Песах Амнуэль - И умрем в один день…

Я покачал головой. Таинственное исчезновение синьора Гатти, конечно, поражало воображение, особенно воображение полицейского, которому такие случаи нужны в практике так же, как собаке пресловутая пятая нога, но я прекрасно помнил, сколько в бытность мою полицейским следователем мне попадались дела, выглядевшие в начале не менее фантастическими, а затем оказывавшиеся такими банальными, что скулы сводило. И все лишь потому, что при первом осмотре места происшествия упускаешь какую-то вроде бы мало значащую деталь или в мотивах преступления не сразу разбираешься — как бы то ни было, впоследствии всегда оказывалось, что так называемая запертая комната прекрасно отпиралась, надо было только включить наблюдательность, а мотивы становились яснее солнечного дня, если удавалось обнаружить случайного свидетеля, который…

— Что? — вздрогнул я, потому что Антонио произнес какую-то длинную фразу, прошедшую мимо моего сознания.

— Я вот еще вспомнил, — повторил Антонио, — что мне тогда показалось странным. Синьора… м-м… Лугетти осталась совершенно спокойной, когда узнала, что с Гатти что-то случилось… могла ведь предположить, что нечто нехорошее, если полиция интересуется… Да. Но пришла в сильное возбуждение, когда я сказал совершенно нейтральную фразу… Сейчас и не помню — что именно. Она посмотрела на меня таким странным взглядом, будто я на ее глазах застрелил человека… смесь ужаса и любопытства, если ты понимаешь, что я хочу сказать… Помню, я даже спросил: что, мол, случилось? Она дернула головой, будто отогнала видение или мысль… Я вот пытаюсь вспомнить: что же я такого сказал…

— Неважно, — я встал и протянул приятелю руку через стол. — Спасибо, Антонио. Бумагу я могу взять с собой?

— Конечно, — Антонио пожал мне руку и пошел проводить к двери. Я уже выходил, когда он неожиданно произнес: — Ага, вспомнил. Мы тогда немного поговорили о демографии… надо было как-то закончить беседу… я сказал, что скоро в Риме станет невозможно жить, надо перебираться в сельскую местность. "Большой демографический взрыв, — сказал я, — это, в конце концов, наша проблема, мы ее сами создаем, а потом жалуемся, что жизнь становится хуже". Что-то в этом роде.

— И она…

— Я же говорю: посмотрела на меня, будто я убил человека.

— Что-нибудь сказала?

— Нет… Кажется, на том наш разговор и закончился.

Большой демографический взрыв. Большой взрыв. И что? Синьор Гатти исчез в начале февраля. От мужа Лючия ушла пару недель спустя. После этого — не значит вследствие этого. Но почему-то часто получается так, что «после» и «вследствие» связаны друг с другом — случается и наоборот, конечно, я не знал статистики совпадений и антисовпадений, но утверждать, будто «после» однозначно не означает «вследствие», я бы не стал.

Во всяком случае, этот момент следовало исследовать особо. Я был бы не прочь собственными глазами взглянуть на квартиру синьора Гатти, на его кухню и его инвалидную коляску, и на следы конфитюра, но это, понятно, невозможно: в квартире наверняка уже давно живет кто-то другой…

Я позвонил в справочную Сан-Тинторетто, узнал нужный мне телефон в муниципалитете, набрал номер и мило побеседовал с секретаршей, сообщившей по секрету (таким, во всяком случае, был ее голос), что квартира, в которой жил исчезнувший синьор Гатти, до сих пор стоит опечатанная, потому что у кого-то в полиции, видимо, застарелый склероз, дело все еще не закрыто официально, и из-за этого невозможно сдать квартиру… да, она принадлежит муниципалитету… а вот об этом нужно разговаривать с комиссаром, поскольку, как я сказала, дело не закрыто, и если синьору удастся надавить… да, я понимаю, что это не в вашей компетенции…

Разговор с комиссаром Стефанелли оказался коротким: я представился, сказал, что занимаюсь расследованием, в ходе которого мне бы хотелось ознакомиться с квартирой… Стефанелли даже не дослушал, его кто-то торопил, чьи-то возбужденные голоса слышались в трубке, да сколько угодно, сказал он, приезжайте, сержант Андреотти пойдет с вами, чтобы потом опять опломбировать… Да, я знаю, все время забываю оформить, дело формально не закрыто… Почему? Нет никакой причины — надо закрыть и сдать в архив, но… Вот, скажем, если бы дело закрыли, разве смогли бы вы побывать в квартире, так что для частного сыска наша недоработка как раз… Вот именно.

Мы договорились, что в Сан-Тинторетто я приеду завтра в одиннадцать, после чего, удовлетворенный даже сверх запланированного, я отправился в офис и выслушал подробный отчет Сильвии, а также получил на руки толстую пачку распечаток.

— Да, — сказала Сильвия, — звонил этот ваш клиент — Лугетти.

— Он сказал, что ему нужно?

— Нет, но говорил возбужденно, как человек, который неожиданно что-то узнал и хочет поделиться…

— Если он опять позвонит, соедини. Я пока почитаю.

И почитал. Синьор Вериано Стефано Лугетти родился, оказывается, 31 марта 1970 года в Милане, где и окончил школу, родители Арвидо Лугетти, заведующий отделом в супермаркете, мать Оливия Лугетти (урожденная Туччи), швея. Вериано — единственный ребенок, поскольку после его рождения синьора Оливия заболела (после этого — не значит вследствие этого, хм…) и лишилась возможности иметь еще детей. Я мог себе представить, как дрожали родители над своим единственным чадом. Впрочем, не обязательно. После школы Вериано приехал в Рим, поступил в университет (учебу оплачивали родители до тех пор, пока на четвертом курсе юное дарование не получило на кафедре место лаборанта), учился отлично, предметом его интересов всегда была космология, после окончания университета остался работать на кафедре физики, на год ездил стажироваться в Соединенные Штаты, в Колумбийский университет, работал у Вейнбурга, Нобелевского лауреата, вернулся через год с готовой диссертацией, которую и защитил в январе 1999 года. Тема: "Расчеты влияния психофизических волновых функций на эмуляционную структуру мироздания с учетом переменных начальных и граничных условий". Тексты его научных публикаций, ссылки на сайты… зачем мне ссылки, я не собирался сам бродить по научным порталам, если есть распечатки… Я еще раз пробежался взглядом по названиям. Хорошо бы иметь консультанта… например, кого-нибудь с той же кафедры, где работал Лугетти, какого-нибудь его коллегу… Да, и коллега этот мог бы мне рассказать кое-что не только о работах Лугетти, но и о нем самом — какой он человек, как к нему относятся на кафедре… Хорошая идея, только с единственным изъяном — мой информатор (правда, у меня его еще не было) в большой долей вероятности после нашего разговора позвонит Лугетти или отправится в его кабинет и спросит: "Послушай, Вериано, что ты натворил, если тобой интересуется частный сыщик, ну, знаешь, такой, высокий, худощавый, с прямыми бровями?" И рассерженный клиент тут же позвонит мне и возмущенно заявит с полным на то основанием: "Я вас для чего нанимал, синьор Кампора? Я вам деньги плачу, чтобы вы за мной шпионили?"