Джон Норман - Цари-жрецы Гора

Оба немного ниже меня, но, вероятно, тяжелее и плотнее.

- Можете говорить, - сказал им Сарм.

- Я Мул-Ал-Ка, - сказал один, - почетный раб великих царей-жрецов.

- Я Мул-Ба-Та, - сказал второй, - почетный раб великих царей-жрецов.

- В рое, - объяснил Миск, - слово "мул" означает раба-человека.

Я кивнул. Остальное мне не нужно было рассказывать. Ал-Ка и Ба-Та это названия первых двух букв горянского алфавита. В сущности у этих людей нет имен, они просто раб А и раб Б.

Я повернулся к Сарму.

- Вероятно, у вас тут больше двадцати восьми рабов-людей. - В горянском алфавите 28 букв. Я считал свое замечание язвительным, но Сарм не обиделся.

- Остальные нумеруются, - сказал он. - Когда один умирает или уничтожается, его номер передается другому.

- Начальные номера, - вмешался Миск, - передавались не менее тысячи раз.

- А почему у этих рабов нет номеров? - спросил я.

- Это особые рабы, - сказал Миск.

Я внимательно взглянул на них. Они кажутся прекрасными образцами человечества. Может, это и имеет в виду Миск?

- Можешь ли ты угадать, который из них синтезирован? - спросил Сарм.

Должно быть, я заметно вздрогнул.

Антенны Сарма захихикали.

- Да, - сказал Сарм, - один из них синтезирован, собран молекула за молекулой. Это искусственно созданное человеческое существо. Особо научного интереса не представляет, просто как курьез и редкость. Его в течение двух столетий создавал царь-жрец Куск, чтобы отвлечься и отдохнуть от серьезных биологических исследований.

Я пожал плечами.

- А другой? - спросил я.

- Он тоже представляет известный интерес, это тоже результат профессионального каприза Куска, одного из величайших ученых роя.

- Он тоже синтезирован?

- Нет, - сказал Сарм, - это результат воздействия на наследственность, искусственного контроля и изменения молекулярного кода наследственности в гаметах.

Я начал потеть.

- Один из интересных аспектов этой работы - их сходство, - продолжал Сарм.

Я не мог отличить этих двух человек - если их можно назвать людьми друг от друга.

- Вот свидетельство подлинного искусства, - сказал Сарм.

- Куск - один из величайших в рое, - подхватил Миск.

- А который из этих рабов синтезирован? - спросил я.

- А ты можешь определить? - Это опять Сарм.

- Нет.

Антенны Сарма задрожали и обвились друг вокруг друга. Он трясся, и я теперь знал, что это проявление веселья.

- Я тебе не скажу, - заявил он.

- Уже поздно, - заметил Миск, - а мэток, если он останется в рое, должен быть обработан.

- Да, - согласился Сарм, но ему, видно, не хотелось кончить насмехаться. Он указал длинной передней конечностью на двух мулов. Поражайся их виду, мэток, - сказал он, - потому что они - результат работы царей-жрецов и самые совершенные образцы твоей расы.

Я в это время думал о словах Миска насчет "обработки", но Сарм меня раздражал. Раздражали и эти два серьезных красивых парня, которые с такой готовностью низкопоклонствовали перед помостом.

- Как это? - спросил я.

- Разве это не очевидно? - удивился Сарм.

- Нет.

- Они создавались симметрично, - объяснил Сарм. - Больше того, они умны, сильны и здоровы. - Сарм как будто ждал моего ответа, но я не ответил. - И они живут на грибах и воде и моются двенадцать раз за день.

Я рассмеялся.

- Клянусь царями-жрецами! - богохульная горянская клятва сама выскользнула у меня, она не очень соответствовала моему положению. Но царей-жрецов она не обеспокоила, хотя у любого члена касты посвященных вызвала бы слезы гнева.

- Почему ты сворачиваешь свои антенны? - спросил Сарм.

- Их ты называешь совершенными человеческими существами? - Я рукой указал на рабов.

- Конечно, - ответил Сарм.

- Конечно, - подхватил Миск.

- Совершенные рабы! - выпалил я.

- Наиболее совершенные человеческие существа, конечно, должны быть совершенными рабами, - сказал Сарм.

- Совершенные человеческие существа свободны, - возразил я.

В глазах рабов появилось выражение удивления.

- У них нет желания быть свободными, - заявил Миск. Он обратился к рабам: - Какова ваша величайшая радость, мулы?

- Быть рабами царей-жрецов, - ответили они.

- Видишь?

- Да, - согласился я. - Вижу, что они не люди.

Антенны Сарма гневно дернулись.

- А почему бы вашему Каску не синтезировать царя-жреца? - бросил я вызов.

Сарм, казалось, дрожит от гнева. Из его конечностей выскочили лезвия.

Миск не шевельнулся.

- Это было бы аморально, - сказал он.

Сарм повернулся к Миску:

- Будет ли Мать возражать, если я сломаю руки и ноги мэтоку?

- Да, - ответил Миск.

- Будет ли Мать возражать, если у него будут повреждены другие органы?

- Несомненно.

- Но ведь его можно наказать, - сказал Сарм.

- Да, - согласился Миск, - несомненно, его нужно поучить как-нибудь.

- Хорошо, - согласился Сарм и нацелил свои антенны на двух бритоголовых рабов в пластиковых одеяниях. - Накажите мэтока, - сказал он, - но не сломайте ему кости и не повредите органы.

Как только из переводчика Сарма донеслись эти слова, двое рабов прыгнули ко мне, чтобы схватить.

В то же мгновение я прыгнул им навстречу, застав их врасплох и вложив в свой удар инерцию прыжка. Левой рукой я отбросил одного из них в сторону, а кулаком правой ударил другого в лицо. Голова его откинулась назад, ноги подогнулись. Он рухнул на пол. Прежде чем первый восстановил равновесие, я подскочил к нему, обхватил руками, поднял над головой и бросил на каменный пол длинной комнаты. Если бы это была схватка на смерть, в следующий момент я бы его прикончил, прыгнув на него, ударив пятками в живот и разорвав диафрагму. Но я не хотел убивать или серьезно ранить. Он перевернулся на живот. В этот момент я мог бы сломать ему шею. Мне пришло в голову, что эти рабы недостаточно подготовлены, чтобы наказывать кого-то. Казалось, они вообще ничего не знают. Теперь этот человек стоял на коленях, тяжело дыша и опираясь на правую руку. Это вообще глупо, если он не левша. И он не пытался прикрыть горло.

Я взглянул на Сарма и Миска, которые, наблюдая, стояли в полной неподвижности.

- Больше не вреди им, - сказал Миск.

- Не буду.

- Возможно, мэток прав, - сказал Миск Сарму. - Возможно, они и вправду не совершенные человеческие существа.

- Возможно, - согласился Сарм.

Раб, который оставался в сознании, жалобно протянул руку к царям-жрецам. Глаза его были полны слез.

- Позвольте нам пойти в помещения для разделки, - взмолился он.

Я был поражен.

Второй пришел в себя и, стоя на коленях, присоединился к своему товарищу.

- Позвольте нам пойти в помещения для разделки! - воскликнул он.

Я не мог скрыть своего изумления.