Сергей Агафонов - Человечина

— А где тела тех двоих? — спросил Световид Зверя. — Надеюсь, ты их отравил ядом?

— Отравил, отравил и отнес племени. Пусть женщины и дети тоже умрут будут знать как тянуть на Богов.

— Но что будем есть мы?

— Я угощу тебя, брат, птицей.

— Надеюсь, она будет синей? — пошутил Световид.

Они посмеялись, но не до коликов.

И Зверь повел Световида к крапивному пастбищу, на котором оставил свой страусиный табунок.

Сегодня воскресенье и не надо идти в бюро. Почему же Митя поднялся так рано и уже плещется над умывальником? Ох уж эти русские, в их жизни нет никакого порядка. Неужели трудно понять, что туалетную бумагу следует отрывать строго по перфорации из рассчета одно отправление — один листик и не более, пустые молочные бутылки надо выставлять за дверь, а не выбрасывать в мусорный ящик, да еще с таким грохотом, по телефону надо разговаривать, а не кричать так, будто ваш собеседник находится на другой стороне улицы, и вообще кричать не прилично — вы не в своей ужасной тайге, а в приличном пансионе. И как возмутительно звучит это варварское наречие, которым они пользуются, чтобы скрывать свои преступные замыслы…

— Костя, але, Костя! Мы должны встретиться с тобой немедленно. Дело, которое касается нас обоих, может разрешиться в самое короткое время и самым необычным способом…

— Через полчаса… Согласен. А где? Чудесно… Там подают изумительный кофе и пончики… Ну до встречи!

— Доброе утро, старая жопа!

— Ftjry ghod, zuzu.

— Последние денечки ты мозолишь мои прекрасные глаза…

— Wroppa da myqtox ertysitoff.

— Сегодня мне был сон. И не хлопай крыльями, а то обрежу…

— Salty xerty jgaderfopir.

— Надеюсь, что вещий. Вам, басурманам, все равно не понять.

— Leerty da, zuzu! Tyjdasfert wkopisad!

— Иди ты… Не сниму. Мне ее во сне фея подарила!

Довольно точно определить сколько же у нас осело эмигрантов из России стало возможным с тех пор, как на бирже стали котироваться акции компании "Продукты Из Крапивы". Быстрый рост котировок доказал, что безумие — единственный критерий, по которому можно вычислить выходца из этого современного Тартара. Покупать акции компании, которая организует заготовку и переработку крапивы на рубашки может только безумец. Всем известно, что, надев такую рубашку никто не сможет остаться достойным членом общества. Что скажут ведьмы?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ,

Медведь, которого обнаружил Наяп в погоне за Супаем и его супругой, обернувшимися мотыльками, в сущности был очень несчастным от того, что будучи царем здешнего леса знал все наперед. Иначе с чего бы это он стал сидеть на пне и дергать за щепу среди малинника, вместо того, чтобы малину есть. Медведю-Всеведу стало совсем тошно, когда он увидел рядом с собой пригорюневшегося Наяпа. Сначала Медведь-Всевед хотел Наяпа заломать, но потом передумал и говорит:

— О чем ты пригорюнился, Наяп?

— Я расстроен тем, что Супай и его супруга оказались коварными и неблагодарными существами, а кроме них я здесь никого не знаю. Как же я найду человечину без знакомств?

— Человечинки захотел, долгоносый?

— Не я. Жителям моей деревни она очень нужна. Хотят замесить человечину с жабьим молоком и еще кое-какие пассы произвести над месивом и новый прекрасный мир породить, чтобы жизнь обрести вечную.

— Ты, как будто, вечной жизни не чаешь?

— Я — дух. Чего мне еще хотеть.

— Да, у духов жизнь вечная… Погоди, а разве, в твоей деревне не только духи живут?

— Одни духи.

— Так чего ж им понадобилось то, что и так есть? — Медведь — Всевед даже перестал за щепу дергать. Ветер мотыльков сдул. Малина с кустов осыпалась.

— Дело в том, что прекрасный новый мир уже нарождается. Только нарождается он на одном жабьем молоке, без человечины. Человечину мерзоты съели.

— Кто ж такие?

— Ты кабана видел?

— А то!

— А верблюда лицезрел?

— Разумеется…

— А как насчет щаповеев?

— Даже названия не слыхал, хоть я и Медведь — Всевед…

— Трудно тогда объяснить кто такой мерзот… Короче мы едим его, пьем его, одеваемся в него…

— Я думаю, вам, нечего на мерзота пенять. Ценный для вас зверь.

— Мы и не пеняем. Только без человечины мир нарождается какой-то неправильный. Что духам, что богам в нем как-то кисло. Хоть и духи старые, а боги молодые.

— К Роалю обращаться не пробовали?

— Что толку от его советов! Нам ли идти в лешие, водяные, домовые, русалки и прочие недосущества?

— Плохо, что ли, недосуществом быть? Никто тебя не заломает. В систему социально-экономических, политико-правовых и морально-этических отношений не встроит. Никакой иерархии, но одна сплошная реликтовая анархия!

— А что хорошего? Бессмысленное по большому счету существование — гармонизируешь вместе с природой и все. Хорошо попадешь на вершину пирамиды питания к каким — нибудь добрым команчам или юкагирам. А если сектанты, туристы, геологи, представители крупных транснациональных корпораций или китайцы явятся? В лучшем случае станешь объектом пристального внимания уфологов и фармацевтов, а в худшем попадешь в зоопарк или героем блокбастера сделают.

— Все ж лучше, чем ведьмами с ведьмаками становиться. Представляешь, собой торговать!

— Это конечно… Но существуют еще эльфы, гномы, гоблины на худой конец!

— Э, брат, ты замахнулся!

— А чего? Если не быть нам духами, не быть богами, то хотя бы иметь более или менее осмысленный жизненный план, а не дурную бесконечность бытия как у того же домового…

— Да ты оказывается все понимаешь! — удивился речам Наяпа Медведь — Всевед.

— А ты думал? Я даже солнце однажды с друзьями погасил!

— Тогда ты — Мастер. Войду я в твое положение. Открою где человечины взять. Может еще успеете правильно прекрасный новый мир народить. А на Супая и его супругу ты не греши. У них, как у вас положение ныне аховое. Мироустройство везде меняется…

С этими словами Медведь — Всевед слез с пня и приник к уху Наяпа, что-то шепча. При этом медведь чувствовал как все его существо захватывает огромная волна счастья быть нужным кому-то еще кроме своего личного эгоизма.

Тут из кустов вышел шоумен Федор в костюме Гуффи.

— Простите пожалуйста, господин медведь. — обратился он к медведю, наставляя на него свой пистолет. — Но я вынужден вас убить, потому что существование говорящего медведя противоречит новому миропорядку.

— Извольте. — согласился Медведь — Всевед, отстраняясь от уха Наяпа, — Хотя, милостивый государь, медвежонком вы меня в лесу не ловили и потом сгущенкой не откармливали. И вообще, до Медвежьего праздника еще далеко…