Сергей Агафонов - Человечина

— Извольте. — согласился Медведь — Всевед, отстраняясь от уха Наяпа, — Хотя, милостивый государь, медвежонком вы меня в лесу не ловили и потом сгущенкой не откармливали. И вообще, до Медвежьего праздника еще далеко…

Федор выстрелил. Медведь умер. Наяп бежал прочь. Медведь не все успел сказать Наяпу, но теперь и сам Наяп понимал где искать человечину, и какими последствиями для него это чревато.

Эту космическую ракету мой муж купил на гонорар за постановку Медвежьего праздника в одном из городов Западной Сибири. Сама по себе история с постановкой этого праздника не менее интересна, чем то, зачем нам понадобилась космическая ракета. Мой муж — самый обыкновенный театральный деятель: пьяница, картежник и бабник. Однажды, после премьеры своего очередного бездарного спектакля, он лег в придорожную канаву немного соснуть. Каково же было его удивление, что утром он проснулся в той же канаве, а не в участке без денег, часов, документов и с милицейской дубинкой в межреберном пространстве. Рядом с моим мужем лежал человек в костюме от "Ermenegildo Zenia". Лицо владельца дорогого костюма выдавало в нем представителя одной северных ветвей гондванической расы. Завязался разговор. Выяснилось, что данный господин отмечал в компании близких друзей очередной успех своего бизнеса. С тех пор, как государственный переворот, произведенный "Нацией Ислама" в Вашингтоне, сделал глобальное потепление неизбежным — наша тундра превратилась в одно огромное рисовое поле, возделываемое китайскими кули, которых в изобилии поставляют клон-лаборатории Дубны и Пущино. Спасибо индийцам, малайцам и яванцам, которые после окончательного разрешения "китайского вопроса" оставили "Большому Брату" на развод парочку узкоглазых особей. Они же являются основными потребителями риса. Впрочем, новорусский рис идет на «ура» по всему миру. Новый знакомец моего мужа и был одним из лидеров реализации "Русского Рисового Проекта Для Нового Мирового Порядка". Мой муж тоже представился и немного рассказал о своей карьере. Гондванину больше всего понравилось серьезное количество продюсеров, разоренных проектами моего артиста. Мужчины выбрались из канавы, и перешагивая через обесточенные груды металла, бывшие еще несколько часов назад милицейскими роботами — собирателями пьяных и обторчавшихся (охрана у гондванина работала отлично), пошли продолжать знакомство..

За резко континентальным завтраком, состоявшим из водки и краюхи ржаного хлеба в «Кибитке» ребята договорились о сотрудничестве.

Нынешние западные сибиряки живут в городах на воздушной подушке, но традиций своих предков не забыли и как встарь устраивают у себя Медвежьи Праздники. Медведей разводят на специальных фермах и пасут в искусственной тайге. Но с некоторых пор из Праздника стал выветриваться Дух. Для молодежи это просто еще одна возможность начитаться Толстоевского и Пастерштамма до чертиков и потрястись под Баха с Чайковским, а для стариков все еще острое переживание соединения с Тем, Кому Все Это Принадлежит. В результате конфликт поколений. Зачем!

Медведь был хозяином Великого Леса, Великой Тундры и Великого Океана. А теперь что там? Бесконечные рисовые чеки и рои летающих городов и лагерей клон-рабочих над ними. Вместо огромной ледянной шапки океан теперь покрывают мириады плавающих курортов. Кто хозяин всего этого? Акционер. Но разве можно устраивать праздники в честь тебя или меня? Тебе или мне будет обидно. Зачем же обижать хорошего человека. Пусть уж нашим культурным героем будет Медведь. Только образ его надо сделать актуальнее. Актуализацией Медведя мой супруг и занялся.

Как он сделал это уже не столь важно. Важно то, что я начинаю последний отсчет, а вас съедят медведи…

Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять… один… Старт!

Вжик, бабардам — ух…

— Надеюсь, на Марсе все приготовлено к нашему прилету?

— Так точно, экселенц! Никаких…

Хумс, хумс, хумс… Дряпс…

Джигритурипс… Взииинь…

— Какие люди! Маша топи печь. Будем ужинать…

— И здесь медведи! Кошмар…

— В чем же кошмар? Если ты берешься сделать нечто актуальным, будь готов к тому, актуальное сделает тебя и в любом уголке, по крайней мере, Солнечной системы…

— А с чем вы нас будете варить?

— С крапивой или щавелем может быть… Маша, а у нас укроп есть? Я знаю, что они не раки. Но и не страусы же они в самом деле!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ,

На крапивном пастбище страусов не оказалось. Вместо них две безголовых человеческих туши перебрасывались страусиными яйцами и вели счет разбитым.

— Восемь — семь в мою пользу! — ровным желудочным голосом говорил тот, что для зрителей был слева.

— Восемь — восемь! — отметил перемену в игре тот, что для зрителей был справа, столь же желудочным голосом, но немного более эмоционально.

— Восемь — восемь! — несколько оживился его соперник. В его голосе послышалась нотка огорчения.

— А где же мои страусы? — удивился Зверь.

— Действительно, куда они могли подеваться? — разделил его удивление Световид.

Тут Зверь обратился в шипящую злобную кошку и вцепился когтями в игроков. Для них это оказалось только сменой занятия. Они оставили яйца страусов и стали перебрасываться кошкой.

— Ноль — ноль. — договорились игроки о счете.

Зверь истошно замяукал.

— Один — ноль. — бесстрастно сказал игрок слева, когда его партнер не поймал Зверя в воздухе, но не дал ему сбежать, наступив на хвост.

Игра продолжилась.

Световид не выдержал:

— Послушайте, господа? Остановите свою игру на минуту. Я хотел бы, если не возражаете кое-что выяснить для меня чрезвычайно важное…

Ответа не последовало.

— Один — один! — радостно воскликнул игрок справа. На этот раз игрок слева, чтобы не упустить кошку, наступил ей на лапу.

Световид подумал, что он сейчас оглохнет от воплей Зверя. Когда они стихли, Световид опять приступил к попыткам установить контакт с безголовыми тушами гонцов. Он читал им стихи известных поэтов и собственного сочинения, пел арии из опер и популярные песни, показывал фокусы, просто кривлялся, пытался имитировать голоса известных политиков и артистов. Ни чего не помогало. Зверь уже не орал. Даже не хрипел. У него не было сил. Он превратился в род половых тряпок, если только они бывают из меха, костей и требухи. Игрокам он стал уже мало интересен. Зверем перебрасывались лениво, как перебрасываются от нечего делать портфелем маменькиного сынка хулиганы на перемене, ожидая, когда проветрится класс и можно будет заняться вандализмом по отношению к школьному имуществу. Игроки уже даже не вели счет.