Сергей Болотников - Действо

Крохин кивнул. Он знал, что не так давно Гребешков вляпался в криминальную аферу с угоном автомобилей. Видимо прокололся, потому что неделю ходил так, словно только что обгадился, а как-то раз Максим увидел как он через дворы от кого-то бежит. Один. Хоть какое-то было удовлетворение. Крохин только и мечтал, чтобы, когда ни будь, Сеня прокололся по крупному. Это был, пожалуй, единственный шанс Максима дотянуть до окончания школы. С остальными недругами он, как ни будь, справится.

-Ну, пошли? - спросил Петька, и они побрели еще ниже - на первый этаж, к выходу.

Смирнов болезненно кривился и потирал левый бок. Заметив взгляд Максима, пояснил:

-У одного из этих иголка была. Колол, сволочь, глубоко. Кровь идет.

-Сволочи... - Крохин сжал кулаки - увы, слишком маленькие и нежные, чтобы побить кого-то сильнее третьеклассника. Что-что, а сила явно не числилась в главных достоинствах Максима Крохина. Зато вот фантазия у него работала - дай бог каждому.

В раздевалке они оделись - нацепили теплую и тяжелую зимнюю одежку, зимнюю обувь - тоже тяжелую и заляпанную солью. Сменку отправили в мешок, а на бок подвесили сумки, доверху набитые учебной макулатурой - тетрадями, яркими цветастыми учебниками, карандашами и прочей канцелярской братией и тремя картами тщательно выписанными на куске плотного ватмана.

В клады уже не играли около месяца, после того как потеряли любовно скопленные Максимом полторы сотни - просто закопали их так, что потом не смогли найти. Было жалко до слез. А теперь вот жалко было выкидывать карты - слишком много труда в них вложено.

Приятели закончили экипироваться и, отворив тяжелую школьную дверь, вышли в сверкающий зимний мир. Солнце слепило сверху, снег снизу, а между ними колыхался и свивал тугие невидные кольца мороз. Настоящий январский мороз, от него першило в горле и слезились глаза. Но все равно было здорово!

-Снег! - сказал Петька с удовлетворением, и попытался слепить снежок, но ничего не вышло - пушистая, рассыпчатая снежная масса склейке не поддавалась рассыпалась белыми легкими перьями. Тогда Петька поднял горсть снега к лицу и дунул - получилась маленькая метель. Он с гордостью обернулся к Крохину какого, мол!

Но Максим не смотрел. Он думал. Думал о ловушке с колом на дне, а еще о древних людях - как они ловили мамонтов, загоняя их в ямы. Много-много мелких людей против одного гиганта. Или вот, скажем, саблезубый тигр - его то никак не загонишь в яму. Зато можно заманить, и...

-Максим ты че? - вопросил Петька, - выдумал что? Игру? Как "катастрофу", да?

"Катастрофой" называлась очередная игра - та, что была до кладов. Очень простая, чтобы в нее играть надо лишь толику фантазии, да умение видеть мир по другому. У Максима этого умения было с избытком.

-Они сильные, - сказал он, - Сеня и остальные.

-Ага, и еще как, - подтвердил Смирнов, - а что?

-Сильные, но глупые, - продолжил Максим задумчиво, - знаешь, чем человек отличается от зверей?

Петька задумался - ему как-то не приходила в голову эта проблема. Через некоторое время он неуверенно выдал свою версию:

-Ну... у людей шерсти нет?

-Не только, - сказал Максим, - самое главное, то, что звери хотя и сильные, но глупые. А человек маленький и хитрый. Потому-то человек всегда может победить зверя.

-И что?

-Мы не можем победить Сеню силой. Но мы умнее. Мамонт большой, но что он может в яме?

Петька остановился и глянул на Крохина в один миг восхищенно загоревшимися глазами.

-Ты придумал, как одолеть Гребешкова?!

-У меня есть план. - Сказал Максим.

Энергии обоим было не занимать, и потому разработка ловушки для грозы всей школы Арсентия Гребешкова не заняла много времени.

-Представим, что Сеня - зверь. Могучий зверь с клыками когтями и длинной шерстью, - говорил Максим, склонившись над плоскостью стола, с расстеленным поверх бумажным листом.

-Да, Сеня зверь! - восторженно подтвердил Смирнов, представить Гребешкова в образе животного не составляло никакого труда.

Приятели находились дома у Петьки - в тепле и уюте, спрятавшись от жестокого зимнего мира за двойными стеклами в рамах и крашенного дерева. К работе Крохин подготовился основательно - он всегда так делал, что придавало возбуждающий привкус реальности любой выдуманной им авантюре. Капиллярные ручки, фломастеры, несколько резиновых доисторических штампов - все живописно лежало вокруг пустого пока листа. В углу сонно помаргивал экраном компьютер Петькиного отца - тоже необходимый инструмент для задуманного.

В окна было видно снег и насупившийся дом близнец напротив.

-Охотник, чтобы заманить любого зверя, хищного или травоядного, все равно, приманивает его на манок, - продолжал меж тем Максим, - Но для каждого зверя манок должен быть свой. То, что он любит. Что любит Сеня?

-Ну... - сказал Петька, - наверное, мучить слабых.

-Не только, - кивнул Крохин, - мучит слабых это у него так... хобби. А по настоящему он любит одно...

-Что?

-Помнишь, как он от бандитов убегал? Помнишь? А из-за чего?

-Говорят, задолжал кому-то и... Я понял!

-Больше всего на свете Сеня любит деньги, - торжественно сказал Максим и аккуратно вывел на бумаге несколько цифр, а рядом строгим взрослым почерком написал: "всего".

Петька смотрел восхищенно - все-таки друг у него просто гений. В одиннадцать лет такие мозги иметь - это что-то!

Максим рисовал сосредоточенно, вдумчиво шептал себе что-то под нос. Лист перед ним покрывался строгими линиями и значками, приобретая удивительно серьезный и официальный вид.

-Вот это да! - выдохнул Смирнов, - ну ты даешь, голова!

-А знаешь, какой еще недостаток есть у Сени, кроме жадности?

-Нет...

-Любопытство, - сказал Максим Крохин, - вот на этом мы его и поймаем.

И он замолчал, глядя на свое творение. С первого взгляда было видно, что это карта. Но не такая, что они рисовали совсем недавно, нет! Те карты были стилизованы под старину, и даже выкрашены разведенной акварелью, чтобы имитировать древний папирус - они рождали ощущение погребенной во тьме веков тайны. Но эта карта была другая. Она была серьезной! Вот, что приходило в голову при первом на нее взгляде. Больше того с виду она была настоящей!!

При взгляде на этот исписанный ровными чертами и буквами лист сразу представлялся скособоченный небритый контрабандист с острым взглядом грызуна, закапывающий глухой полуночью алчно поблескивающие под луной драгоценности. Которые, кстати, в карте были обозначены как "изделия из драгметалла и другие ценности". Или даже тайную организацию, закапывающую на черный день накопленное за годы существования добро, или даже... Елки-палки, если бы Петька не присутствовал при акте творения сего документа, он бы безоговорочно решил, что перед ним реальная карта! Да в нее кто хочешь поверит! Ну Максим, ну дает!