Александр Мееров - Защита 240

- Там был Эверс?

- Да, представьте, неувядающий тип. Выступал блестяще по форме и, как всегда, туманно по существу, деятельно участвовал в нескольких подкомиссиях. Встретился со мной в кулуарах и приветствовал как ни в чем не бывало. Виду не подал, что уезжать ему отсюда пришлось более чем поспешно. Теперь недосягаем! - развел руками академик.

- Делец от науки.

- Прохвост от науки! - резко поправил Зорин, подошел к столу и тяжело опустился в кресло. - Да, так о чем это я? М-м-м... Прохвост... кулуары... работы Дюка и Кеннеди... Ага! Перед самым отъездом в Москву ко мне подошел Харнсби.

- Биофизик?

- Да, автор небезызвестного труда по ионной теории возбуждения. Так вот, обратился с просьбой - не могу ли я оказать ему услугу. Он был бы мне бесконечно, видите ли, благодарен, если бы я смог лично, "умоляю, коллега, лично", передать записочку... Протасову.

- Протасову?

- Да, представьте себе - Про-та-со-ву! У меня создалось впечатление, что "уважаемый коллега" почему-то из моих уст хотел услышать об исчезновении Протасова.

- И вы?

- И я взял записочку и передал ее, но не Протасову, конечно.

Титов задумался. Зорин снял трубку и, вызвав заместителя директора института, попросил его зайти с личным делом Никитина.

- Да, так о Никитине. Говорите, у вас с капитаном есть конкретные предложения?

- Есть, Викентий Александрович.

- Расскажите.

Титов рассказал об общем плане проверки, разработанном вместе с капитаном Бобровым.

- Ну что же, Иван Алексеевич, сделать это, пожалуй, удастся. И это удобнее всего сделать в лабораториях Резниченко. Ведь он вас не знает. Так, значит, сейчас вы снова отправляетесь в поселок? Хорошо. К вашему возвращению я все подготовлю.

Титов встал. Зорин вышел из-за стола проводить его. У двери он спросил:

- Дополнительные данные о браунвальдском деле не получены, Иван Алексеевич?

- Боюсь, Викентий Александрович, что это дело уже нельзя назвать "браунвальдским". Видимо, оно перешло в другие руки.

- Перекочевало за океан?

- Кажется, да.

- А об инженере Крайнгольце, оказавшемся в Америке, есть что-нибудь?

- Нам попалась в газетах вот эта заметка. Больше ничего не удается узнать.

Титов вынул из блокнота выписку из гринвиллской газеты и протянул ее Зорину:

"Гринвилл. В ночь на 10 августа здесь разразилась сильная гроза. В окрестностях города ударами молний было подожжено несколько ферм. Пожар возник и на вилле Пейл-Хоум. Во время пожара погиб доктор Пауль Буш, гостивший у инженера Крайнгольца. Хозяин виллы в тяжелом состоянии отправлен в больницу".

Ушел Титов, явился заведующий отделом кадров с личным делом Никитина, звонил телефон, приходили и уходили руководители отделов - жизнь института шла своим чередом, а беспокойные мысли не покидали старого академика. Никитин - Резниченко, Резниченко - Никитин. Чем закончится дело с этими молодыми людьми? Как воспримет Резниченко решение комиссии?

Принесли почту. Зорин быстро перебрал конверты, вскрыл письмо Бродовского. Перечитал ровно, округлым почерком написанные строки. "Молодец Михаил Николаевич! Молодец, право!.. А что если они объединят свои усилия и продолжат работы над биоксином... Надо хотя бы таким образом попробовать смягчить удар", - подумал академик и вызвал к себе Резниченко.

Пришел Сергей, подтянутый, одетый в дорогой и даже щеголеватый костюм. Он держался уж слишком уверенно и, как казалось Викентию Александровичу, даже несколько надменно. Зорин любил своего ученика, всегда считал, что он, несомненно, сформируется в крупного ученого и впишет и свои строки в книгу науки. Но это зазнайство, подчас чванливость, которые появились в последнее время! Неприятно. Злосчастный проект! А может быть, это пройдет, и Сергей, - про себя Зорин всегда называл его так, - станет...

- Доброе утро, Викентий Александрович! - поздоровался Резниченко и уселся в кресле у письменного стола.

- Здравствуйте, Сергей Александрович. Есть новости для вас.

- Решение комиссии? - подскочил Резниченко, и в его глазах вспыхнули такие искорки надежды, радости и вместе с тем тревоги, что у старого академика с тоской сжалось сердце.

- Вот здесь... - Зорин нахмурился и стал растерянно перебирать конверты. - Здесь... - Под руку попался конверт с письмом Бродовского. Он вздохнул с облегчением, осудив себя за малодушие (разве отсрочка поможет?) и все же протянул конверт Резниченко. - Здесь письмо от Бродовского.

- От Бродовского? - разочарованно переспросил Резниченко и откинулся в кресле.

- Да, он окончил работы в высокогорной экспедиции, вернулся в Москву и на-днях приедет к нам.

- Это хорошо. Я с ним давно не виделся. - Резниченко быстро пробежал письмо, и уголки его губ насмешливо приподнялись кверху. - Он все еще тужится продолжать свои работы с биоксином?

- Как вы сказали? Тужится? - поморщился академик. - Я не узнаю вас, Сергей Александрович! Похоже, что вы не очень-то доброжелательно относитесь к Бродовскому.

- Ну, что вы, Викентий Александрович! Вы ведь знаете - Бродовский мой давнишний друг. Дружны мы с ним с детства, в одно время заканчивали университет, вместе работали, и работали, как вы, наверное, помните, плодотворно. Я никогда плохо не относился к Бродовскому и не отношусь, конечно. А вот его идея управлять при помощи излучения синтезом биоксина мне не нравится. Должен признаться - считаю совершенно неверным, что он взялся за решение таких вопросов, которые уж никак не под силу радиофизику, даже такому, как Михаил.

- Не под силу, говорите? Ну, что же, может быть, это и так. А знаете, стоит вспомнить в данном случае слова академика Зелинского, который очень справедливо сказал, что новое открывается в настоящее время чаще всего на стыке, казалось бы, очень далеких наук. - Зорин помолчал немного. Мысль увлечь Сергея перспективой работы с Бродовским ему понравилась, и он продолжал:

- Почему бы вам - физиологу и радиофизику - не начать работать вместе.

- С превеликим удовольствием! Такой радиофизик, как Бродовский, совершенно необходим при осуществлении моего проекта защиты.

- Вашего проекта? - Зорин пристально посмотрел на самодовольное лицо Резниченко. - А вы уверены в том, что он _будет_ утвержден?

- Уверен! - горячо воскликнул Резниченко. - Уверен уже потому, что необходимо срочно готовиться к сражению в эфире. Империалистов уже не удовлетворяют атомные, водородные и бактериологические средства массового уничтожения людей. Они стремятся использовать достижения науки и техники для осуществления своих захватнических замыслов.

- Вы репетируете лекцию о международном положении, Сергей Александрович? - улыбнулся Зорин.

- Нет, - смутился Резниченко, - это...