Песах Амнуэль - И умрем в один день…

— Я как-то присутствовал на настоящей японской чайной церемонии, но уверен, никто не знает, что такое настоящая итальянская чайная церемония. Это…

— Что? — Лючия не оборачивалась, но дала понять, что услышала мой призыв.

Я выбросил в мусоропровод пакет, не торопясь, подошел и взял из ее руки ключ, которым она никак не могла попасть в замочную скважину. Мне это удалось с первой попытки, как, безусловно, удалось бы и ей, будь она в этом заинтересована.

— Итальянская чайная церемония, — продолжал я, стоя так, что войти в дверь и закрыть ее с той стороны она могла бы, только оттолкнув меня с дороги, — заключается в том, что… нет, это нужно видеть и нужно чувствовать аромат…

— Можно мне войти? — сказала она. — Я бы с удовольствием приняла приглашение, Джузеппе, вчера был чудесный вечер, но… сегодня не получится.

— Жаль, — мне действительно было жаль терять день по причине, о которой я догадывался. Синьор Балцано… — Может быть, завтра?

— Может быть, — сказала она, вселив в меня надежду. Я просиял и отошел в сторону, пропуская Лючию в ее апартаменты. Прежде чем она, улыбнувшись, закрыла передо мной дверь, я произнес с задумчивым видом:

— Вчера я долго не мог уснуть…

Вечер с красивой женщиной, понятно, гормоны играют, попробуй уснуть, когда прокручиваешь в мыслях, как бы вы могли, если бы представился случай… Так она подумала в тот момент, я видел по ее взгляду, не столько смущенному, сколько все-таки призывному.

— И мне показалось… Нет, я точно знаю: в нашем доме нарушаются законы физики.

Я сообщил это нейтральным тоном, как о наблюдении вполне рядовом: действительно, почему бы в многоквартирном доме не нарушаться, например, закону сохранения массы? Однако эффект от моих слов превзошел все ожидания. Лючия уронила ключ, который звякнул и тут же куда-то завалился, так что искать его нам пришлось вместе, низко склонившись и чуть ли стукаясь головами: картинка точь-в-точь как в опере «Богема», я очень надеялся, что и результат окажется… скажем, не совсем таким, как у Пиччини, я не собирался объясняться Лючии в любви (да? Я мог это сказать совершенно искренне?), но какое-то взаимное понимание после совместного ползания по полу должно было между нами установиться. И еще: я видел глаза Лючии. Выражение ужаса — вот что было в ее взгляде.

— Куда же он… — бормотала она, бессмысленно шаря рукой по полу и стараясь не смотреть в мою сторону.

— Нашел! — воскликнул я и подал Лючии злополучный ключ. — Прошу прощения, что напугал…

— Ну что вы, — сказала она. — Напугали? Вздор.

Мы опять на "вы"?

— Позвольте пригласить вас на настоящую итальянскую чайную церемонию, и я расскажу, что видел.

— Хорошо, — сказала она. — Уговорили. Через час. Мне нужно кое-что… Только имейте в виду, синьор Кампора: ненадолго.

— Как будет угодно синьоре.

Дверь захлопнулась перед моим носом.

Час, оказавшийся в моем распоряжении, я провел с пользой: купил в лавочке за сквером упаковки «Ахмада», "Хальеса" и «Эльдара», самых дорогих сортов чая (синьор Лугетти платит), чашки взял в кафе «Марекьяре», дав хозяину залог в сорок тысяч лир (при всей их загадочной красоте чашки столько не стоили), лимоны, сахар, коньяк — это у меня уже было… в общем, когда через час я постучал в дверь восьмой квартиры, у меня все было готово, включая два микрофона, обнаружить которые сумели бы только эксперты из военной контрразведки.

Лючия открыла дверь, и я не удержался от восхищенного возгласа.

— Спасибо, — улыбнулась она, будто я произнес изысканный комплимент по поводу ее изумрудного цвета платья, ее ярко накрашенных губ, ее изумительного янтарного ожерелья и ее каштановых волос, которые она всего лишь причесала, но получилось замечательно, лучше просто не бывает.

Мы прошли ко мне, и следующие полтора часа были самыми бессмысленными в моей практике, поскольку говорили мы о чем угодно, но только не о том, что меня интересовало на самом деле. Надеюсь, что чай Лючии все-таки понравился — если не процедурой приготовления, которую я сочинял на ходу, то хотя бы вкусом и ароматом. И еще рюмочка коньяка с долькой лимона… И восторженные взгляды…

А потом, глядя ей в глаза, я сказал:

— Да! Я же хотел о законах физики. Вы не поверите, но мужчина… гм… вышел из вашей квартиры… То есть, я хочу сказать, прямо из стены.

Понятно, что я умею следить за выражениями лиц людей, с которыми разговариваю. Чего я ждал от Лючии? Что она хлопнется в обморок? Или закатит глаза и воскликнет: "Не может быть"? Она не сделала ни того, ни другого. Она вообще ничего не сделала. Поставила чашку на стол и сказала задумчиво:

— Как, вы сказали? Из стены? Вы уверены?

— На сто процентов! — воскликнул я.

— На сто процентов, — повторила она. — Странно. Это был мужчина?…

— Мужчина, — кивнул я. — В темно-синем костюме, среднего роста, седой, выправка скорее военная…

— Странно, — повторила Лючия, и я, наконец, заметил перемену в ее взгляде: она лихорадочно о чем-то думала, пыталась быстро сообразить, что сказать, как отвести мое внимание от главного, потому что главное было вовсе не в том, о чем я сейчас спрашивал, а совсем в другом, и вот от этого другого она пыталась сейчас отвести меня подальше, и значит, мне нужно было твердо стоять на том, что… Что?

— Вы шутите? — неуверенно произнесла Лючия. Похоже, она так и не придумала, какой версии придерживаться и сейчас тянула время, переспрашивая, отвлекая…

— Какие шутки! — воскликнул я. — Сам видел, жаль, фотоаппарата не захватил, я ведь вышел в коридор случайно, потому что… Неважно. Впрочем, освещение было слабое…

Я тоже тянул время, давал возможность Лючии подготовиться, мне вовсе не нужно было, чтобы она ляпнула какую-нибудь глупость, а потом придерживалась бы своей версии, несмотря на ее абсурдность.

— Может быть, — рассудительно сказала Лючия, — в стене есть потайная дверца, и этот… синьор был у кого-то в гостях?

— Не у кого-то, — покачал я головой. — У вас. Извините, Лючия, но это факт: человек вышел из стены в полуметре от вашей двери, я помню, там у вас стоит вешалка, такая, светло-коричневая, и еще зеркало рядом…

— Да, — сказала она, хмурясь. — Конечно. Вы меня напугали, Джузеппе. Я теперь спать не смогу спокойно. То есть… это чепуха, конечно. Думаю, вы меня просто разыгрываете.

— О нет, как я могу!

— Разыгрываете, конечно, — уверенно продолжала Лючия, видимо, приняв, наконец, решение. — Мужчин я не принимаю, потайных дверей там нет.

Это был не вопрос, а утверждение, и я не стал даже подтверждать его кивком головы.