Непристойные предложения - Уильям Тенн
— А планета всего на три десятых балла отличается от Земли! — вмешался разведчик B, чье настроение вновь изменилось. — Я в курсе. Именно это я твердил шутникам в Сэндсторме. Но послушай, парень, планета и звезда находятся рядом с Дырой в Лебеде — ты понимаешь, что это значит? В этой области нет ни одной разведанной планеты, не говоря уже о колонизированной. Все, что кто-либо знает о Дыре в Лебеде, сводится к чужим теориям. Спроси любого ученого, почему там так мало солнц, почему материя ведет себя таким образом, что могло случиться с отрядом картографов, пропавшим пять или шесть лет тому назад, — и он попросит от него отстать. Но есть и утешение: если мы не вернемся, вне всяких сомнений, для расследования будет организована полноценная экспедиция. Тебе от этого легче, Вик?
Карлтон пожал плечами и вернулся к своему журналу. Он не мог решить, что хуже — Латц с его наивностью, его телячьей неопытностью, или старший напарник, чьи саркастические шутки граничили с горечью, которая коренилась в откровенном страхе. Для такой миссии, подумал Вик, разведчики могли закрыть глаза на древнее правило и позволить ему как командиру самому выбрать людей.
Однако кого бы он выбрал по собственной инициативе? Доброго, надежного разведчика B вроде Барни Ливеррайта, которого сбили возле Девы шесть месяцев назад? Подающего надежды разведчика C, энергичного и бесшабашного, вроде Хоги Стэнтона, который сейчас умирал на Ганимеде в палате, куда не решался войти врач, опасаясь вируса, который мог обмануть любую прививку, просочиться сквозь любой защитный костюм?
Нет, ты брал тех, кого давали, кто был в наличии — кто был еще жив. Даже для миссии к Дыре в Лебеде командир брал людей, которых ему назначили, и, подумал Вик, следя за подчиненными, пока корабельный хронометр отсчитывал только ему заметные недели, его команда не так уж и плоха.
У них сложились тесные товарищеские отношения, знакомые Вику. Трое мужчин стали ближе и, несмотря на тесноту и естественное раздражение, вызванное журнальной рутиной, почувствовали тепло дружбы.
В частности, у Латца прибавилось уверенности в себе, когда двое коллег открыто приняли его. Вик наблюдал за маленькой темной головой новобранца, напоминавшей планету рядом с огромным рыжим солнцем головы О’Лири, когда они отбивали ритм слезливой, сентиментальной баллады, сейчас популярной у разведчиков. Он ухмыльнулся, заслышав, как слезливый тенор Гарри Латца меланхолично сплетается с громовым басом Стива О’Лири.
Не видеть мне больше звезд,
В небеса не взлетать стрелой,
Ради женских похвал, ради женских слез
Расстаюсь со своей душой.
Буду, старея, бродить
По тоскливой планете одной.
Не видеть мне больше звезд, друзья,
В небеса не взлетать стрелой.
Вряд ли это было про Кей, решил Вик. «Ради женских похвал» — едва ли она расточала их ему.
Кей была критичной; Кей была мощью, искавшей мощь, не вялой женщиной-флагом, нуждавшейся в крепком мужчине-флагштоке. С ней он впервые начал открывать в себе внутренние силы, которые заставили его поступить на самую опасную и неблагодарную службу, когда-либо созданную человечеством.
Тем вечером он опоздал на свидание перед самым модным рестораном Сэндсторма и небрежно, агрессивно бросил:
— Только что подписал бумаги для миссии пятнадцать семьдесят два. Вновь приключение стало между нами, девочка.
— В приключениях нет ничего плохого, — медленно ответила Кей, отвернувшись. — Каждый молодой человек должен попробовать свои силы в преодолении преград, с которыми не справились его товарищи. Так развивается раса, так создаются новые правительства. Однако приключения сводятся к вечному инфантилизму, если не дают ничего фундаментально конструктивного, если за ними гоняются ради них самих.
— Разведчики не гоняются за приключениями ради приключений, — рявкнул Вик. — Разведчики основали каждую колонию в галактике, каждый звездный аванпост.
Она засмеялась.
— Разведчики! Вик, ты говоришь о службе. Я — о тех, кто служит. Когда мужчине твоего возраста нечем похвалиться, кроме пары шрамов и десятка потускневших медалек… Знаю только, что как женщина я хочу сильного, уравновешенного и надежного мужчину. Я не хочу выходить замуж за тридцатидвухлетнего мальчишку.
— Ты хочешь сказать, — упрямился Вик, — что первопроходцы, революционеры и искатели приключений — не зрелые мужчины? По существу, тебе кажется, что раса прогрессирует благодаря задержкам в развитии. Так, Кей? Получается, что юность — время экспериментов и эмоций, а зрелость — время устаканившейся дешевой скуки, когда ты взращиваешь язвы, а не рассудок?
Он помнил, как она посмотрела на него, а затем опустила глаза, словно ее поймали на лжи.
— Я… я не знаю, что ответить на это, Вик. По-моему, ты говоришь, как маленький мальчик, который хочет быть пожарным и втайне очень стыдится своего отца, занимающегося страхованием пожаров, но я могу ошибаться. Я знаю, что, пробыв разведчиком десять с лишним лет, ты можешь получить место комиссара, просто попросив о нем, и что планировать миссии и готовить к опасностям молодых людей — так же интересно, как и лично участвовать в них. Но я не хочу, чтобы ты оставлял действительную службу ради меня или даже ради вероятной семьи, если ты недостаточно повзрослел, чтобы самому этого желать.
— Ты имеешь в виду, недостаточно состарился, Кей.
Она нетерпеливо махнула рукой и повернулась, чтобы изучить прическу в зеркале.
— Забудем, — сказала она, сосредоточенно подкручивая причудливый локон. — Мне никогда не понять, что тебя так раздражает в этой беседе. Либо ты хочешь осесть и завести семью — либо нет. Когда определишься, я с интересом тебя выслушаю. А теперь давай посмотрим, привез ли Эмиль Оазис тот оркестр с Земли.
Он придержал ей дверь, раздраженно пытаясь решить, почему эти разговоры всегда оставляли у него чувство, будто он совершил непростительный социальный промах, который она милостиво оставила без комментариев.
Теперь, оглядываясь назад, он понял, что по-прежнему не может быть критичным. Понял, что гадает, как оказался здесь, деля жилое пространство с двумя незнакомцами, Гарри Латцем и Стивом О’Лири.
Что такое миссия № 1572, что такое первая разведывательная экспедиция к Дыре в сравнении с мягкой близостью Кей и ребенка, в котором повторятся они оба? Наполнившее Вика желание — жажда завести семью — было невероятно древним, каждая клеточка его тела эволюционировала, чтобы отреагировать на него. Бдительно сидя в глубоком кресле за пультом управления, он мрачно одернул жесткую синюю форму.
Потом перед ним вспыхнула красная лампочка.
— Разведчики по местам! — взревел Вик. — Немедленно, слышите, немедленно! Звезда назначения прямо по курсу! Приготовиться переключиться на планетарные двигатели.
Он вновь был спокоен и уверен в себе, вновь был капитаном миссии.
— Член экипажа B, на позиции, — рявкнул О’Лири, метнувшись к
