Иван Афанасьев - Вечный кардинал

— Я нанес простейший силовой удар. В нем нет конкретного приказа, попав в человека, он ломает кости и размозжает внутренние органы. Поэтому и чародейская защита от него требует не искусства, а силы или ловкости. Попробуй ты, Трихор.

Брат Трихор привел молодого ведуна в полное ошеломление, расколов плашку коротким, без замаха ударом руки.

— Тот, кто учил меня этому, — усмехнулся Юрий, — ударом кулака легко разбивал стопу из шести кирпичей.

— Да? И что же после этого было с его кулаком? Я себе сейчас все костяшки пальцев отбил, — признался Дабота.

— Если удар наносится правильно, никаких повреждений быть не может в принципе. Суть в том, что энергия направляется впереди бьющей поверхности. Физический контакт, конечно, тоже присутствует, но в незначительной степени. На востоке это называют шивари. И второе важное условие: кулак должен ставить точку, а не плясать в момент соприкосновения с преградой. Попробуй стать боком к стене и наноси удары. Когда перестанешь отбивать свой локоть о стену, считай, научился. Ладно, а пока я попробую твою технику.

Но нанести ментальный удар такой же силы сразу он не смог. Дабота легко объяснил, как это делается. Ментальный силовой удар во многом походил на удар физический, за исключением непосредственного мышечного действия, конечно. Поэтому уже с третьей попытки Кондрахину удалось расколоть плашку, вызвав одобрение своего молодого учителя.

— Заниматься с тобой мы будем до обеда. А потом, брат Трихор, поучишь меня физическим приемам боя? До Совета у нас еще будет время…

Снова Ростиг зажег свечу Совета, снова последним сел на свой чурбан сгорбленный Вельг, и гривас холодно произнес:

— Совет слушает твое мнение, Викус.

Ученик в этот раз выражался куда сдержаннее. Суть его высказывания состояла в том, что Совету предстояло выбрать: попытаться заманить Джироло в подвластные ведунам леса, или попытаться нанести удар в Риме. Он голосовал за Рим, хотя дело считал трудным.

Светояр поддержал его мнение:

— В родных лесах мы намного сильнее, кроме астрального восприятия, здесь нам помогут звери, птицы, наши сторонники из поселений. Даже попы выступят против Джироло, появись он здесь. Мы можем подготовить защитные заклятия и ловушки. Но заманить нам его сюда нечем. Так что придется Трихору и Даботе отправляться в Рим. Я могу отправиться с ними, если на то будет воля Совета.

Уныло качал головой Вельг:

— Мы лесовики, в городах не были. Среди многолюдья поневоле растеряемся. Итальянским наречием владею я, кое-как говорит Дабота. Мы не сможем приблизиться к Джироло, как обычные люди. В колдовском поединке победить владельца картины Третьей Печати невозможно. Кто знает, может он уже сейчас знает, какие мысли мы здесь обсуждаем?

— Ехать в Рим — почти самоубийство; но в этом случае само братство не подвергается угрозе. Только в Риме, я согласна с Вельгом, нас сразу обнаружат. И убьют. С Джироло мы сможем справиться только здесь.

— Брат Трихор прошел обучение приемам обычной человеческой войны. Он способен убить голыми руками нескольких человек, не применяя нашего искусства, он стреляет, бросает ножи, может подготовить взрыв. Вельг поможет, и Трихор заговорит на итальянском языке, — Дабота тщательно продумал свое выступление, и говорил спокойно, — Светояр прав, в Рим нужно отправляться нам двоим.

Ростиг сидел с безучастным видом, но когда гривас спросил его мнения, старый ведун поглядел в сторону Кондрахина и тихо сказал:

— Я хочу поговорить с братом Трихором. После этого, на следующем Совете, я выскажусь.

Белогор ничего говорить не стал, только молча задул свечу. Когда все встали, он тихо сказал на ухо Ярилке несколько слов, закрыв свое сознание. Ведунья подошла к Юрию, подождав, пока остальные ведуны покинут зал Совета.

— Гривас приказал познакомить тебя с Олконой. Я провожу.

Они возвратились на холм, где стоял истукан, но держались ближе к востоку. Среди сосновых стволов Юрий увидел небольшой навес над огороженным прутьями участком. Посредине участка, возле миски с родниковой водой сидел огромный ворон.

— Олкона, приветствую тебя от имени твоих бескрылых родичей. Здорова ли ты?

Ворон, как Юрий понял — самка, наклонила голову в сторону и внятно произнесла:

— Добре!

"Говорящий ворон. Неплохо. А какая у этой птички энергозащита! Дабота позавидует!"

Ярилка протянула Кондрахину кусок хлеба:

— Угости Олкону. Она берет подношение из рук, если признает члена братства своим родичем.

Юрий протянул птице хлеб. Олкона, переваливаясь с боку на бок, подошла поближе и схватила его клювом за руку. Чуть-чуть, только чтобы обозначить намерения. Затем птица отошла в сторону, подпрыгнула, и, тяжело взмахивая крыльями, взлетела на верхушку сосны. Олкона смотрела на них сверху, а ведунья и ученик с недоумением глядели на нее. Ярилка никогда раньше не видела, чтобы Олкона летала. Она появлялась на своем участке и исчезала совершенно неожиданно, иногда ее не было несколько месяцев кряду. Где она путешествовала, как кормилась — неизвестно. Бывало, что птица отказывалась принимать пищу от кого-то из ведунов. Но брать клювом за руку, летать — такого Ярилка не припоминала.

— Учеников с Олконой не знакомят, не так ли? — Юрий понял, что Ярилка и сама слабо представляет, что на самом деле есть Олкона.

— Ты считаешься учеником, но все члены Совета понимают, что ты выше их. Твое появление очень многое меняет, нам приходится нарушать традиции. Иди спать. Мне запретили к тебе ходить.

Без пояснений было ясно, кто запретил — гривас, конечно. И не менее понятно было, почему. Белогор не мог допустить, чтобы в обучении нового брата произошли задержки. Братство Увилбене Ласа определилось в своей поддержке Кондрахина.

Завтракал в этот раз Юрий в большом ученическом доме, сидя за одним столом с Викусом и Светояром. Ученики ели в молчании, но мысленный разговор не прекращался. Кондрахин впитывал распорядок ученичества, традиции, легенды. Школа жила только летом, от распустившихся листьев до опавших. На зиму ученики расходились — кто по домам, кто жил мелкими группками в уединенных лесных избушках. На священном холме оставались зимовать в землянках всего несколько ведунов, охраняющих холм, кормящих Олкону, если та появлялась.

Ростиг ждал в зале Совета, неподвижно сидя на чурбане. Он поднял глаза на Юрия и внимательно смотрел, как тот садится.

— Ярилка права, ты совершенно не разбираешься в заклинаниях. На твоем чурбане я поставил заклятие неустойчивости. Если бы я не убрал его из-под самого твоего зада, ты бы не смог ходить, так кружилась бы голова. Не смог отличить от безвредного заклятия, или просто не поглядел?