

— Мартина, я не сказал тебе… всей правды, — бормотал умирающий, теперь глаза его были открыты, но он явно не видел — не мог найти француженку взглядом, — Я сказал тебе, что кое-кто из моих друзей, друзей в реальном времени… были в коме. Но, знаешь, на самом деле это был один человек. Я… любил ее. Я не знал, что она так молода!.. Я не встречал ее в реальной… жизни. — Снова его лицо исказила боль. — Я не прикасался к ней! Никогда! Но я сказал ей… о своих чувствах.

Он застонал — пробитые легкие загудели.

— Когда она… заболела, я подумал, что… это моя вина. Я пришел сюда, чтобы найти… найти ее… сказать ей… что мне очень жаль. Я ведь думал, что она… взрослая женщина, правда, думал. Иначе я бы не… — Он открыл рот и замолк: пытался вздохнуть.

— Все нормально, Уильям, — успокоила его слепая.

Он слабо качнул головой, открыл рот, но не сразу сумел заговорить.

— Нет. Я был… дураком. Старым дураком. Но я старался… быть… добрым…

Некоторое время он прерывисто дышал, но больше не говорил. Наконец Сладкий Уильям вздрогнул и замер.

Рени посмотрела на застывший пустой сим, потом опустила капюшон ему на лицо и села. Она смахнула слезы со щек. Молчание длилось довольно долго, наконец она заговорила:

— Нужно похоронить его. В конце концов, нам придется побыть здесь какое-то время.

— Побойся бога! — зло возразила Флоримель. Она по-прежнему сжимала руку Уильяма. — Он ведь только что умер!

— Он мертв, а мы пока еще живы, — настаивала Рени.

«Нужно быть жестоким, чтобы делать добро», — подумала она про себя. Они лишились Уильяма и лишились ключа доступа. Нужно чем-то заняться, и не только ей одной. Лучше уж похороны, чем ничего.

— То, что его убило, может вернуться в любой момент, к тому же нам надо многое обсудить.

Кусочек ландшафта изменился, став чуть ближе к нормальному, из общего безликого, серого цвета начали проступать очертания камней, земли и травы.

— Если мы соберем такие более-менее готовые куски, нам не придется смотреть на пустой сим все время, что мы здесь. Вы ведь тоже этого не хотите?