Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Ракетный корабль «Галилей» (сборник)

— Ты прав. Большая плотность топлива действительно позволила бы сократить размеры двигателя, баков, да и самой ракеты; в итоге уменьшился бы мертвый вес. Но масса не так уж важна; главной задачей является получение скоростного реактивного потока. Я взял цинк потому, что он имеет более низкую температуру плавления, чем свинец. Я хочу перегревать пар до такой степени, чтобы он истекал в виде быстрой струи. Но я не могу повышать температуру выше предела устойчивости используемого в реакторе замедлителя.

— Углерод?

— Да, углерод. Графит. Он замедляет поток нейтронов, а кадмиевые стержни управляют скоростью процесса. Излучение поглощается емкостью с жидким цинком. Он закипает и весело и жизнерадостно устремляется наружу.

— Ясно. Ну, а почему бы не взять ртуть? Она плотнее свинца и плавится при еще более низкой температуре, чем цинк.

— Идея хорошая, но это слишком дорого. Ртуть нам не по карману.

Из дверей убежища высунулась голова Морри, и доктор умолк.

— Эй! Идите завтракать, иначе останетесь голодными!

— Идем, — ответил Каргрейвз.

Вылезая из машины, он оперся на поврежденную ногу и вскрикнул от боли.

— Минутку, док. Обопритесь на меня, — предложил Росс.

Помогая друг другу, они поплелись в дом.

— Короче говоря, — продолжал Каргрейвз, — осталось лишь собрать реактор. Торий уже помещен в графите в соответствии с моими вычислениями, так что нам нужно лишь смонтировать воздушный шлюз и провести стендовые испытания.

Их ракета, хотя и использовалась ранее на трансатлантических стратосферных линиях, шлюза не имела: конструкторы не предусмотрели возможности открывания люка иначе как на земле.

Но, если уж нашим путешественникам было суждено высадиться на Луне, им было необходимо иметь воздушный шлюз — небольшую камеру, снабженную двумя дверьми. Каргрейвз намеревался приварить к имеющейся дверной раме стальную коробку со второй герметичной дверью, открывающейся внутрь корабля.

— Я могу сварить шлюз, — предложил Росс, — пока вы устанавливаете реактор. Разумеется, если мои глаза снова будут в порядке.

— Даже если ты снова начнешь видеть, я не думаю, что было бы разумно сразу же глядеть на сварочную дугу. А что, Арт и Морри не умеют варить?

— Конечно умеют, но, между нами, я веду шов лучше.

— Ладно, посмотрим.

За завтраком Каргрейвз сообщил ребятам о своем решении лететь. Арт покрылся румянцем и пробормотал нечто нечленораздельное. Морри серьезным голосом произнес:

— Я знал, что за ночь температура у вас спадет. Так какие же у нас планы?

— Все те же самые; но мы решили ускорить подготовку. Как твои успехи, Морри?

— Черт побери, я готов отправиться хоть сегодня. Гироскопы мурлычут как котята. Я рассчитывал гомановские орбиты[11] и S-образные траектории, пока меня не стало от них тошнить. В общем, я и мои компьютеры готовы к полету на все сто. — Морри суеверно постучал по деревяшке.

— Отлично. Значит, теперь ты можешь заняться подготовкой снаряжения. А ты, Арт?

— Я? Ну, в общем-то и у меня все готово. Оба радара в рабочем состоянии. Но я хотел бы кое-что улучшить в цепях частотной модуляции.

— А так, как есть, они хорошо работают?

— Думаю, что вполне прилично.

— Ну и нечего в них влезать. Я могу занять тебя другим делом.

— Уж не сомневаюсь.

— Как насчет радарного экрана, который должен был установить Арт? — вмешался Морри.

— Радар? А, ты имеешь виду систему сигнализации? — ответил Каргрейвз. — Росс считает, и я с ним полностью согласен, что лучшим способом утереть нос непрошеным гостям было бы стартовать как можно быстрее. Я не хочу вытаскивать радар из корабля, это заняло бы лишнее время. И кроме того, мы можем запросто повредить прибор, без которого нам в дальнейшем не обойтись. А замена, сам знаешь, нам не по карману.

— Верно, — согласился Морри. — Я по-прежнему считаю, что человек с оружием в руках гораздо надежнее всякого прибора. Судите сами: нас четверо. На каждого приходится лишь два ночных часа. Не стоит ли выставить часового?

Каргрейвз согласился. Были предложены различные планы — нанять охранника, подвести ток к заграждению, — но все они были отвергнуты либо по причине дороговизны, либо из-за больших затрат времени на их осуществление. Наконец, решили оставить все как есть, но на ночь зажигать свет и провести линию освещения вокруг корабля. Все эти линии должны были в случае чего автоматически переключаться на питание от корабельных аккумуляторов.

На следующей неделе, в среду, Каргрейвз сел за ланч со спокойным чувством. Наконец-то ториевый реактор был установлен на своем месте, за отремонтированным щитом. Это было хорошо: он не любил эту заковыристую, всегда опасную работу с радиоактивными веществами — опасную, несмотря на использование предохранительных щитов и длинных щипцов.

Но как бы то ни было, реактор смонтировали, воздушный шлюз приварили и испытали на герметичность. Почти все снаряжение разместили на борту. Для Арта и Росса были изготовлены противоперегрузочные устройства. Каргрейвзу и Морри предстояло выдерживать ускорение, сидя в пилотских креслах. Реактор испытали на малой мощности; доктор чувствовал, что все хорошо, да и на приборной панели горели одни зеленые лампочки.

Самозваный инспектор больше не появлялся, и ночные дежурства проходили спокойно. Больше всего радовало то, что зрение Росса продолжало улучшаться, и окулист, которого он посетил в понедельник, посоветовал лишь еще пару недель не снимать темных очков.

Каргрейвз пока хромал, но уже ходил без палки, и травма совершенно не беспокоила его. Он с воодушевлением работал над статьей «Двигательный агрегат «Галилей» (стряпня для простых смертных) и обдумывал заметку, которую собирался послать в «Физикл ревью». Неплохим названием, думал он, было бы «Экспериментальное исследование некоторых аспектов космических перелетов», автор — доктор Дональд Каргрейвз, бакалавр естественных наук, доктор наук, доктор права, лауреат Нобелевской премии, действительный член Национальной и Французской академий и прочее. В действительности, он был удостоен лишь некоторых из упомянутых званий и в своих мечтах лишь примерял к себе эти громкие титулы.

За окнами взревел мотор остановившегося автомобиля, и в помещение вбежал Арт, неся в руках почтовые конверты.

— Санта-Клаус приехал! — весело крикнул он. — Одно письмо от твоих родителей, Росс, одно от той крашеной блондинки, за которой ты увивался…

— Ничего я за ней не увивался, и потом — никакая она не крашеная, — ответил Росс, с живостью выхватывая конверт.