Джон Робертс - Дикая орда

- Береги дыхание, козак, - коротко бросил Конан.

Они снова принялись за дело, и некоторое время под звон клинков двигались то в одном, то в другом направлении в пределах отведенного им пространства. Каждый из бойцов то отступал, то переходил в наступление. Один раз Рустуф прижал Конана к столу, и клинки скрестились у горла киммерийца. С нечеловеческим усилием Конан оттолкнул козака и... мечи вновь замелькали в воздухе, как языки сцепившихся насмерть змей.

Шатер наполнился одобрительными возгласами. Снаружи протиснулась еще группа степняков - поглазеть на диковинное зрелище. После обмена особенно сокрушительными ударами Рустуф отбросил свой меч и на ходу подхватил другой - предыдущий был так зазубрен, что походил на пилу.

- Готовься к смерти, киммериец! - с этим криком козак кинулся в яростную атаку.

Он теснил варвара назад, пока тот не повалился прямо на яства, фрукты и корзины с вином, стоящие перед Бартатуей. Рустуф налетел на упавшего противника, свирепо размахивая мечом. Конан поймал запястье врага и вывернул руку, отведя от себя оружие. Потом вскочил, проволок козака по шатру и сам прыгнул на него. Обеими руками он прижал свой клинок к горлу Рустуфа.

- Сдавайся, собака!

- Руби, будь ты проклят, - прорычал козак. - Я еще ни у кого не молил пощады!

Конан повернулся к Бартатуе:

- Каган, я прошу тебя сохранить жизнь этому человеку. Он замечательный фехтовальщик и пригодится тебе в твоей армии.

Бартатуя был так возбужден превосходным поединком, что как-то не вспомнил: ведь в двух предыдущих поединках Конан не спрашивал у него разрешения...

- Хорошо. Пощади его. - Гирканийцы приветствовали великодушие кагана.

Конан выпрямился, расправил могучую грудь.

- Выставишь против меня еще кого-нибудь?

- Нет. Ты сегодня и так хорошо поработал. И надо признать, отлично себя показал. Ты больше не раб и не пленник. Я назначаю тебя полусотником в моей собственной орде. Ты доволен?

- Доволен, государь, - ответил киммериец. Он оглядел шатер и увидел, что все присутствующие глазеют на него. Им понравилось, как варвар бился. Но принять чужака за равного - совсем другое дело. Конан их вполне понимал. Бартатуя - прирожденный полководец, и для него ничто не имеет значения, кроме воинской доблести. Но не для его соплеменников. Ни один чужак, как бы искусен он ни был, никогда не станет ровней гирканийцу. Придется вести себя поосторожнее!

- Чего ты хочешь от меня? - спросил Бартатуя. - У тебя будут лошади, доспехи, оружие, всего вдоволь. Что еще тебе нужно?

- Мой государь щедр. - Конан чуть склонил голову, понимая, что пора пустить в ход дипломатию. - Я хотел бы, чтобы два моих последних противника служили у меня под началом.

- Как хочешь, - ответил каган. - А еще что?

- Я попросил бы гирканийский лук. И чтобы опытный наставник научил меня им пользоваться.

- Что? - усмехнулся Бартатуя - Такой искусный боец - и до сих пор не умеет стрелять из лука?

- Я думал, что умею, - просто сказал киммериец, - пока не увидел, как стреляют твои люди.

- Вот видите, - Бартатуя всем показал на Конана, - этот человек не хвастун. Он владеет всеми боевыми приемами наших врагов, но понимает, что ему есть чему поучиться в стрельбе из лука. Хорошо бы все были так же честны. Иди, киммериец, мы продолжим разговор завтра.

Конан вежливо откланялся и удалился. Бартатуя проводил его одобрительным взглядом. Из-за возвышения, где сидел каган, вслед Конану посмотрела еще одна пара глаз. И смотрели они куда менее доброжелательно.

Снаружи Конан отыскал Рустуфа и присел рядом с ним.

- Сработало так, как мы задумали. Козак почесал небритый подбородок:

- Хорошо, что все позади. Когда ты долбанул меня на двадцать третьем выпаде, я не сумел увернуться. Клянусь Матерью Дождя, я чуть концы не отдал... А если б ты не убрал ногу в последней схватке, я бы тебе ребро до кости разрубил.

- Все сработало. Давай не будем беспокоиться о том, что могло случиться. Нам надо было, чтобы все выглядело натурально, как будто взаправду. Теперь мы - в войске у кагана, будущее в наших руках.

- Эх, - вздохнул Рустуф, - хорошо бы оказаться на коне, да с добрым мечом у пояса, да в широкой степи. Чтоб носиться по ней где душе угодно.

- Вот слова настоящего козака! - проговорил Конан. В отличие от гирканийцев, привязанных к своим стадам и пастбищам, козаки были вольными наездниками - и ничего больше. Любому козаку, одержимому любовью к странствиям, часто приходилось разъезжать по степи в одиночку - в поисках приключений.

Потирая отбитый локоть, к ним подошел туранец:

- Я слышал, ты пощадил меня, чтоб я вступил в войско кагана. Это правда?

- Если захочешь, - пожал плечами Конан, - но нерадивых воинов мне не нужно.

- Ты что думаешь, я останусь в невольничьей яме или прикованным к столбу в затоне для бойцов? Я пойду с тобой! И... спасибо тебе, - он протянул Конану руку, - меня зовут Фауд.

Появился слуга с ключом и снял с бойцов ошейники. Воины последовали за ним к новому жилищу.

ГЛАВА 6

На следующее утро Конан проснулся в шатре, который делил с Рустуфом и Фаудом. Шатер был круглым; куполообразную крышу поддерживал внутренний каркас. Не видно ни веревок, ни кольев, вбитых в землю. Однако киммериец слыхал, что такие шатры сохраняют устойчивость даже в самый сильный ветер. Конан отодвинул входной полог и вылез наружу. Как раз в это мгновение несколько степняков раскладывали на земле близ шатра груды оружия и доспехов и подводили к коновязи лошадей.

- Это для тебя и твоих товарищей, - проговорил один из воинов. - У тебя будет еще девять сменных лошадей, а у твоих людей - по пять. Когда захочешь посмотреть на них, я покажу загон, где стоят кони твоей полусотни.

Конан осмотрел трех скакунов и выбрал себе самого рослого и сильного жеребца. Седла на всех трех лошадях были одинаковые - простые толстые войлочные попоны. Широкие кожаные петли служили стременами. Доспех по росту Конан подобрать себе не смог и взял на заметку, что не худо бы отыскать Борию и попросить назад свои кольчугу и шлем. Вендийский меч, которым киммериец сражался накануне, тоже оказался здесь. Конан повесил оружие на пояс, а кроме того, взял кинжал с широким лезвием. Еще тут было множество так любимых кочевниками войлочных шапок, прикрывающих шею и уши, но Конан их игнорировал. Зато весьма обрадовали его мягкие сапоги с загнутыми острыми носками. И еще он взял просторную рубаху с длинными рукавами.

Были здесь даже кое-какие украшения. Конан выбрал пару широких браслетов, сделанных из какого-то светлого сплава, с изображением сражающихся орлов. Убедившись, что наконец-то выглядит не как пленный оборванец, а соответственно своему новому чину, киммериец приступил к осмотру луков. Их было по два на каждого воина. Лежало оружие в расшитых цветной тесьмой колчанах. Конан вытащил один лук и принялся внимательно рассматривать.