Ирина Юрьева - Врата жизни

Часть даров была официальной, стандартной. Медали и пропуска, дозволявшие свободный вход в Залы Редкостей, Отдыха и Укрепления тела. Специальные карты, дававшие доступ в закрытые книгохранилища и Знаки башенных клубов, в которые может быть принят любой выпускник. Броши, кольца, цепочки с особой символикой…

Но, кроме этих подарков, назначенных всем, был “особый фонд личных симпатий”, который включал в себя редкие ценные вещи, которые гости вручали тем, кто им особо понравился. И как-то так получалось, что самое лучшее почти всегда доставалось моим ученицам. Особые чары? Гипноз? Или вечная тяга к прекрасной Загадке, сокрытой в Волшебнице?

Громкий удар в скрытый гонг, прозвучавший над площадью, подал сигнал, что пора начинать.

Все шло так, как всегда. Поздравления, речи, награды… Сначала объявлялась судьба обучившихся в группе Порядка, потом Управления. Скинув плащи, все участники групп поднимались на синий помост, а я с тайною гордостью думала, что, поражая глаз цветом и качеством ткани, одежды вполне однотипны. При множестве мелких деталей, наряды достаточно ясно несли информацию двух видов:

Группа Управления: плотные ткани без блеска. Цвета – благородные и приглушенные, линии мягкие. Сдержанность, доброжелательность и теплота без слащавой размытости.

– Можете нам доверять! Мы спокойны, надежны, решительны и элегантны. Никто не посмеет сказать, что мы чем-то нарушили правила наших Отцов, оскорбляя ваш вкус. Мы не можем утратить достоинство и опуститься. Мы все – эталон, образец подражания. Мы – воплощение вашей мечты. Вкус, достаток, надежность… Мы сделаем все, чтобы вы обрели их в своей жизни!

Группа Порядка: парча, металл, кожа. Контрастные краски и жесткие линии. Четкая форма, законченность, резкость движений.

– Мы с вами! Запомните: главное – это напор! Мы – бойцы! Мы способны идти напролом, защищая вас. Мы объявляем войну тем, кто смеет нарушить привычные правила! Мы не боимся опасности! Мы защитим ваш покой!

Не столько личности, сколько два клана…

Волшебников ждали с большим нетерпением. Выход последней из групп всегда был кульминацией праздника, ярким спектаклем, который, помимо обряда подъема на Башню, потом еще долго служил темой для разговоров простых обывателей.

Первыми на темно-синий помост взошли Вильям и Граттон. Плащи, словно темные крылья огромной загадочной птицы из древней легенды, скользнули вниз… Не знаю, как остальные, а я изумилась. Впервые за многие годы два парня рискнули одеться “зеркально”. Костюм Вилли был полной копией наряда Граттона. Серо-черный эластик с разводами плотно обтягивал торсы семнадцатилетних ребят, вызывая в памяти серию древних картин, посвященных искусству “классической пантомимы” из старых архивов. Отличие двух разноцветных трико было только в наклоне размытых полос на границе цветов, да в оттенке сверкающих искр-блесток, алых у Вилли и ярко-сиреневых у Гратта. Каждый шаг юношей вызывал “взрыв” цветных брызг на костюмах.

– И что они этим хотят сказать? Что? – изумленно шепнула я Марку, который стоял рядом.

– Номер покажет, – ответил он мне, очень тщательно делая вид, что ребята его не смогли удивить своим “зеркалом”.

Юноши встали по центру помоста напротив друг друга, как будто две статуи или две…

– Тени! – шепнул опять Марк, облекая в слова мысль, пришедшую в голову многим.

Все ждали, что сделают юноши, но Грат и Вилли не двигались.

– Ждут остальных, – поделилась я собственной версией, и Марк кивнул:

– Да, похоже.

Элизабет третьей взошла на заветный помост. Черный плащ с капюшоном легко упал с плеч, открыв взглядам толпы эту хрупкую куколку, напрочь отвергшую жесткий блеск камня с металлом, который включали в себя очень многие ткани. Воздушный и ласковый пух, покрывающий тело от хрупких локтей до колен… Нежно-розовый, легкий, зовущий коснуться, сулящий нежнейшую ласку… Изящная шапочка из ярко-розовых перьев на гладкой головке… Такие же яркие туфельки… И голубые чулочки… И “маска” из крохотных стразов, наклеенных прямо на кожу вокруг сияющих глаз, подведенных пронзительно-розовым контуром с синими блестками, в тон необычно блестящей помаде… И удивительно нежный, чуть терпкий, волнующий запах в разреженном воздухе… Духи? Нет, только гипноз, позволяющий верить, что ты ощущаешь тот запах, который прекрасно подходит к наряду Лизбет.

На высоком помосте стояла не волшебница, не чаровница, а юное чудо… Игрушка! Подарок, способный украсить досуг “настоящих мужчин”. Этот мягкий комочек из пуха и блесток внушал веру, что ты особенный, если способен позволить себе дорогую розово-голубую мечту-прихоть.

Элизабет встала на синий помост между Гратом и Вилли, на шаг впереди. И две стройных фигуры подростков вдруг стали прекрасною рамой для чудо-игрушки, усилив задуманный Лизбет эффект.

Маргарита… Когда она сбросила плащ, толпа разом замолкла. К помосту шла фея из сказки. Не грозная и величавая фея легенды, слепящая блеском своей неземной красоты, а прелестная “роза лесов”. Королева порхающих эльфов, ловец беззаботных сердец пастухов и бродяг. Фея, что ведет в сказочный мир, из которого ты готов выйти глухим стариком ради часа, который ты будешь с ней рядом…

Пурпурный бархатный лиф с небольшим декольте идеально подчеркивал формы Марго. Золотые пайетки, покрывшие бархат, смотрелись богатым старинным шитьем, а широкая юбка из мягкого шелка, как и рукава, ниспадавшие почти до самой земли, издавали загадочный шелест, ласкающий слух.

Шелк был бледным. Намного светлее роскошного бархата лифа. Светлее ее смуглой кожи, лучащейся “золотой пылью”, особенным блеском, который наносится прямо на тело. Два длинных разреза на юбке давали возможность увидеть прозрачный пурпур чулок с золотыми подвязками и ее светлые туфельки из перламутра в цвет юбке.

Роскошные темные кудри Марго были собраны в узел, который держал перламутровый “краб”, специальный зажим для волос, изукрашенный каплями “золота”. Точно такие же серьги завершали убранство.

– Красавица! – ясно расслышала я чей-то сдержанный вздох восхищения.

Облик Марго сочетал в себе нежность, игривость и… Странное чувство достоинства. Само по себе это платье скрывало куда больший вызов, чем мягкий наряд Лизбет, однако оно не будило желания “гладить и трогать” Марго. Она впрямь была “розой”, забытым цветком, что готов одарить ароматом, однако не терпит нахальных рук.

Поднимаясь на синий помост, Марго всем нам напомнила, что красота вызывает не только желание, но и восторг, поклонение, трепет. Она заставляет себя уважать и беречь.