Грег Иган - Лестница Шильда, роман

Кадир наградил их неодобрительным взглядом, будто краткий обмен шуточками означал, что насущный мониторинг для них не очень важен. Чикайя включил режим полного сенсор-восстановления, и система работала даже помимо его воли, да и у Янна в запасе явно было что-то покруче, но он решил подчиниться общей дисциплине и послушно умолк.

Зифет задала последовательность частиц, которые предстояло испустить стилусу. У мимозанской катастрофы оказался по крайней мере один полезный побочный эффект: эксперименты по квантовой гравитации значительно упростились. Толщина Барьера составляла всего лишь несколько планковских длин: по сравнению с этим инструментом даже атомное лезвие шире планетной системы. Хотя высокоэнергетические частицы, созданные Пером, были смехотворно неуклюжи, Барьер затачивал их и разбивал на осколки куда более эффективные, чем весь первоначальный безобидный пучок в целом. Испущенный стилусом когерентный пучок мезонов, достигая Барьера, запускал там процесс высвобождения искаженных графов, спутанных колючей проволокой виртуальных кварков и глюонов, из темницы внутри каждого мезона. Оказалось возможным применить когерентные эффекты и заставить некоторые фрагменты распада действовать согласованно. Тогда появлялся шанс на модификацию самой границы. Естественные источники шума запустить этот процесс не могли ни при каких условиях, так что экранировавшие некогда Квиетенер рои вышли из употребления.

Кадир с немым вопросом повернулся к ним.

Янн решительно кивнул.

― Да. Все, как и договаривались. Вперед.

― Выполнить, — сказала Зифет, обращаясь к Перу.

Перо ответило без ощутимой органами чувств задержки. У Чикайи мурашки побежали по коже; он был между молотом и наковальней, времени на раздумья не осталось. Только что они пощекотали против шерсти тигра, способного разорвать всю четверку экспериментаторов на геометродинамические кванты, а миллисекундой позже — проглотить и «Риндлер», после чего с удвоенным энтузиазмом пуститься в погоню за их дальними копиями и более осмотрительными друзьями.

Кадир рассыпался в замысловатых проклятиях. Посредник деликатно предварял его слова ключами, с помощью которых любой оскорбленный мог оборвать трансляцию в неприемлемом для себя месте. Зифет только молча смотрела на него. В глазах ее была мука.

Когда тирада окончилась, Чикайя осторожно поинтересовался:

― Очевидно, вы получили не тот результат, на который надеялись, но не затруднит ли вас прояснить нам причину?

Кадир в сердцах пнул купол, скрывавший стилус. Отдача отбросила его к окну за спиной, и он с грохотом обрушился на пол.

Чикайя гневно поморщился. Какой бы надежной ни была защита каждого из участников этого столкновения, прецизионное оборудование, живая плоть и, что еще важнее, окна, преграждавшие доступ межзвездному вакууму, требовали более уважительного подхода.

Зифет пояснила:

― Эта последовательность была тестовой. Мы хотели воспроизвести результаты предыдущего эксперимента. Но данные не совпадают с записями последнего опыта. К сожалению, наша модель не в состоянии определить, явилось ли это продуктом статистического отклонения или отражает какой-то непредвиденный сдвиг в свойствах нововакуума.

Кадир поднялся на ноги и выпалил:

― Либо вы, предатели-самоубийцы, испортили оборудование, либо…

― Либо что? — взмолился Янн. — Ну предложите хоть какую-нибудь правдоподобную альтернативу!

Кадир поколебался, но ответил с мрачной усмешкой:

― У меня есть одна гипотеза, но я ее лучше придержу в запасе.

Чикайя был разочарован. Впрочем, он внутренне готовился заглушить обиду, перевести ее во фрустрацию, не дать развиться подлинному презрению. Если так пойдет и дальше, никто не сможет предложить оптимального пути, хотя никого, разумеется, и не нужно будет подталкивать к компромиссу. Обе стороны производили жалкое впечатление. Нововакуум, казалось, потешался над ними.

На полпути обратно Кадир извинился. Чикайя не был уверен, что он это искренне, хотя слова звучали скорей формально, нежели дружески. Янн попытался перевести все в шутку, а попутно разобраться в причинах инцидента, но Кадир на разговор не повелся.

Когда они подлетели к причалу и высадились на платформу, группа как-то сама собой распалась. Янн пожелал понаблюдать за некоторыми тестами нового спектрометрического пакета, проводившимися в лаборатории уровнем выше, но в том же модуле. Чикайе не хотелось слоняться за ним по пятам, так что он вернулся к себе в каюту.

Он и не ожидал от поездки какого-то особого прорыва в результатах, не говоря уж о драматическом всепроникающем постижении самого себя в преддверии Барьера. С тем же успехом он мог бы надеяться постичь секреты обычного вакуума, глядя сквозь воздух. Тем не менее он ощущал острое, болезненное разочарование. Перед прибытием на корабль его переполнял необоримый трепет от одной мысли о перспективе прокатиться на гребне смертоносной волны и усугубить опасность, держась в окрестностях и занимаясь исследованиями Барьера. Анатомировать опасность, разъять ее, добраться до сути и утишить внушенный ею ужас. Это напоминало ему сказку, некогда услышанную от мамы: легенду о Варварской Эпохе, когда люди швырялись друг в друга бомбами с небес. Тогда существовали особые специалисты, называемые саперами. Они десантировались с аэропланов, уравнивали скорости со смертоносными снарядами и обезвреживали их на лету, баюкая их, точно верные любовники, проникая в механическое нутро каждой бомбы и обращая их на службу себе взамен злокозненных создателей. Принципы аэродинамики лишали правдоподобия эту романтическую сказочку. Уж наверняка никто не ожидал от саперов, чтобы они в полете прошли ускоренный курс ядерной физики, выскоблили бомбы дочиста, извлекли оттуда каждый атом делящегося вещества и вырвали из них, один за другим, дестабилизирующие протоны.

Зифет перехватила Чикайю на лестнице, ведущей на прогулочную дорожку. Она сказала:

― Дом Кадира вот на таком, — она показала на пальцах воздетой руки, большой и указательный почти соприкасались, — расстоянии от Барьера. Девять тысячелетий истории. Меньше чем через год они канут в небытие.